Где ты, Салли? - Фринсел И. Я. - Страница 13

— Я теперь приоткрою дверь,— шепнул дядя Герман.— И ты один выскользнешь наружу. Когда окажешься в подъезде, тогда сначала хорошенько осмотрись, не видит ли тебя кто-нибудь. Поднимись по каменным ступенькам, и ты окажешься на улице. Смотри, чтобы ты как можно скорее исчез отсюда, а потом иди домой.

— А Вы как? — спросил Фрек. Если уж кому-то угрожала опасность, то это дяде Герману.

— Обо мне не беспокойся,— хихикнул тот. Это снова был его старый смех.

— Бабушке Кломп передать еще что-нибудь? — спросил Фрек.

— Не нужно. Она и так уже молится обо мне.

Он сказал это с некоторой усмешкой, но Фрек не был уверен, что он шутит.

Еще что-то спросить он не успел, потому что дядя Герман уже приоткрыл дверь. Фрек выскользнул на улицу и вскоре был на пути домой.

Он поймал себя на том, что тоже в мыслях молится о дяде Германе. Он чувствовал, что тот занимается чем-то опасным. Во время Второй мировой войны такое бывало часто. Особенно, если кто-то помогал гонимым людям.

Искали дядю Германа, это было ясно. Его жена тоже бесследно исчезла. Ушли в подполье, естественно.

Отец теперь спал на чердаке, потому что некоторых людей уже вызывали на допрос в полицию. Подпольщику лучше туда не попадать. Маму тоже допросили, но у них дома, в комнате. К счастью, все обошлось.

Никто и не мог рассказать что-нибудь конкретное. Каждый говорил одно и то же.

“Сосед?” — “Причудливый человек, немного странный, но зла не делал».— “Где он сейчас?” — “Никакого понятия».— “Куда делась его жена?” — “А кто знает?”

Никто ничего не мог сказать. А, к счастью, так и было, потому что там, в полиции, умели заставлять людей говорить. Допросы, действительно, ничего не дали.

Было, конечно, плохо, что отец теперь постоянно сидел взаперти. Он не мог показываться даже в окне, потому что за домом, вероятно, следили.

Фрек часто бывал у бабушки Кломп. Она ничего не сказала ему о дяде Германе. Фрек и не спрашивал о нем.

В таком случае лучше было ничего не знать. Если фашисты подозревали кого-то в знании важных для них сведений, то они не делали большой разницы в том, с кем имели дело: со взрослым человеком или с мальчиком четырнадцати лет. Он и не знал, какую роль играла во всей этой истории сама бабушка Кломп. Она об этом не говорила. Но еще больше она стала говорить о том, чем ее сердце всегда было переполнено.

В течение последних лет Фрек, сам того не замечая, прошел у нее своего рода обучение библейским истинам. И доброе семя Слова Божьего упало на добрую почву. Постепенно оно возрастало в его душе и принесло плод рождения свыше. Словами это трудно объяснить. Как Господь пробуждает веру в сердце человека, трудно исследовать. Но последствия всегда становятся очевидными. Так же, как бывает с семенем, которое попадает в почву. Если ничего не помешает, оно в определенное время прорастет.

Эта перемена произошла у бабушки Кломп на глазах. Время от времени, небольшими отрывками она рассказывала и читала ему из Библии. И хотя Слово Божье вначале приводило Фрека в смущение, оно всегда ему очень нравилось. Он постоянно должен был думать о нем, и оно стало проникать в его сердце.

При этом его постоянно сопровождала ее простая, чистосердечная молитва. Она просто передавала ему то, что делало ее жизнь такой богатой. Больше она ничего не могла сделать.

Но Господь совершил чудо: Фрек пережил возрождение.

Это было в середине голодной зимы. Однажды, когда он снова ходил за покупками для нее и много времени простоял в очереди, бабушка Кломп достала пакетик и сказала:

— У меня здесь что-то есть для тебя. Подарок на память.

— На память? Разве Вы уезжаете? — испуганно проговорил Фрек.

— Нет, уезжать я не собираюсь,— сказала бабушка Кломп,— но очень долго я в этом мире уже не проживу. И когда меня больше не будет... Тогда у тебя будет память обо мне.

— Для этого мне ничего не нужно, я и так всегда буду Вас помнить,— сказал Фрек, разворачивая пакетик. В нем оказалась маленькая, в кожаном переплете, Библия. Он почувствовал, как краска залила его лицо.

— Я надеюсь, что эта книга доставит тебе радость.

Он кивнул.

— И что она часто будет напоминать тебе годы войны,— тихо сказала старая женщина.

— И Вас,— хрипловатым голосом сказал Фрек. Он охотно сказал бы больше, но не мог. Он никак не мог выразить словами то, что наполняло его сердце.

Между ним и бабушкой Кломп появилась связь, которая оказалась крепче родственных уз. Это была вера в Господа Иисуса Христа. И хотя Фрек молчал, бабушка Кломп немного догадывалась о том, что его волновало. Она могла это видеть и по тому, с каким восхищением он разглядывал Библию.

— Мы с тобой пережили ужасное время,— сказала она,— оно и сейчас не лучше. Нам придется еще подождать, чтобы узнать, каким образом оно закончится для нас, но конец уже очевиден. Свобода у дверей.

Фрек взглянул на свою Библию. Книга об освобождении. Так она ему часто говорила. Единственная книга в мире, которая говорит о том, где началась война и где она должна закончиться. О греховности человека и о милости Божьей. О той страшной борьбе Иисуса Христа в Гефсиманском саду ради освобождения грешников... Она ему все это рассказала. И это подарило ему радость.

Он осторожно перелистывал страницы.

— Я хочу дать тебе совет,— сказала бабушка Кломп,— не читай просто так, как попало. Лучше начни с Нового Завета, сначала Евангелие от Луки, потом Деяния апостолов, эту книгу тоже написал Лука. Тогда получишь краткий обзор событий. И если ты в Ветхом Завете начнешь с книг Бытие и Исход, то узнаешь, как началась история еврейского народа.

Фрек кивнул. Он так и сделает.

— И если тебе встретятся непонятные места, то не переживай, ты можешь спросить у меня. Или ты их просто можешь пропустить. Совсем не страшно. Чем дольше мы живем в общении с Богом, тем лучше мы понимаем Библию. Но если бы кто прожил и сотню лет, он никогда полностью ее не исследовал бы. Ты в этом убедишься, если будешь постоянно читать ее.

Это он обязательно сделает.

Собственная Библия! Он сможет сам теперь читать ее. Это будет труднее, чем слушать рассказы бабушки Кломп. Это он сразу же заметил. Но ему скоро будет пятнадцать лет — достаточно взрослый, чтобы понимать то, что читает.

И он также попробует рассказывать об этом другим. Хотя это будет не так просто.

Он подумал о своем отце и о матери. И о своем друге Салли! С какой радостью он делился бы с ним тем, что получил.

Внезапно он склонился к бабушке Кломп и поцеловал ее.

На ее глазах показались слезы.

— Что это у тебя? — спросил отец.

Фрек вздрогнул. Вопрос застиг его врасплох. Он читал свою Библию.

До сих пор он старался это делать тайком, когда никого не было рядом. А теперь он не заметил, как отец зашел в комнату.

Нельзя сказать, что ему было стыдно, потому что он читал Библию, но он знал, как отец и мать думали о вере. Он не слышал, чтобы они говорили о ней иначе, как с насмешкой. И он не хотел, чтобы они смеялись над тем, что приобрело для него такое большое значение.

— Что это за книжка? — снова спросил отец.

Он взял ее в руки, чтобы посмотреть обложку.

Фрек затаил дыхание. Его сердце замерло.

— Библия?.. Где ты ее взял?

Фрек почувствовал, что краснеет.

Разве это было так странно, что он читал Библию? Ну да, обычным это, конечно, не назовешь. По крайней мере, в их семье. И никто из его родственников не читал Библию.

Отец смотрел на него таким особым взглядом. Но ведь это не могло быть преступлением? Фрек даже немного рассердился сам на себя.

Он так радовался, что услышал Евангелие, и почему он теперь не мог просто показать это отцу и матери? Может быть, из-за страха, что они будут пытаться сломать его молодую веру? Или начнут говорить ему очень обидные слова?