Сэм стремительный - Вудхаус Пэлем Грэнвил - Страница 39

• Предыдущая
• 39/57
• Следующая

Клэр отложила газету дрожащей рукой. Прямо для нее написано! Укрыться от Тетушки Исобель было невозможно. И всякий раз она попадала в самую точку.

Конечно, возникали всякие трудности. Тетушке Исобель легко было рекомендовать, чтобы вы пофлиртовали с другими джентльменами из круга ваших знакомых, но что, если ваш круг очень ограничен и не включает другой возможной жертвы? В смысле блестящего мужского общества Берберри-роуд переживала тяжелое время. Почтальон уже в годах, а если и останавливался поболтать, то говорил только о своем сыне в Канаде. Представитель булочника, наоборот, был желторотым мальчишкой, как и представитель мясника. К тому же она могла бы улыбаться всем им хоть целый час, Фарш бы этого все равно не увидел. Она все еще размышляла над этими сложностями, когда снаружи донесся свист, возвестивший о ее госте.

Вчерашний холодок еще окутывал мистера Тодхантера. Не то чтобы он был таким уж холодным, но и тепла от него не исходило. Он умудрялся поддерживать умеренную температуру. И напоминал вареную рыбу, пролежавшую на блюде слишком долгое время.

Он поцеловал Клэр. То есть формально это был поцелуй. Но это не был поцелуй недавних дней.

— Что стряслось? — спросила Клэр, глубоко раненная.

— Ничего не стряслось.

— Стряслось.

— Не стряслось.

— Да!

— Нет!

— Ну так, — сказала Клэр, — что стряслось?

Этот интеллектуальный обмен мыслями, казалось, усугубил хмурость мистера Тодхантера. Он погрузился в угрюмое молчание, а Клэр, чей подбородок вздернулся на угрожающую высоту, приготовила чай.

От чая гость не оттаял. Он съел ломтик поджаренного хлеба, отведал кекса и осушил чашку, но сохранил насупленную мрачность, так что Клэр вспомнился старый граф из «Пылающих сердец». Но у старого графа была веская причина уподобляться человеку, который испил вино жизни сполна и вынужден созерцать осадок на дне кубка. Ведь он прогнал свою единственную дочь от своей двери и, правда ошибочно, полагал, что она умерла от чахотки в Австралии (на самом деле умерла другая девушка). Но почему Фарш уподобился тому, кто испил эль жизни до дна оловянной кружки и обнаружил на дне дохлую крысу, Клэр никак не могла понять, и оскорбленное чувство ввергало ее в дрожь.

Однако она была хозяйкой, принимающей гостя. («Хозяйка, принимающая гостей, милочки, никогда не должна давать волю личным чувствам» — Тетушка Исобель.)

— Не хочешь свежего салатику? — спросила она. Ей подумалось, что салат может сыграть решающую роль.

— А! — сказал Фарш, питающий слабость к кочанному салату.

— Я сбегаю в огород и срежу тебе парочку.

Он не предложил пойти с ней, что само по себе было очень многозначительным. И Клэр, взяв нож, пошла по дорожке, а ее сердце налилось свинцом. Она была так поглощена своими мыслями, что даже не посмотрела через изгородь, пока ее ушей не достиг странный стон, донесшийся из пределов «Мон-Репо». Он пробудил в ней любопытство. Она остановилась, прислушалась и, в конце концов, поглядела.

Сад «Мон-Репо» являл собой занимательное зрелище.

Сэм поливал цветы на клумбе, неподалеку собака Эми стояла по колено в воде в лохани, а неизвестный Клэр плюгавый человечек с гладко выбритой верхней губой купал ее.

Обоим эта процедура явно большого удовольствия не доставляла. Эми, на манер своего биологического вида в подобных случаях, казалось, готовилась испустить дух, с чем отнюдь не собиралась покорно смириться. Ее скорбные глаза были возведены в тоске к небу, лоб наморщился от грустного недоумения, и время от времени она испускала печальный вопль. И при этом обиженно встряхивалась, и Шимп Твист — ибо, как указала бы мисс Блэр, это был он — неизменно оказывался в пределах досягаемости.

Клэр замерла. Она понятия не имела, что штат прислуги «Мон-Репо» пополнился, и ей почудилось, что Шимп сниспослан ей небесами. Вот здесь, прямо на месте, в ежедневном соприкосновении с Фаршем был искомый представитель мужского пола. Она ослепительно улыбнулась Шимпу.

— Привет! — сказала она.

— Привет! — сказал Шимп.

Сказал он это уныло, потому что пребывал в унылом расположении духа. Финал его предприятия сулил золотые дожди, но теперь он убедился, что дожди эти предстоит заработать. Накануне вечером Фарш Тодхантер выиграл у него в покер шесть шиллингов, а Шимп был бережлив. Кроме того, Фарш спал в верхней задней комнате, уходя же, запирал дверь.

Казалось бы, этот последний факт не должен был бы ввергнуть Шимпа в уныние, однако в нем заключался корень всех его бед. Сообщив мистеру и миссис Моллой, что свою добычу покойный Эдвард Фингласс спрятал в цистерне "Мон-Репо», Шимп Твист прибег к обману — возможно, простительному, так как деловой человек вынужден принимать такие маленькие предосторожности, — но тем не менее к обману. В письме, которое он тщательно выучил наизусть и столь же тщательно уничтожил, мистер Фингласс поведал, что прибыль от посещения Ново-Азиатского банка будет обретена не в цистерне, но тем, кто запасется стамеской и поднимет третью половицу от окна в верхней задней комнате. Шимп не предвидел, что эта верхняя задняя комната окажется занятой раздражительным бывшим корабельным коком, который, обнаружив людей, ковыряющих половицы стамесками, вряд ли воздержится от рукоприкладства. Вот почему мистер Твист смотрел на Клэр уныло, и кто упрекнул бы его за это?

Клэр не была обескуражена. Она отвела Шимпу роль подсадной утки. И уткой он будет!

— Песик принимает свою ванну? — спросила она кокетливо.

— По-моему, они принимают ее на двоих, — вмешался в беседу Сэм.

Клэр обнаружила, что он был абсолютно прав.

— Вы же совсем мокрый! — вскричала она. — Вы простудитесь. Не хотите ли выпить чашечку горячего чайку?

На скорбном лице Шимпа появилось что-то вроде благодарности.

— Спасибо, мисс, — сказал он. — Я бы выпил.

— Мы вас непростительно грабим, — сказал Сэм и проследовал дальше по саду, направляя струю из шланга то сюда, то туда.

Клэр побежала на свою кухню.

— Где мой салатик? — требовательно спросил Фарш.

— Я еще не срезала. А вернулась, чтобы угостить чашкой горячего чая и куском кекса соседского молодого человека. Он совсем промок, купая этого огромного пса.

Вернулась она не очень скоро.

— Я поболтала с этим молодым человеком, — сказала она. — Чай ему очень понравился.

— Понравился? — коротко сказал Фарш. — Понравился, значит? Где мой салат?

Клэр вскрикнула:

— Ну вот! Совсем позабыла!

Фарш встал. Лицо его было темнее тучи.

— Не важно, — сказал он. — Не важно.

— Ты что, уходишь?

— Да, ухожу.

— Как, уже?

— Да, уже.

— Ну, раз ты торопишься… — обронила Клэр. — Мне понравился мистер Твист, — продолжала она задумчиво. — Безупречный джентльмен, сказала бы я.

— А я скажу: прохвост! — кисло буркнул Фарш.

— И так красиво говорит. Его зовут Александр. Ты его так и называешь? Или Алексом?

— Если тебе хочется услышать, как я его называю, — с ледяной вежливостью ответил Фарш, — можешь пойти послушать у нашей кухонной двери.

— Ой, неужто ты ревнуешь! — вскричала Клэр, широко открывая глаза.

— Кто? Я? — горько спросил Фарш.

Несколько минут спустя Сэм, увлажнявший свой сад, как подобает добросовестному нанимателю дома, услышал странный шум, доносившийся из указанного дома. Завернув кран шланга, он поспешил туда и успел точно вовремя, чтобы увидеть, как задняя дверь распахнулась, будто от удара ногой, и оттуда на большой скорости вылетел его новый подручный. Керамический образчик кухонной утвари вылетел следом за подручным и разбился на тысячу осколков о кирпичную стенку, ограждавшую земли «Мон-Репо». Подручный же бросился на улицу и исчез, а Сэм вошел в кухню и увидел, что мистер Тодхантер изнемогает от бешенства.

— Немножко повздорили? — поинтересовался Сэм. Фарш издал несколько возгласов матросского образца.

— Он заигрывал с моей девушкой, и я дал ему по лапам. Сэм прищелкнул языком.

• Предыдущая
• 39/57
• Следующая