Корабли Мериора - Вурц Дженни - Страница 98
- Предыдущая
- 98/175
- Следующая
Испугавшись, как бы Брансиан не внял пожеланию брата, Дакар вновь принялся плести свои словесные кружева.
Прошло еще два часа. Дважды сменились караульные на крепостной стене. Улицы Алестрона окутал вечерний туман. Стемнело. Где-то далеко позвякивала колокольчиками отара овец. Иногда ветер доносил шаги ночной стражи. В канделябрах погасли почти все свечи, а те, что еще горели, мигали, плавая в лужицах расплавленного воска. Братья Бридионы успели осушить не менее шести бутылок вина. Раскалывающаяся голова мешала Дакару подсчитать количество выпитого эля. У него совсем затекли и онемели руки и ноги; всякая попытка пошевелить ими отзывалась острой болью в спине. Последние силы Дакар тратил на поддержание заклинаний, побуждавших Бридионов безостановочно пить. Однако результаты были весьма скромными.
Из четверых вино и эль сморили только Парина. Он храпел, уложив сомкнутые руки на ногу Дакара и измяв свой бархатный воротник. Кельдмар осоловело клевал носом. Брансиан почти не изменился, разве что взгляд его стал более воинственным.
Меарн, вопреки заявлениям о хромоте, по-прежнему оставался на ногах. Возбуждение гоняло его по комнате, как порыв ветра гоняет капли пролитой воды. Он передергивал плечами, совершенно невосприимчивый к чарам Дакара. Казалось бы, телесное и душевное переутомление должны сморить Меарна и погрузить в глубокий сон, но жизнь и здесь опровергала расчеты Дакара. На лице Меарна не было ни малейших признаков сонливости. Подойдя к Брансиану, он ткнул старшего брата в плечо.
— Эта жирная туша без конца потчует нас враньем. Мне невыносимо видеть, как ты позволяешь ему болтать.
Брансиан моргнул, словно потревоженный тигр, отер пену с усов и тоном вершителя судеб произнес:
— Он, конечно же, врет. Я хочу лишь понять, зачем он впутался в эту историю.
Герцог вновь припал к элю, потом шумно рыгнул, прикрыв ладонями рот и, наконец, выдал свое наблюдение:
— Меня вот что удивляет. Этот вертлявый лазутчик как-то странно себя вел. Ты, наверное, заметил: он учинил дикий разгром, но никого не убил.
— Сам не убил, но семеро наших солдат погибли при взрыве. Хватит, я устал от болтовни.
Меарн подошел к столу. В пламени догорающих свечей тускло блеснули медные пластины на его плечах. Забинтованные пальцы взялись за рукоятку висевшего на поясе кинжала.
— Вы втроем можете пить до потери сознания. А я вытрясу из него правду.
Глухо звякнул извлекаемый из ножен кинжал. Пот, который и так обильно покрывал лицо Безумного Пророка, заструился множеством ручейков. Забыв про путы, Дакар дернулся всем телом. Облизав заскорузлые губы, он в отчаянии прохрипел:
— Да поймите вы! Этот человек — Повелитель Теней! Во всех пяти королевствах Этеры для него не существует запертых дверей. Он неистощим на хитроумные трюки.
Будто в подтверждение этих слов повернулась дверная ручка. Хорошо смазанная дверь бесшумно распахнулась, и в комнату вошел высокий седовласый человек в темном плаще. Движения вошедшего отличала спокойная властность. Он равнодушно оглядел распластанного на столе Дакара и сказал:
— Надеюсь, мое вмешательство не понадобится.
— Асандир!
Дакар рванулся изо всех сил и тут же завопил от боли: путы едва не вывихнули ему руки.
Сжимая кинжал, Меарн повернулся к незнакомцу и рухнул на пол, едва встретившись с ним глазами. Кельдмара доконало выпитое вино. Он качнулся, сомкнул веки и изящно повалился под стол. Голова его глухо стукнулась о ковер.
Герцог Брансиан потер заплывший глаз и мрачно изрек:
— А-а, еще один незваный гость. Если ты тоже чем-нибудь торгуешь, то будем надеяться, что не изумрудами.
Маг не удостоил его ответом. Он слишком устал, чтобы тратить силы на пустые разговоры. Асандир скинул плащ, оставшись в поношенном дорожном одеянии. Ветер, ворвавшийся в полуприкрытую дверь, раздул свечные огарки. От мага пахло конским потом и луговыми травами, на которых он спал во время последнего короткого привала. Чувствовалось, что он не только утомился сам, но и предельно вымотал коня, заставив того скакать лигу за лигой. Маги Содружества никогда понапрасну не тратили силы и не загоняли лошадей. Значит, причина была более чем серьезной.
Усталость сделала Асандира еще жестче. Он не выказал ни малейшего сострадания к Дакару. Вообще он держал себя так, словно четверых Бридионов здесь не было.
— Я примчался сюда из Рокфальских гор.
От этих слов Дакар вновь содрогнулся. Если кинжал Меарна уже не представлял для него угрозы, то кара за попытку расправиться с Аритоном… Об этом Дакар боялся даже думать.
Асандир прочел его мысли.
— А почему я должен тебя наказывать?
Он шагнул к Дакару. Глаза Асандира были непроницаемыми, как подмерзшая снежная крупа.
— Пусть Аритон решает, как поступить с тобой.
Асандир поднял руку, почерневшую от въевшейся дорожной пыли, начертил над лежащим Дакаром магический знак и произнес несколько певучих паравианских слов. Воздух задрожал, как тогда, в резиденции джелотского мэра, когда свист Аритона освободил его от кандалов. Кожаные путы, что стягивали Безумного Пророка, оказались порванными в клочья. Все пуговицы на его камзоле взмыли к потолку и тут же дождем посыпались вниз. Дакар глядел на быстро тускнеющий знак и ругал себя последними словами за то, что по лени и небрежению не удосужился запомнить это важное заклинание.
Слова Асандира вернули его к действительности, а страх мгновенно прояснил сознание.
— Вставай и уходи. Люэйн позаботится о том, чтобы ты беспрепятственно миновал все посты и вышел за городские ворота.
Дакар был на редкость смирен. Без привычного брюзжания он встал на негнущиеся ноги и направился к двери. Никто из Бридионов не осмелился возразить: присутствие Асандира подействовало на братьев, как внезапно ударивший мороз. Дакар, спотыкаясь, спешил убраться прочь. Взгляд Брансиана жег его, словно головешка, попавшая на спину, а кровожадные глаза Меарна заставляли напрячь последние силы. Выбравшись из ненавистной комнаты, Дакар шумно побежал вниз.
Герцог Бридионский, изрядно пьяный, но не потерявший присутствия духа, язвительно произнес:
— А эта туша, оказывается, не соврала насчет своего знакомства с магами Содружества. Так кто ты на самом деле? Тоже лакей этого Повелителя Теней?
Ответ Асандира был негромким, но сила его, если бы понадобилось, могла пробить кованые ворота.
— Как только вы все проспитесь и протрезвеете, у нас состоится очень серьезный разговор.
Наступила полночь. Аритон устроился в стоге сена, что стоял возле дубовой рощи. Его ладная полотняная рубашка, сшитая фэрсийским портным, была перепачкана сажей и заляпана масляными пятнами. Больше всего досталось рукавам. Левая манжета обгорела, напоминая Аритону о зажигательных стрелах. Стараниями Меарна тесемки на правой были порваны и забрызганы кровью. Еще одну неглубокую рану Аритон получил под ребра. Помимо этого, у него пострадала скула. Моросящий дождь, зарядивший с вечера, только усилил запах серы, которым пропитались одежда и тело Фаленита.
Шум отвлек Аритона от сосредоточенного вытаскивания заноз из ладони. Кто-то неуклюже продирался сквозь кустарник, окружавший дубы. Следом раздались приглушенные ругательства, треск порванной одежды и глухой стук от столкновения с крупной нижней веткой.
Послышалось еще одно ругательство, забористее первого. Потревоженные листья сбросили на Дакара всю накопленную влагу. По-видимому, в заботу Люэйна входило лишь беспрепятственно вывести его из города, но никак не снабдить фонарем для дальнейшего странствия.
Аритон не шевельнулся.
— Эй, Безумный Пророк! — крикнул он. — Никак усталость лишила тебя магического зрения?
Убрав позаимствованный в арсенале кинжал, Аритон мелодично пропел строку из сатирической баллады:
— «Куда удалилась верность твоя, которую бросил ты?» Дакар наконец выбрался из кустов. Прутики и листья, что прицепились к его одежде, делали его похожим на крестьянского увальня, усердно отметившего праздник весны. Подойдя к стогу, Дакар задрал голову, силясь разглядеть виновника своих страданий.
- Предыдущая
- 98/175
- Следующая
