Фамильная честь Вустеров - Вудхаус Пэлем Грэнвил - Страница 15
- Предыдущая
- 15/53
- Следующая
— Как это — под замком? Я в него все время вписывал что-нибудь свеженькое. Откуда мне знать, когда именно меня посетит вдохновение. Вот я и держал его все время под рукой.
— А ты уверен, что он был в нагрудном кармане?
— На все сто.
— А не мог ты его случайно оставить в спальне?
— Исключено. Я всегда держал его при себе — так надежнее.
— Надежнее, значит. Ясно.
— А также потому, что я то и дело что-то вписывал, я тебе уже говорил. Надо вспомнить, где я его видел в последний раз. Погоди, погоди... вроде бы... да, так оно и есть. Возле колонки.
— Какой колонки?
— Той, что во дворе конюшни, из нее берут воду поить лошадей. Да, именно там я видел блокнот в последний раз, а было это вчера перед обедом. Я вынул его, чтобы описать, как мерзко чавкал за завтраком сэр Уоткин, когда трескал овсянку, и только я завершил свое эссе, как появилась Стефани Бинг и я стал вынимать у нее из глаза мошку. Берти! — вдруг закричал он, прервав свое повествование. Стекла его очков блеснули странным светом. Он как хватит кулаком по столу! Осел, мог бы сообразить, что молоко прольется. — Берти, я вспомнил очень важную вещь. Будто подняли занавес, и мне открылась вся сцена, я восстановил в памяти все действия шаг за шагом, в точнейшей последовательности. Итак, я вынул из кармана блокнот и записал про овсянку. Потом снова положил в карман, а в кармане у меня всегда лежит носовой платок...
— Ну, ну?
— У меня там всегда лежит носовой платок, — повторил он.
— Ты что, еще не понял? Пошевели извилинами. Какое движение делает человек, когда видит, что барышне попала в глаз мошка?
— Выхватывает из кармана платок! — воскликнул я.
— Совершенно верно. Выхватывает платок, складывает его и достает кончиком мошку. А если рядом с платком лежит небольшой блокнот в кожаном коричневом переплете...
— Он вылетает из кармана...
— И падает на землю...
— ...неведомо куда.
— Нет, я знаю — куда. В том-то и дело, что знаю. И отведу тебя к тому самому месту.
Я было воспрянул духом, но тут же снова скис.
— Говоришь, вчера перед обедом? Его уже давно кто-нибудь подобрал.
— Ты меня не дослушал. Я вспомнил кое-что еще. Когда я справился с мошкой, Стефани сказала: «Ой, а это что?», наклонилась и что-то подняла с земли. Я тогда на это не обратил внимания, потому что как раз в эту минуту увидел Мадлен. Она стояла у входа в конюшенный двор и смотрела на меня ледяным взглядом. Должен заметить, что, когда я извлекал из глаза Стефани мошку, я был вынужден взять ее рукой за подбородок, чтобы она головой не вертела.
— Понимаю.
— В таких случаях это очень важно.
— Несомненно.
— Голова должна быть совершенно неподвижной, иначе ничего не получится. Я пытался объяснить это Мадлен, но она и слушать не стала. Повернулась и пошла прочь, я за ней. Только сегодня утром мне удалось уговорить ее выслушать меня, и она наконец поверила, что именно так все оно и было. Конечно, у меня из головы вон, что Стефани наклонялась и что-то поднимала. Ясно как день, что блокнот сейчас находится у этой самой барышни Бинг.
— Вполне возможно.
— Тогда волноваться не о чем. Мы сейчас найдем ее и попросим блокнот, она его тут же отдаст. Надеюсь, она от души повеселилась.
— А где она?
— Помнится, она говорила, что собирается в деревню. По-моему, у них со священником роман. У тебя сейчас нет никаких неотложных дел? Тогда, может, ты прогуляешься и встретишь ее?
— Могу прогуляться.
— Только ее пса берегись. Она наверняка взяла его с собой.
— А, хорошо, спасибо.
Я вспомнил, как он рассказывал мне об этой зверюге во время ужина в клубе. Именно в ту минуту, когда гостей обносили sole meuniere[9], он стал показывать мне рану у себя на ноге, и я так и не попробовал рыбу.
— Кусается, сволочь.
— Ладно, буду остерегаться. Пожалуй, прямо сейчас и пойду.
Вот и ворота, возле них я остановился. Наверно, лучше всего дождаться Стиффи здесь. Я закурил сигарету и погрузился в размышления.
На душе было немного легче, но все же тревога не улеглась. Не знать Бертраму Вустеру покоя, пока блокнот не вернется к своему владельцу и не окажется под замком. Надо как можно скорее его отыскать, слишком многое от этого зависит. Как я говорил Гасси, если старик Бассет выступит в роли разгневанного отца и рявкнет «Нет!», Мадлен не поступит как современная девушка, не плюнет на родительское благословение, на это и надеяться нечего. Довольно взглянуть на нее, и всем ясно: она принадлежит к редкой ныне породе дочерей, которые считаются с мнением отца, а в сложившихся обстоятельствах, готов поклясться, она будет лишь молча лить слезы, и когда скандал утихнет, Гасси окажется свободен как птица.
Я все глубже погружался в тягостные раздумья, но вдруг их прервали весьма драматические события, которые разыгрывались на дороге.
Начало смеркаться, но было еще довольно светло, и я увидел, что к воротам приближается на велосипеде высокий грузный полицейский с круглой физиономией. Даже издали было понятно, что он сейчас в ладу со всем миром. Может быть, он уже выполнил весь круг своих дневных обязанностей или еще нет, но, несомненно, он в эту минуту был не на дежурстве, и, судя по виду, ничто не обременяло его головы, кроме каски. Ну а если добавить еще одну деталь — он крутил педали, не держась руками за руль, — вы представите себе, какой безмятежный покой царил в душе у этого незлобивого стража порядка.
Элемент драмы состоял в том, что он и не догадывался о преследовании, а его молча, упорно, не отклоняясь от цели, догонял породистый скотч-терьер. Полицейский крутит себе неторопливо педали, с наслаждением вдыхая свежий вечерний воздух, а к нему мощными прыжками приближается взъерошенный пес. Когда я потом описал этот эпизод Дживсу, он сказал, что ему по аналогии вспомнилась знаменитая сцена в какой-то древнегреческой трагедии: герой шествует торжественно, победно, величаво и не подозревает, что по пятам за ним крадется Немезида; возможно, Дживс правильно подметил сходство.
Как я уже сказал, полицейский не держался за руль, и если бы не это обстоятельство, разразившаяся катастрофа не была бы столь ужасной. В детстве я сам увлекался велосипедом и, помнится, даже рассказывал вам, как пришел первым на деревенских соревнованиях мальчиков-певчих, — так вот, можете мне поверить: если вы едете без рук, дорога должна быть совершенно свободной, никто не должен вам мешать. Стоит в это время подумать, что невесть откуда взявшийся скотч-терьер вцепится вам сейчас в икру, и вы начинаете неудержимо вилять. А всем известно, что в таких случаях надо крепко держать руль, иначе не миновать вам грянуться на землю.
Так оно и случилось. Такого живописного падения, какое произошло сейчас на моих глазах, мне еще не доводилось наблюдать. Только что страж порядка катил по дороге, довольный жизнью и веселый, и вдруг кубарем в канаву, не разобрать, где руки, где ноги, где колеса, а на краю канавы эта кроха скотч-терьер глядит на несчастного с тем возмутительным выражением добродетельного самодовольства, какое я часто подмечал на физиономиях скотч-терьеров, когда они нападают на представителей рода человеческого.
Пока полицейский барахтался в канаве, выпутываясь из велосипеда, из-за угла появилась девушка — хорошенькое юное создание в серовато-розовом твидовом костюме, и, вглядевшись, я узнал Стефани Бинг.
После всего, рассказанного Гасси, мне, естественно, следовало ожидать встречи со Стиффи, а увидев скотч-терьера, я должен был сообразить, что это и есть ее пес. Должен был напомнить себе: «Пришел терьер, зато мисс Бинг в пути!»
Стиффи была жутко зла на полицейского, это всякий бы увидел невооруженным глазом. Зацепив пса за ошейник изогнутым концом трости, она оттащила его в сторону и потребовала ответа у стража порядка, который поднимался из канавы, как Афродита из пены морской:
9
Камбала в кляре (фр.)
- Предыдущая
- 15/53
- Следующая