Шалости аристократов - Вудхаус Пэлем Грэнвил - Страница 42

• Предыдущая
• 42/46
• Следующая

— Великий боже! Ты хочешь сказать, что всё-таки приложил руку к их отъезду?

Я почувствовал себя последним ослом. Ведь не далее как вчера мне казалось, что я утёр Дживзу нос.

— Я посоветовал мисс Вардур, сэр, проинформировать мистера Клода и мистера Юстаса, каждого в отдельности, о том, что сегодня она отплывает в Южную Африку с целью заключения там контракта. Таким образом желаемый результат был достигнут. Они заглотили наживку вместе с крючком, если вы позволите мне использовать это выражение, сэр.

— Дживз, — сказал я (мы, Вустеры, можем допустить промашку, но всегда честно в ней признаемся). — Ты единственный и неповторимый!

— Большое спасибо, сэр.

— Да, но послушай! — В голову мне пришла ужасная мысль. — Когда придурки сядут на пароход и убедятся, что её там нет, разве они не примчатся в ту же секунду обратно?

— Я предвидел такую возможность, сэр. По моему совету мисс Вардур сообщила молодым джентльменам, что совершит сухопутное путешествие до Мадейры и только там поднимется на борт.

— А где пароход останавливается после Мадейры?

— Нигде, сэр.

Со стоном облегчения я откинулся на диванные подушки. Я жалел только об одном.

— Единственное, о чём я жалею, Дживз, — сказал я, — что на таком огромном пароходе мерзавцы с лёгкостью смогут избегать встреч друг с другом. Я имею в виду, мне бы очень хотелось, чтобы Клод почаще находился в обществе Юстаса и visa versa.

— Так оно и будет, сэр. Я купил им двухместную каюту. У мистера Клода одна койка, а у мистера Юстаса — другая.

Я чуть не задохнулся от счастья. Если б не поездка в Харроугэйт с дядей Джорджем, мой восторг был бы полным.

— Ты уже упаковал мои вещи, Дживз? — спросил я.

— Вещи, сэр?

— Для поездки в Харроугэйт. Сегодня я отправляюсь туда с дядей Джорджем.

— Ах да, конечно, сэр. Я совсем забыл вам сказать. Сэр Джордж звонил сегодня утром по телефону, пока вы спали, и просил передать, что планы его изменились. Он не поедет в Харроугэйт.

— Ох, послушай, но это же просто блеск!

— Я рад, что вы довольны, сэр.

— Он не говорил, почему передумал?

— Нет, сэр. Но из слов его камердинера, Стивенса, я понял, что сэру Джорджу стало значительно лучше и больше он не нуждается в лечении. Я позволил себе дать Стивенсу рецепт моего коктейля, который вы всегда так хвалили, сэр. Сегодня утром сэр Джордж заявил Стивенсу, что чувствует себя, как новенький.

Сами понимаете, мне оставалось только одно, и я не стал колебаться. Да, я страдал в душе, но у меня не было выбора.

— Дживз, — сказал я, — мои штрипки.

— Да, сэр?

— Тебе они правда не нравятся?

— Чрезвычайно, сэр.

— Ты не думаешь, что со временем твои взгляды изменятся?

— Нет, сэр.

— Ну, хорошо. Хорошо. Ни слова больше. Можешь их выкинуть.

— Благодарю вас, сэр. Я сжёг их сегодня утром, перед тем как подать вам завтрак. Спокойный серый цвет намного приятнее для глаз, сэр. Спасибо, сэр.

Примерно через неделю после отъезда Клода и Юстаса я неожиданно встретился с малышом Бинго в клубе «Старых либералов». Малыш полулежал в кресле, закатив глаза и открыв рот, а седобородый деятель, сидевший неподалёку, смотрел на него с такой откровенной неприязнью, что я пришёл к единственно возможному выводу: Бинго увёл у него из-под носа его любимое кресло. Так всегда бывает, когда посещаешь незнакомый клуб, — без злого умысла наступаешь то на одну, то на другую мозоль его постоянным обитателям.

— Привет, старый хрыч, — сказал я.

— Привет, старый пень, — сказал Бинго, и мы пошли пропустить по рюмочке перед ленчем.

Раз в год комитет нашего клуба «Трутень» решает, что помещение необходимо помыть, подкрасить, ну и всё такое, поэтому нас выкидывают за дверь и временно поселяют в каком-нибудь другом клубе. На этот раз мы свили гнездо в «Старых либералах», и лично для меня это было жутким испытанием. Я имею в виду, когда ты привык к весёлому, живому обществу, и тебе достаточно швырнуть в парня коркой хлеба, если ты хочешь привлечь его внимание, тебя несколько угнетает пребывание в клубе, где самому молодому члену недавно стукнуло восемьдесят семь и считается дурным тоном заговаривать с кем бы то ни было, если ты не участвовал с ним вместе как минимум в осаде Трои.

По правде говоря, встретив Бинго, я испытал некоторое облегчение. Мы стали переговариваться вполголоса.

— Это не клуб, — сказал я, — а конец света.

— Бред собачий, — согласился Бинго. — По-моему, вон тот старик у окна помер три дня назад, но я об этом никому не скажу.

— Ты уже был у них в ресторане?

— Нет, а что?

— Здесь обслуживают официантки, а не официанты.

— Боже всемогущий! Я такого не помню со времён мировой войны! — Бинго нахмурился и рассеянно поправил галстук. — Хорошенькие? — спросил он.

— Нет.

Лицо у него вытянулось, но он быстро справился со своими чувствами.

— Я слышал, здесь лучшая кухня в Лондоне.

— Говорят, да. Пойдём?

— Замётано. Мне кажется, — небрежно произнёс он, — в конце ленча, а может, в начале официантка обязательно спросит: «Вам вместе посчитать?» Так вот, ответь утвердительно. У меня в кармане ни гроша.

— Разве дядя тебя не простил?

— Нет, будь он проклят!

По правде говоря, я расстроился, услышав, что Бинго так и не помирился со своим дядей. Мне захотелось утешить бедолагу, заказав шикарный ленч, и когда девушка принесла меню, я принялся тщательно его изучать.

— Ну как, Бинго? — спросил я, сделав выбор. — Осилишь яйца ржанки, бульон, осетровый балык, холодную телятину, пирожки с крыжовником и взбитыми сливками и ломтик сыра на закуску?

Я, конечно, не ждал, что он завизжит от восторга, хоть и постарался выбрать блюда, которые, как я знал, особенно ему нравились, но по крайней мере мне казалось, он должен был как-то отреагировать на моё предложение. Подняв голову, я увидел, что Бинго не обращает на меня ни малейшего внимания. Он уставился на официантку взглядом собаки, которая только что вспомнила, где зарыта кость.

Она была высокой девушкой с добрыми карими глазами. Неплохая фигура. Ухоженные руки. Раньше я её здесь не видел и, должен признаться, она красила клуб своим присутствием.

— Ну так как, старина? — спросил я, желая как можно скорее взяться за нож с вилкой.

— А? — рассеянно спросил Бинго.

Я терпеливо перечислил выбранные мной блюда.

— Ах да, конечно, — сказал малыш. — Заказывай, что хочешь. Мне всё равно.

— Когда девушка ушла, он посмотрел на меня выпученными глазами. — Ты говорил, тут нет хорошеньких официанток, — с упрёком произнёс он.

— Святые угодники и их тётушка! — вскричал я. — Надеюсь, ты не влюбился в очередной раз… в девушку, которую первый раз в жизни видишь?

— Иногда, — заявил малыш, — одного взгляда достаточно. Когда в толпе мы видим чей-то взгляд, и что-то шепчет нам…

К счастью, в этот момент нам подали яйца ржанки, и он заткнулся, накинувшись на них, словно голодал три дня.

— Дживз, — сказал я, вернувшись домой вечером. Приготовься.

— Сэр?

— Встряхнись и начинай шевелить мозгами. Я сильно подозреваю, скоро мистер Литтл обратится к нам за помощью и сочувствием.

— У мистера Литтла неприятности, сэр?

— Так тоже можно сказать. Он влюбился. Примерно в пятьдесят третий раз. Я хочу спросить тебя, Дживз, как мужчина мужчину, ты когда-нибудь видел такого придурка?

— У мистера Литтла горячее сердце, сэр.

— Горячее? Я думаю, ему впору носить рубашки из асбеста. Короче, приготовься, Дживз.

— Слушаюсь, сэр.

И точно, не прошло и десяти дней, как старый осёл ввалился ко мне в квартиру и на задних лапках стал клянчить, чтобы ему пришли на помощь.

— Берти, — сказал он, — если ты мне друг, то не бросишь меня в беде.

• Предыдущая
• 42/46
• Следующая