Фамильная честь Вустеров - Вудхаус Пэлем Грэнвил - Страница 20

• Предыдущая
• 20/53
• Следующая

Спод положил мне на плечо руку — в жизни не испытывал ничего противнее. Не говоря уж о символичности жеста, как выразился бы Дживс, он так больно стиснул плечо, как будто лошадь укусила.

— Вы опять изволили сказать «да»? — спросил он.

— Нет, нет, — заверил его я.

— Очень хорошо. Уверен, вы сейчас думаете: «Никто меня не поймает». Воображаете, будто вдвоем с вашей драгоценнейшей тетушкой перехитрите всех и украдете-таки корову. И не мечтайте, Вустер. Если вещь пропадет, как бы искусно вы с вашей сообщницей ни заметали следы, я ее непременно найду и превращу вас в отбивную. Именно в отбивную, — повторил он с наслаждением, будто дегустировал марочное вино. — Уяснили?

— Вполне.

— Уверены, что все правильно поняли?

— Вне всякого сомнения.

— Великолепно.

На веранде появилась тень, и куда девался хамский тон Спода, он заворковал с тошнотворной сердечностью:

— Дивный вечер, правда? Необыкновенно тепло для середины сентября. Ну, не буду больше отнимать у вас время. Вы, вероятно, пойдете переодеваться к ужину. Всего лишь черный галстук. Мы здесь не слишком чопорны. Да?

Вопрос был обращен к приблизившейся тени. Услышав знакомое покашливание, я сразу понял, кто это.

— Я хотел поговорить с мистером Вустером, сэр. Я к нему по поручению миссис Траверс. Миссис Траверс шлет свои наилучшие пожелания и просит передать вам, что она сейчас в голубой гостиной и будет рада видеть вас, если вы сочтете возможным поспешить к ней туда. Она желала бы обсудить с вами нечто важное. Спод фыркнул в темноте.

— Стало быть, миссис Траверс уже прибыла?

— Да, сэр.

— И желает обсудить с мистером Вустером нечто важное.

— Да, сэр.

— Ха! — издал Спод и удалился с резким, отрывистым смехом. Я встал.

— Дживс, — сказал я, — вы должны выслушать меня и дать совет. Интрига запутывается.

Я надел рубашку и трусы до колен.

— Ну как, Дживс, — спросил я, — что посоветуете?

Пока мы шли к дому, я посвятил его в перипетии последних событий, потом оставил его размышлять над ними в поисках выхода и быстро принял ванну. Теперь я с надеждой глядел на Дживса, как тюлень, ожидающий, что ему кинут кусок рыбы.

— Придумали что-нибудь?

— Увы, сэр, пока нет.

— Вообще ничего?

— Боюсь, что так, сэр.

Я издал жалобный стон и стал натягивать брюки. Этот блестящий ум мгновенно находит идеальное решение для сложнейших головоломок, я так к этому привык, что и представить себе не мог возможной неудачи, особенно в нынешних обстоятельствах. Удар оказался слишком болезненным, и, когда я надевал носки, у меня дрожали руки. Было странное ощущение, будто я весь окоченел, и ход мыслей, и движения тела замедлились; казалось, кто-то положил мои мозги, а заодно с мозгами и меня, в холодильник и забыл там на несколько дней.

— Может быть, Дживс, вы недостаточно ясно представляете себе картину в целом? — предположил я. — Я слишком коротко пересказал вам, что произошло, — торопился погрузиться в ванну. Мне кажется, стоит сделать как в детективах. Вы читаете детективы?

— Не слишком часто, сэр.

— Во всех детективах сыщик в какой-то момент обязательно начинает систематизировать данные и для этого составляет список подозреваемых, записывает мотивы преступления, где, кто, когда был, у кого есть алиби, улики, и прочее. Давайте попробуем и мы. Возьмите бумагу и карандаш, Дживс, будем сводить все воедино. Назовем документ «Вустер Б. Положение дел». Написали?

— Да, сэр.

— Хорошо. Едем дальше. Пункт первый: тетя Далия грозит, что, если я не украду корову и не передам ей, она отлучит меня от своего стола — прощай кулинарные шедевры Анатоля.

— Да, сэр.

— Пункт второй: если я украду корову и передам ей, Спод превратит меня в отбивную.

— Да, сэр.

— Самое ужасное — это пункт третий: если я украду корову и передам тетке или не украду ее и не передам Гарольду Пинкеру, я не только подвергнусь вышеупомянутой процедуре превращения в отбивную, но Стиффи к тому же отдаст блокнот Финк-Ноттла сэру Уоткину Бассету. И вам, и мне известно, чем это кончится. Так что вот. Таковы мои дела. Вникли?

— Да, сэр. Без сомнения, обстоятельства сложились не слишком благоприятно.

Я выразительно посмотрел на него.

— Дживс, не надо испытывать мое терпение, особенно сейчас. Не слишком благоприятно — это же надо такое придумать! Кого это вы на днях поминали, на чью голову обрушились все невзгоды мира?

— Мону Лизу.

— Знаете, если бы я сейчас встретил эту вашу Мону Лизу, я пожал бы ей руку и сказал, что очень хорошо ее понимаю. Дживс, перед вами лягушка, раздавленная бороной.

— Да, сэр. Пожалуйста, чуть выше брюки, сэр, на четверть дюйма. В просвете между ботинком и манжетой должен с небрежной элегантностью мелькать носок. Эта тонкость чрезвычайно важна.

— Так?

— Безупречно, сэр.

Я вздохнул.

— Бывают минуты в жизни, Дживс, когда человек задает себе вопрос: «А стоят ли брюки такого внимания?»

— Это настроение пройдет, сэр.

— Не с чего ему проходить. Если вы не распутаете этот клубок, всему конец. Конечно, у вас просто не было времени как следует пораскинуть мозгами, — сказал я с некоторой надеждой. — Пока я ужинаю, проанализируйте все еще раз со всех возможных точек зрения. Вдруг на вас снизойдет вдохновение. Такое ведь случается, правда? Вроде как озарит, да?

— Да, сэр. Считается, что древнегреческий ученый Архимед открыл свой знаменитый закон о поддерживающей силе жидкостей и газов совершенно неожиданно для самого себя, когда садился утром в ванну.

— Ну вот видите! И ведь не такой уж был гений. По сравнению с вами, Дживс.

— Необычайно одаренный человек, сэр. Его убил рядовой солдат, и мир до сих пор скорбит о потере.

— Надо же, какая незадача. Но что поделаешь, всякая плоть — трава, так, кажется?

— Истинно так, сэр.

Я в задумчивости закурил сигарету и, выкинув из головы Архимеда — сейчас не до него, снова стал размышлять о жуткой передряге, в которую попал по милости вероломной Стиффи.

— Знаете, Дживс, — сказал я, — если основательно задуматься, то невольно поразишься, как сильно старается прекрасный пол напакостить мне. Помните мисс Уикем и историю с грелкой?

— Помню, сэр.

— А Гледис — забыл фамилию, — которая уложила в постель своего приятеля со сломанной ногой в моей квартире?

— Да, сэр.

— А Полину Стоукер, которая ворвалась посреди ночи в мой деревенский домик в купальном костюме?

— Помню, сэр.

— Что за странные существа эти женщины, Дживс, что за странные создания! Насколько коварнее и злее мужчин, насколько более жестоки. Но по части жестокости Стиффи их всех переплюнет. Чье это имя ангел вписал в золотые скрижали первым?

— Праведника Абу Бен-Адема, сэр.

— Вот-вот, в точности как Стиффи. Ее никто не перещеголяет. Что, Дживс?

— Я просто хотел спросить, сэр, когда мисс Бинг грозила передать блокнот мистера Финк-Ноттла сэру Уоткину, ее глаза не поблескивали, — может быть, вы случайно заметили?

— Вы имеете в виду лукавый блеск, то есть думаете, она попросту дурачила меня? Нет, Дживс, ни намека на блеск. Поверьте, видел я холодные глаза, много раз видел, но чтобы вместо глаз кусочки льда — не доводилось. Она не шутила, она диктовала условия сделки на полном серьезе. И притом вполне отдавала себе отчет в том, что совершает низкий поступок — даже по меркам женщин, но ей было на это чихать. А корень зла — эмансипация, современные женщины возомнили себя пупом земли и считают, что им все позволено. Разве во времена королевы Виктории такое было мыслимо? Принц-консорт сурово осудил бы девушку, которая ведет себя как Стиффи, что скажете, Дживс?

— Вполне допускаю, что его королевское высочество мог не одобрить поведение мисс Бинг.

— Она бы и пикнуть не успела, как он согнул ее пополам и отшлепал по попке лакированной штиблетой. А я бы посоветовал ему подвергнуть той же процедуре и тетю Далию. Кстати, уж раз я ее вспомнил, надо, пожалуй, пойти засвидетельствовать почтение престарелой родственнице.

• Предыдущая
• 20/53
• Следующая