Гормон счастья и прочие глупости - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 36

• Предыдущая
• 36/44
• Следующая

— А Сонька?

— Сонька устроила жуткую истерику: «Я сына не отдам, ты не отец, ты знать о нем не хотел…» И все такое. Ну я сказал, что знать я не хотел о ней, и теперь тоже не хочу, а вот про сына как узнал, так и… Тогда она потребовала.., выкуп.

— Выкуп? — Я не поверила своим ушам.

— Ага.

— И много?

— Двадцать тысяч баксов.

— Ого! А ты что?

— Согласился. Только сказал, что сразу заплатить не смогу. В несколько приемов.

— Слушай, это чудовище какое-то.

— Наркоманка, что сделаешь.

— Она колется?

— Пока нет. Нюхает. А Рахиль… Она так хорошо воспитывает Венчика… Он уже учится музыке. Она, оказывается, до приезда в Израиль была флейтисткой во Львовском оперном театре. А как она готовит!

— Венька, ты уже заплатил?

— Нет. У меня с собой таких денег не было. Через две недели будет готов анализ на ДНК. Я полечу туда, дам этой суке семь тысяч в зубы…

— Только расписку возьми.

— Нет, расписку я брать не буду. Я просто дам ей деньги в обмен на разрешение вывезти ребенка.

— Ты не прав. Расписку надо взять в любом случае. И в тексте зафиксировать, что эти деньги она получила за отказ от воспитания ребенка или что-то в этом роде. Просто если она вдруг начнет возникать, в любом суде такая расписка пригодится. Симпатии будут не на ее стороне.

— Ты разумная, Буська, просто ужас. А супчик твой — говно говном, уж извини. То, что называется брандахлыст. Давай скорее яичницу. Ты бы знала, как Рахиль готовит кисло-сладкое жаркое! Полжизни не жалко. А знаешь, что Венчик любит больше всего на свете?

— Мороженое?

— Нет! Пиццу!

— Ну это многие дети любят. Как и биг-мак.

— Странно, да? Ты понимаешь, мы с ним ходили в «Лондон», ели пиццу. Он ее уплетал, глазки сияли, а я таял как идиот… Никогда не хотел детей… Думал, что еще не созрел… А тут вдруг…

— Вень, а ты уверен, что тебе не надоест?

— Что?

— Все. Венчик, Рахиль, отсутствие свободы. Ты же вольная пташка.

— Дуреха ты. Про голос крови слыхала? И потом… Мне не хватает семьи. Меня же подвергли остракизму…

— Брось! Если б не твое упрямство и не упрямство твоего отца… Тетя Таня уже давно раскаялась…

— А я не простил, может быть. И потом, знаешь, эта свобода никуда не денется. Рахили нужен не я, а Венчик. Хотя она ко мне очень тепло относится. Она тоже одинока. Вот мы и встретились. Два одиночества. Вернее, даже три.

— А вдруг ты влюбишься?

— Ну и что? Если эта предполагаемая возлюбленная не захочет Венчика, то пусть гуляет. Будем подбирать такую, чтобы нас с Рахилью устраивала.

— Но ведь ты уезжаешь постоянно — гастроли, съемки, теперь еще и антреприза. Как Рахиль будет тут одна с Венчиком, ты подумал? Она ведь в Москве, как я понимаю, никогда не жила.

— А у меня есть двоюродная сестра, которая их не бросит в беде. И Никаноровна еще.

— Ты что, собираешься их поселить в родительскую квартиру?

— Да боже меня упаси! Я просто продам свою и куплю трехкомнатную.

— Господи, где ты столько денег наберешь?

— Ну кое-что у меня есть, еще я займу.., деньги — дело наживное.

— Да, братик. Ты круто взялся.

— Я такой! Ты же знаешь, если я чего-то хочу, если поставлю себе цель…

— Да уж, кто-кто, а я это знаю! Яичница готова!

— Только не клади на тарелку! Обожаю жрать со сковородки!

— Да знаю эти твои плебейские замашки!

— Так ты меня одобряешь?

— По большому счету.., да! Целиком и полностью! И всегда помогу чем смогу. Мне приятно иметь племянника, который в неполных четыре года классно читает «Анчар». Может, еще актером станет.

Венька вдруг оторвал глаза от яичницы с кабачками и посмотрел на меня, как пишут в книгах, испытующе.

— Кстати насчет актера… Ты с Андрюхой в Москве не виделась?

— Виделась. Ну и что?

— Бусь, не советую!

— Это мое дело.

— Ну безусловно, только…

Но тут появилась Полина:

— Ой, Вень, а я не слышала, как ты пришел! Привет!

— Привет! Погоди с поцелуями, дай поесть!

— А что ты тут ешь, пахнет вкусно.

— Яичницу с кабачком.

— Мам, я тоже хочу!

— А фигура?

— Ну один разок можно.

— У меня кабачка больше нет.

— А с помидором?

— Это можно, но…

— Мамочка, я сама сделаю. С помидором и с черным хлебушком!

— Черт бы вас побрал! — воскликнула я. — У меня нет такой железной воли — смотреть, как вы тут трескаете…

— Поешь, Бусенька, подобреешь.

Все закончилось неприличной обжираловкой. Из холодильника была извлечена еще банка шпрот, плавленый сыр с грибами и давно купленная, но забытая коробка французской брынзы. Наконец Полина наелась и стала клевать носом.

— Немедленно ступай спать! — распорядился Венька. — Нет ничего ужаснее вида обожравшейся сонной школьницы.

— Гимназистки! — поправила Полина.

— Тем более! Обожравшаяся гимназистка — гадость какая!

— Сам дурак!

— Буська, кто так детей воспитывает? Ужас какой-то!

— Поль, иди спать!

— Да ладно, иду. Вы тут будете какие-нибудь интересные вещи обсуждать, а мне, между прочим, завтра уже не надо в школу!

— Иди-иди, а то заснешь тут, а я тебя уже не подниму после такого ужина, — смеялся Венька.

Она смерила его величественным взглядом:

— Слабак! — и удалилась.

— Эта себя в обиду не даст, — хмыкнул он. Встал, закрыл дверь, подошел ко мне, обнял:

— Бусечка, ну не надо… Андрюха не твой кадр.

— Мой. Он как раз мой кадр. Лариска, эта сволочь, распространяет о нем всякие гадости, а он ранимый…

— Какие гадости?

— Она мне сказала, что он импотент.

— А он не импотент?

— Нет, конечно, с ума сошел?

— Ага, ты уже убедилась. Понятно.

— Вень, а скажи… Он говорит, что его часто в жизни предавали. Это правда или он просто мнительный?

— Бусь, ну я не так детально знаком с личной жизнью артиста Дружинина. Но баб у него было море. Наверняка попадались и суки. Да хоть бы та же Ларка.

— А вот он как-то сказал, что лежал в больнице, долго…

— Ну и что?

— Что с ним было?

— Тяжелая депрессия. По-моему, я тебе говорил об этом.

— Я не помню.

— Имей в виду, у него кошмарный характер и уж для семейной-то жизни совершенно непригодный.

— Ты-то откуда можешь это знать?

— Буська, ну актеры вообще народ такой… А я? Сколько я нарывался? Думаю, не потому, что я такой прекрасный, а бабы все суки. Наверное, во многом я и сам виноват…

— Ого! — воскликнула я. — Здорово тебя пришибла история с Венчиком.

— И не говори! Знаешь, я вдруг понял, что надо в этой жизни отвечать не только за себя.

— Я слышу речь не мальчика, но мужа!

— Скажи мне лучше, ты с тем козлом помирилась?

— Да.

— И, как я понял, собираешься замуж?

— Как ты это понял? — удивилась я.

— Ты когда ходила мусор выносить, Полина быстрым шепотом сообщила, что у вас скоро свадьба.

— Еще не так скоро…

— А Андрей?

— Венечка, я ничего не знаю. Ни-че-го! Запуталась к чертям.

— Мне он не понравился. А впрочем, ситуация была достаточно экстремальная. Ты меня с ним познакомь.

— Он, кстати, тоже просил свести его с тобой.

— Вот и хорошо. Попробую найти с ним общий язык. В конце концов, где-то я даже его понимаю. Невеста вдруг срывается куда-то, меняет внешность, выдрючивается на сцене, а кругом знаменитые артисты… Есть от чего взбеситься мужику. Он вообще чем занимается?

— Бизнесом. У него большая строительная фирма. Строит какие-то промышленные объекты. И еще у него контакт с Полиной. Они дружат.

— Ну тут я бы не обольщался.

— Почему?

— Есть такая порода мужиков, которые ищут подход к бабе через детей.

— По-моему, это не тот случай. Думаешь, я не понимаю, что Женя — это лучший выход? Но я Андрея люблю.

— Так прямо и любишь?

— Так прямо… Понимаешь, я даже когда его голос слышу или по телевизору вижу.., у меня гормон счастья вырабатывается.

• Предыдущая
• 36/44
• Следующая