Глаза другого мира [Глаза верхнего мира, Глаза чужого мира] - Вэнс Джек Холбрук - Страница 24

• Предыдущая
• 24/44
• Следующая

Обескураженный, Кьюджел вернулся к скамье, поставил локти на длинные ноги, положил голову на руки и стал ждать.

Наконец появился Фарезм, в мятой одежде, жёлтый пушок на его голове превратился в мешанину маленьких шпилей. Кьюджел медленно встал.

– Я установил местонахождение ВСЕОБЩНОСТИ, – сказал Фарезм, и голос его звучал, как удары большого гонга. – В негодовании, удалившись из твоего живота, она отскочила на миллион лет в прошлое.

Кьюджел печально покачал головой.

– Позволь выразить своё сочувствие и дать совет: никогда не отчаивайся! Возможно, «существо» ещё появится здесь.

– Перестань болтать! ВСЕОБЩНОСТЬ нужно вернуть. Идём!

Кьюджел неохотно последовал за Фарезмом в маленькую комнатку, выложенную синей плиткой и накрытую куполом из голубого и оранжевого стекла. Фарезм указал на чёрный диск в центре комнаты.

– Становись сюда!

Кьюджел мрачно повиновался.

– В некотором смысле я чувствую, что…

– Молчание! – Фарезм вышел вперёд. – Видишь этот предмет? – Он указал на белый шар размером в два кулака, на котором было вырезано огромное количество исключительно мелких подробностей. – Это рисунок, повторенный в моей гигантской работе. Он выражает символическое значение НИЧТО, к которому по необходимости стремится ВСЕОБЩНОСТЬ, в соответствии со Вторым законом криптохорроидного родства Кратинжа, с которым ты, вероятно, знаком.

– Даже не слыхал, – ответил Кьюджел. – Но могу ли я узнать твои намерения?

Губы Фарезма сложились в холодную улыбку.

– Я собираюсь произнести одно из самых мощных заклинаний. Это заклинание настолько непостоянно, сильно и связано с непредсказуемыми последствиями, что Фандаал, верховный волшебник Великого Мотолама, запретил его использование. Если я с ним справлюсь, ты будешь перенесён на миллион лет в прошлое. И там будешь жить, пока не выполнишь свою миссию. Потом сможешь вернуться.

Кьюджел быстро сошёл с чёрного диска.

– Я для такого дела не подхожу. Горячо советую использовать кого-нибудь другого!

Фарезм не обратил внимания на его слова.

– Миссия, разумеется, заключается в том, чтобы привети этот шар в контакт со ВСЕОБЩНОСТЬЮ. – Он достал комок спутанного серого вещества. – Чтобы облегчить поиск, даю тебе этот инструмент. Он соотносит все существующие в мире слова с известной тебе системой значений. – Фарезм сунул комок в ухо Кьюджелу, и там он сейчас же присоединился к слуховым нервным окончаниям. – Теперь, – сказал Фарезм, – в течение трех минут послушав незнакомый язык, ты сможешь свободно им пользоваться. И ещё один предмет, повышающий возможность успеха, – вот это кольцо. Видишь его камень: когда ты окажешься на расстоянии лиги от ВСЕОБЩНОСТИ, огонёк в камне будет указателем пути. Ясно?

Кьюджел неохотно кивнул.

– Нужно подумать ещё об одном. Предположим, твои вычисления неверны и ВСЕОБЩНОСТЬ вернулась в прошлое только на девятьсот тысяч лет. Что тогда? Я должен окончить жизнь в этом предположительно варварском времени?

Фарезм недовольно нахмурился.

– Это предполагает ошибку в десять процентов. Моя система редко допускает ошибку больше одного процента.

Кьюджел начал подсчитывать, но Фарезм указал на чёрный диск.

– Назад! И не двигайся во избежание худшего!

Кьюджел, вспотевший, на дрожащих ногах, вернулся в указанное место.

Фарезм отошёл в конец комнаты и вступил в кольцо из золотой трубки, кольцо тут же поднялось и спиралью охватило все его тело. Со стола он взял четыре чёрных диска и начал жонглировать ими с такой фантастической ловкостью, что они расплывались в глазах Кьюджела. Наконец Фарезм отбросил диски; вращаясь, они повисли в воздухе, постепенно приближаясь к Кьюджелу.

Затем Фарезм достал белую трубу, прижал её к губам и произнёс заклинание. Труба раздулась и превратилась в огромный шар. Фарезм закрыл её конец и, произнося громогласное заклинание, бросил её на вращающиеся диски. Все взорвалось. Кьюджела подхватило, сжало, понесло одновременно в разных направлениях, в то же время его продолжало сжимать со всех сторон – толчок в противоположном направлении, эквивалентный давлению в миллион лет. И среди ослепительных вспышек и искажённых изображений Кьюджел потерял сознание.

Кьюджел проснулся в оранжево-золотом блеске солнца – такого солнца он раньше никогда не знал. Он лежал на спине, глядя в тёплое голубое небо, более светлое и мягкое, чем небо цвета индиго его собственного времени.

Он пошевелил руками и ногами и, не обнаружив никаких повреждений, сел, потом медленно встал на ноги, мигая от непривычки к такому яркому свету.

Топография изменилась совсем немного. Горы на севере казались выше и круче, и Кьюджел не смог увидеть путь, по которому пришёл (точнее, по которому придёт). На месте проекта Фарезма рос лес из деревьев с лёгкой пушистой светло-зеленой листвой, на ветвях висели гроздья красных ягод. Долина была такой же, но реки текли по другим руслам и на различном удалении видны были три больших города. От долины поднимался незнакомый терпкий запах, смешанный с запахами плесени и затхлости, и Кьюджелу казалось, что в воздухе висит какая-то печаль; в сущности он решил, что слышит музыку – медлительную грустную мелодию, такую печальную, что на глаза наворачивались слезы. Он поискал источник этой музыки, но музыка уже прекратилась, растворилась в воздухе, и только когда он перестал прислушиваться, она вернулась.

Впервые Кьюджел взглянул на утёсы, вздымавшиеся на западе, и на этот раз ощущение deja-vu стало ещё сильнее. Кьюджел удивлённо потянул себя за подбородок. Через миллион лет он вторично увидит эти утёсы, значит, сейчас он их видит в первый раз. Но это также и второй раз, потому что он хорошо помнит предыдущую встречу с холмами. С другой стороны, нельзя нарушать логику времени, и в соответствии с этой логикой все-таки нынешний взгляд на утёсы – первый. Парадокс, подумал Кьюджел, трудная задача! Но что вызывало это странное чувство знакомости, которое он ощутил в обоих случаях?

… Кьюджел отказался от этой темы как не сулящей никакой выгоды и уже начал поворачиваться, когда его взгляд уловил какое-то движение. Он снова взглянул на утёсы, и воздух вдруг заполнился уже слышанной им музыкой – музыкой боли и экзальтированного отчаяния. Кьюджел смотрел в удивлении. Большое крылатое существо в белом пролетело в воздухе над утёсами. Крылья у него огромные, с рёбрами из чёрного хитина, соединёнными серой перепонкой. Кьюджел в благоговейном страхе следил, как оно исчезло в пещере высоко в одном из утёсов.

Прозвенел гонг; откуда он звонит, Кьюджел не смог определить. Отголоски дрожали в воздухе; когда они стихли, неслышная музыка снова стала почти ощутимой. Из долины появилось крылатое существо, оно несло человека, возраст и пол которого на расстоянии Кьюджел не смог определить. Существо повисло над утёсами и выпустило свою ношу. Кьюджелу показалось, что он слышит слабый крик, музыка звучала печально, величественно, благородно. Тело, казалось, медленно падает с большой высоты; но вот оно ударилось о землю у основания холмов. Крылатое существо, выронив человека, скользнуло на утёс, сложило крылья и стояло, как часовой, глядя на долину.

Кьюджел спрятался за скалой. Заметили ли его? Он не знал. Глубоко вздохнул. Этот печальный золотой мир прошлого ему не нравится; чем скорее он отсюда уберётся, тем лучше. Он осмотрел кольцо, которым снабдил его Фарезм, но камень был тусклым, как стекло, никакие искорки не указывали направление к ВСЕОБЩНОСТИ. Этого Кьюджел и боялся. Фарезм ошибся в своих расчётах, и Кьюджел никогда не сможет вернуться в своё время.

Хлопанье крыльев заставило его взглянуть в небо. Он снова прижался в укрытии за скалой. Печальная музыка удалилась, крылатое существо пролетело на фоне солнца и бросило свою жертву к подножию утёсов. Затем с хлопаньем крыльев приземлилось на выступе и вошло в пещеру. Кьюджел встал и, пригнувшись, побежал по тропе в янтарных сумерках.

Тропа вскоре привела к роще, здесь Кьюджел остановился, чтобы перевести дыхание, после этого пошёл осторожнее. Пересёк полосу обработанной земли, на которой стояла пустая хижина. Кьюджел хотел использовать её в качестве убежища на ночь, но ему показалось, что изнутри на него смотрит какая-то чёрная фигура, и он прошёл мимо.

• Предыдущая
• 24/44
• Следующая