Выбери любимый жанр

Анна, где ты? - Вентворт Патриция - Страница 38


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

38

Время плелось еле-еле: пол-одиннадцатого — без четверти одиннадцать — одиннадцать — четверть двенадцатого… Она надела пальто и убедилась, что карманный фонарик работает.

Когда прозвучали два удара, возвестившие, что уже половина двенадцатого, Томазина открыла дверь и тихонько спустилась по лестнице.

Глава 31

Питер Брэндон злился на Томазину не меньше, чем она на него. За это утро и вечер она стала ему почти ненавистна, он готов был все бросить и уехать из Дип-Энда, отряхнуть его прах со своих ног. Единственное, что его останавливало, это уверенность в том, что без него она вляпается во что-то ужасное. Много лет он относился к Томазине с нежностью, с братской любовью. Он ее дразнил, ругал, ссорился с ней, но все это — без всякой злобы. Однако последние полгода он был в нее безумно влюблен. Он не имел ни малейшей охоты влюбляться. У него был план: лет в тридцать — тридцать пять жениться, завести детей, минимум двух и максимум трех, лучше всего — двух мальчиков и девочку. Он готов был стать хорошим мужем и отцом, готов был относиться с должным уважением к жене, которая не станет требовать от него каких-то особых чувств, а создаст в доме мирную атмосферу. И за это он готов отплатить ей преданностью и даже нежностью. Жена была пока абстрактной и туманной фигурой, но точно совсем не походила на Томазину. И в один прекрасный день он вдруг втюрился в эту сумасбродницу, которую знал с пеленок!

Когда он осознал, что здорово влип, то сказал себе: «Держись старик, это временный психоз, пройдет». Потом, позже, он был призван к смертному одру Барбары Брэндон, вот тогда его чувства и вышли из-под контроля. Он видел, что Томазина держится исключительно храбро, но когда все кончилось, она была измотана и очень одинока. Она плакала у него на груди. Просто они оба были не в себе. Но после возвращения в Лондон он не мог выкинуть ее из головы. Он говорил себе, что это пройдет, но это не проходило, становилось только хуже. Он стал писать ей длинные письма и с нетерпением ждать ответа. А потом разразилась вся эта идиотская история с Анной Бол, и, когда Томазина решила ехать, ему ничего не оставалось, как поссориться с ней.

Ссора должна была положить конец его любви, но не тут-то было! Просто поразительно, до какой степени можно не любить человека, которого любишь. Временами Питера охватывала ярость, и он говорил себе, что не желает ее больше видеть. А поскольку в то же самое время он все больше убеждался в том, что не может жить без нее, состояние его психики было чрезвычайно неустойчивым, и ничто пока не предвещало мирного и безмятежного ухажерства.

Он устало побрел к коттеджу Мастерса, поднялся к себе и упорно читал при свете керосиновой лампы, пока старик не позвал его к ужину. Миссис Мастерc ушла проявлять Долг милосердия: соседка ошпарила руку. И они сидели со стариком тет-а-тет.

— Может, она надолго, а может, быстренько управится. Ожоги, они разные бывают, но я не удивлюсь, если там какой-то пустяк, ведь это Лу Грегори, она с детства причитает над каждой царапиной. У нее шестеро детей, от каждого она прямо помирает, они у нее растут как трава, а она все пытается доказать, как тяжело ей их поднимать.

Они ели омлет, и мистер Мастерc заявил, что у него он получился лучше, чем у невестки. Он был в хорошем расположении духа и после ужина, раскурив трубку, начал припоминать старые истории, в том числе историю Эверли.

— Я никому не рассказываю, только вам, как на духу, мистер Брэндон, не та это история, о которой можно языком трепать. Бывали тут всякие — приезжали, расспрашивали, но я никогда ничего не говорил. Было да быльем поросло, вот что я отвечал, и ему так сказал, когда он припожаловал, этот Крэддок из Хауса. «Что это за история, мистер Мастерc?» — говорит. А я ему: «Какая история?» А он говорит: «Что-то про руку». А я говорю: «Господи, да кто вам такое сказал! Вы что, видели?» — так я говорю. А он говорит, может, и видел. Но я ему ничего не рассказал, потому что не его ума это дело. Так-то. Если там похаживают привидения, стало быть, и посейчас не хотят, чтобы к ним лазили чужие. Эти Эверли были важные персоны, никого к себе не подпускали, гордые и надменные, как вы бы выразились. Под конец остались только три мисс Эверли. Парнишкой я их всех знал — мисс Мария, мисс Изабелла и мисс Клариса….

Он не спеша рассказал предание о трех одиноких женщинах, живших в ветшающем доме, о кузене, который приехал погостить и захотел жениться на Кларисе.

— Только мисс Изабелла этого не могла вынести — что младшая сестра ее обскакала — и от злости свихнулась, короче, дело дошло до убийства. Мисс Клариса сгинула ни за что ни про что, мисс Изабеллу упрятали в сумасшедший дом, и осталась мисс Мария одна вековать, до самой смерти прожила одна-одинешенька, никого не принимала. Но говорят, что мисс Клариса и сейчас сюда наведывается, вернее, рука ее, которая отрубленная.

— Отрубленная?

Морщинистое лицо старика еще сильнее сморщилось, он закивал.

— Изабелла отрубила ей руку с кольцом, которое ей жених подарил.

Он сказал это так буднично, что от этого стало еще страшнее. От частого повторения многие детали растерялись, и от древнего предания остался только остов. Старческий голос, старая комната, круг света под керосиновой лампой, черные тени на стенах — все усиливало эффект. Питеру вдруг приоткрылась самая суть человеческой натуры, и страшная суть, скрывавшаяся под мирным течением сельской жизни. Случилась страшная трагедия, а деревенские только разинули рот от любопытства и проглотили ее. Но все же вроде бы старались держаться подальше от места, где все случилось. Старик Мастерc так об этом сказал:

— Не скажу, что я испугаюсь, если мне вдруг явится мой приятель, который умер по-людски в своей постели; но я, хоть меня озолоти, не подойду к Дип-хаусу ночью, особенно к его середке, где было убийство. Один парень там однажды покрутился, так он после свихнулся и онемел, были и другие случаи не лучше. Говорю же, Эверли не желают, чтобы к ним совали нос, я-то уж точно не суну. Был еще один бродяга, говорят, он полез туда ночевать, думал, все равно дом пустует. Говорят, залез в окно, там все разбомблено, вынул осколки стекла и полез. Сунул руку — а навстречу ему из темноты другая рука, он и кинулся бежать через двор, через дорогу и все время орал.

Может, у старика нашлось бы еще что рассказать, но пришла его невестка, и ей не терпелось высказаться по поводу растяп, которые не в состоянии перевязать себе обожженный палец и непременно с ними кто-то должен возиться.

— Лу Грегори как раз из таких, вот что я скажу, не побоюсь! И мать ее была такая же! Так и ищут, на ком бы поездить. Займут сахар, а отдать забудут или заставят тебя купать ребенка, а сами валяются на кровати как ни в чем не бывало!

Старик Мастерc поморгал глазами:

— Ты купала ребенка, Сара?

Миссис Мастерc, и без того раскрасневшаяся от досады и усталости, стала еще краснее. Она свирепо уставилась на старика.

— Если бы только! И посуду вымыла, никто из них не подумал это сделать, и детей чаем напоила, больно уж плакали и просили пить, и прибралась немного в доме! И еще эта дура Лу выла над своим пальцем!

— Зачем же ты это делала?

Сара Мастерc с грохотом собирала посуду со стола.

— Потому что дура! Ну давай скажи, скажи это!

Старик с ехидным смешком сказал, а потом добавил, что у нее слишком доброе сердце, и оно доведет ее до беды, если она не угомонится. После чего она выскочила из комнаты, и до них донесся грохот посуды в мойке.

Питер пошел к себе и попробовал писать, но безуспешно: перо бегало по бумаге, но он сам не знал, что он такое пишет. Видимо, его мозг в этот момент был не в лучшей форме, ибо ему стало тошно. Дважды некстати затесалось имя Томазина. Он разорвал лист, сосредоточился, начал снова, но получилось еще хуже, так бездарно он не писал еще никогда в жизни. Этот лист последовал за первым в корзину. Что ж, если он не может не думать о Томазине, надо это делать последовательно и разумно. Во-первых, с чего он так разволновался? Они не в первый раз ссорятся и не в последний. Ссора — вещь преходящая.

38
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело