Пленный лев - Юнг Шарлотта - Страница 56

• Предыдущая
• 56/59
• Следующая

– Ральф Перси? Тот, которого ты называл неустрашимым воином? Но как же так, он такой же тихий и робкий, как…

– Как и ты? – улыбаясь добавил Малькольм. – Ах, сестра, ты еще не знаешь тонкого рыцарского обращения с дамами в Англии!

Их разговор был прерван появлением пожилой, но еще прекрасной дамы под вдовьим покрывалом, носимым ею со дня смерти ее супруга.

Это была нежная, любящая женщина. И если бы Малькольм с Лилией могли знать все ее качества, так хорошо обрисованные Шекспиром, они еще более оценили бы ее милостивый прием. Но они видели только доброту в чертах ее лица и величественный поклон, с которым она подошла к взволнованной и краснеющей девушке.

– Пойдемте ко мне, бедное дитя мое. Вы оправитесь прежде, чем кто-либо заподозрит ваше настоящее положение.

И с этими словами она тихо увлекла за собой Лилию, а вслед за ними последовал и Ральф, ласково сжимавший руку Малькольма.

– Молодец, Гленуски. Все тебе удается! Ты возвратился победителем со своей пропавшей сестрой, и как раз вовремя, чтобы принять короля Джемса.

– Разве уже была свадьба?

– Да, и мы собрались, чтоб принять его и предложить переночевать здесь со своей молодой супругой. Мы ждем его с часу на час. Пойдем ко мне переменить это платье на более парадное.

– Хорошо, но скажи мне, Ральф, благодаря какому счастливому случаю ты здесь, а не во Франции?

– Я был вызван сюда шотландским биллем, – отвечал Ральф. – Неужели ты так зарылся и своих пергаментах, что ничего не слышал о нас, бедных солдатах?

– Я знал о твоей последней победе, слышал, что ты был ранен, бедный друг, но с тех пор прошли целые месяцы, и я думал, что ты возвратился в лагерь. Было ли опасно сражение?

– Для меня – да! Я был близок к тому, чтобы завладеть знаменем Дугласов, но в ту минуту, как уже держал его в руке, какой-то толстый шотландец нанес мне топором жестокий удар по голове. Если бы он хватил по руке, то отрубил бы ее, как ветку с дерева. Топор зашел глубоко между шеей и плечом, и его могли вытащить только по окончании битвы, когда и о нас можно было позаботиться. Какое ужасное зрелище представилось тогда моим глазам, Малькольм!.. Честные йоркширцы, храбрые Тректон и Китсон, лежали убитые на поле сражения, и тут еще представляя образец неразрывной дружбы. Вероятно, Тректон упал первый, пронзенный в горло копьем. На этом же месте, поперек трупа своего товарища лежал Китсон с разрубленным черепом, и прикрывал его своим щитом. Их похоронили в одной могиле.

– Славные, честные, храбрые воины! – воскликнул Малькольм. – Но что мне печалиться об их преждевременной кончине, после того, как я убедился, что их возвращению домой никто не порадуется, даже мать Китсона.

– Нам, солдатам, и не следует возвращаться домой; мы годимся только для французского лагеря. Как желал бы я скорее отправиться туда.

– Как ты должен был страдать! Ты только чудо спасся!

– Все мне это говорили! Когда я был в силах встать с постели, меня отправили в Англию для отдыха, матушка сама поехала встретить меня в Лондоне.

– Ты не можешь пожаловаться на свою семью.

– Я и не жалуюсь. Но эта однообразная, изнеженная жизнь меня выводит из терпения. После честной войны подобная жизнь для меня невыносима.

Ральф Перси еще говорил, когда раздался звук рога, громко затрубившего с крепости.

– Слышишь? – сказал он и выбежал за дверь, откуда скоро вернулся, сияющий от радости.

– Король Джемс едет, Малькольм!

– Скоро ли он будет здесь?

– Через полчаса. Ты успеешь переодеться, иди скорей в мою комнату.

– Благодарю, но я хочу явиться перед королем в платье, более всего мне подходящим. Я бы хотел только счистить с него пыль, прежде чем представить королю свою сестру.

Перси ввел его в приемный зал, где они застали лорда Нортумберлендского, окруженного кавалерами, его мать, леди Перси, и его молодую жену со всеми дамами их свиты.

Каждому из них был представлен Малькольм и каждый обласкал его. Граф с сэром Ральфом и свитой пошли встретить короля у ворот замка.

Малькольм остался с сестрой. Ливия не знала, сопровождает ли Патрик короля, и сильно волновалась.

Когда при оглушительном звуке труб и радостных криках, предшествуемый обоими братьями Перси, вошел король Джемс с королевой Жанной, Ральф сказал:

– Ваше величество, здесь находятся два лица, которые вы вероятно увидите с удовольствием.

Малькольм и Лилия низко поклонились своему августейшему королю и преклонили колени.

– Ах! – воскликнул Джемс. – Как я счастлив, что вижу вас! Так тебе удалось найти ее, милый Малькольм. Подойди, Патрик, и смотри. Да где же он? Впрочем, нет!

И обратившись к Жанне, он сказал:

– Прежде всего, моя дорогая, мне надо представить тебе первую мою родственницу. Расскажи, Малькольм, как тебе удалось спасти ее! – сказал он, горячо обнимая молодого человека. – Я теперь вполне счастлив, – прибавил он, – только этого мне и не доставало.

Действительно, он мог быть совершенно счастлив. Разве не исполнились все его заветные мечты?

Счастливый супруг обожаемой женщины, он, после долгих лет заключения, чувствовал себя свободным и был близок к своему отечеству.

Глаза его блестели от радости, и Малькольм, помнивший его спокойным и задумчивым, нашел теперь его совершенно преобразившимся. Королева Жанна была прекраснее, чем когда-либо, и к достоинству государыни присоединяла обычную свою доброту и обходительность. Она нежно обняла Лилию и назвала ее кузиной, считая для себя хорошим предзнаменованием первую встречу с девушкой из фамилии Стюартов. В это время Патрик расчистил себе дорогу сквозь толпу придворных и, упав к ногам невесты, в безумной радости схватил ее руку. Джемс улыбался.

Король не требовал рассказа. Он терпеть не мог, чтобы говорили о распрях и безначалии Шотландии при англичанах, особенно при Перси. Оставшись наедине с Малькольмом, он выслушал его.

– Ну, милый кузен, ты вел себя осторожно и мужественно. Ты оправдал обещание, данное мной твоему опекуну, когда я возил тебя с собой на юг и обещал сделать из тебя храброго и честного человека! Сознаюсь, однако, что ты не мне обязан своими качествами. Как ты решил насчет своей будущности? Ты виделся со своей дамой сердца?

– Да, государь. Но она непреклонна, также, как и я. Я вижу теперь, чем могу быть угоден Богу, вам и своей родине… Позвольте мне продолжать свое образование в Оксфорде, а после этого я приму духовное звание.

– Так ты не желаешь идти в монастырь? Я одобряю тебя, Малькольм, – сказал король.

– Я думаю, что принесу более пользы соотечественникам, оставаясь в духовном звании.

– Ты знаешь, что я не буду насиловать тебя, – сказал Джемс, подумав. – Возвращайся учиться в Англию… Ты видишь, Малькольм, что я еще не утвердился на престоле и не могу действовать открыто против презренного Вальтера, клятвопреступника, способного на всякие низости. Но настанет день, когда он страшным наказанием искупит свои преступления! Благоразумие воспрещает мне явиться вместе с тобой и Лилией в Шотландию, дорогую, возлюбленную родину мою. Итак, тебе надо вернуться в Англию. Но кому же поручишь ты свою сестру? Не поместишь ли ее в монастырь?

– Бедная Лилия! Ей так наскучила однообразная монастырская жизнь! – сказал Малькольм. – Если леди Монтегю согласилась бы взять ее к себе, она там привыкла бы к обычаям знатной английской семьи, и я бы мог не заботиться о ее положении.

– Мысль превосходная, Малькольм! Леди Монтегю, я уверен, с радостью согласится. И пусть наш пылкий Патрик смирится на некоторое время!

Это решение было исполнено. На следующее утро король и королева были торжественно сопровождены лордом Нортумберлендским и его свитой до шотландских границ Варвика, где их встретила депутация от шотландского дворянства с представителем ее в лице графа Леннокса. Король Джемс не успел перейти границу, как бросился с коня лобызать родную землю! Он на коленях прочел вслух молитву благодарности Богу, и только после этого стал отвечать на приветствия своих подданных, большинство которых было ему неизвестно.

• Предыдущая
• 56/59
• Следующая