Танго дьявола - Эрве Жюбер - Страница 28
- Предыдущая
- 28/59
- Следующая
Такова была цель, старый ведьмак, подумала Моргенстерн, пытаясь изобразить на лице приветливое выражение.
Она с первого взгляда поняла, что Барнабит работал как оглашенный. Состояние его кожи указывало на то, что он принимал участие в каком-то проекте. Когда она выглядела грязной и больной, алхимик с остервенением искал что-то. И тогда лицо его покрывалось прыщами. Но голема нигде не было. Единственными следами глины в этом грязном хаосе были те, что принесла она сама с пустоши.
Барнабит обратил внимание на ее инквизиторский взгляд и вынудил кузину подняться наверх. Он запер дверь подвала огромным ключом, который засунул в карман. Потом повел ее в маленькую кухоньку с серыми окнами, выходившими в сад.
— Какова причина твоего визита? Святой Вацлав! К далекому родичу не приходят раз в тридцать лет, чтобы отведать чашку пунша.. Кстати, хочешь пунша? Я его изготовил.
— Почему бы и нет, дорогой кузен?
Пока он доставал стаканы и бутылку, Роберта рукавом протерла грязное стекло, чтобы выглянуть наружу. Настоящая стена сирени и жасмина делила сад пополам. Из погреба тянулась медная труба, проходила под кустарником и направлялась к обсерватории, чей серо-зеленый купол поблескивал под дождем.
Барнабит жил в пражском доме алхимика Куртиуса, в том самом, где нашел приют великий астроном Тихо Браге, когда невежественный властитель, не могущий поверить, что звезды поют, изгнал его из Ураниборга.
— Все еще используете обсерваторию? — спросила она, беря стакан — такой же грязный, как и оконные стекла.
Она так никогда и не осмелилась обратиться к нему на «ты».
— В такую погоду? Издеваешься.
Он распахнул окно, принюхался к воздуху, наполненному нежными ароматами, еплюнул на улицу и закрыл створку.
— Теперь вы занимаетесь фосфором?
— То, что я делаю в погребе, касается только меня, — сухо прервал ее алхимик. — Но это занимает все мое время. Поэтому попрошу тебя быть покороче.
— Конечно. — Она поставила стакан, взяла стул, но, услышав его скрип, сесть не решилась. — Несмотря на ваше вольное отшельничество, вы, безусловно, слышали о Туманном Бароне?
— Да. И что?
— Я спросила себя, не имеет ли он отношения к нашему дорогому Рихтгаузену, чьи труды, если не ошибаюсь, вы добросовестно изучали.
На лице эрудита появилось выражение — «ах, дело только в этом?»
— Не потому ли, что Фердинанд III дал ему титул барона хаоса, вы связываете его с этим шутником… Туманным Бароном. Рихтгаузен был великим алхимиком, но он умер и остается мертвым. Мне даже выпала привилегия манипулировать с несколькими унциями его праха.
Роберта оглядела кухоньку старого холостяка. На газовой плите стояла кастрюля с остывшей стряпней.
— Гуляш, — уточнил Барнабит. — Хочешь разделить со мной обед отшельника… У меня еще осталась бутылочка «Мельника»…
— Я плохо переношу говядину в соусе, — извинилась Роберта. — Что касается чешского вина… У меня от него всегда начиналась мигрень. У вас нет огуречного сока? Ужасная жажда.
— Есть, есть. Подожди.
Он извлек из холодильника бутылку, наполненную густой зеленой жидкостью. Роберта без желания сделала несколько глотков. Потом поблагодарила кузена за помощь, пунш и огуречный сок. Подняла зонтик, стоявший в луже воды у входа, и ушла. Она ликовала. Ее визит не был бесполезным.
Роберта с удовольствием вернулась в Исторический квартал, хотя там царило оживление, причины которого она не понимала. Цыгане собрались на главной улице. Лица их были серьезны и решительны. Грегуар наблюдал за ними с угла улицы Мехико у дома игры в мяч, где они встречались, чтобы потанцевать. Он принял ее под свой зонтик.
— Уже отчаялся увидеть вас. Зал реквизирован. Королева собрала свой клан.
— Что происходит?
Он достал специальное издание Газеты суши. Огромный заголовок возвещал: «Туманный Барон явился из Исторического квартала!» Журналист подхватил теорию Сюзи Бовенс и не стеснялся в выражениях. Если убийца действовал, как древний палач, он не мог не прийти из цыганской колонии. Причиной всего были эти остатки исторических городов. Разве мясорубка не была обнаружена в нескольких метрах от его ограды?
— Была организована манифестация базельцев, — сообщил Роземонд. — Они блокировали центральный вход. Там находится милиция, но пока ни во что не вмешивается. На данный момент мы имеем статус-кво.
Надо ждать самого худшего, подумала Роберта.
— Вы видели Барнабита? — спросил Роземонд.
— Работает в своем склепе с фосфором. Я не очень поняла, чем он занят, но вокруг обсерватории творится что-то странное. Она защищена колдовскими растениями. Сирень и жасмин… Здесь не обошлось без Баньши. Во всяком случае, Голем Густава Мейринка стоит на его ночном столике.
— Вы были в его спальне?
— За кого вы меня принимаете?
— Почему же вы так уверены?
— Вы знаете его и его любовь к книгам… Когда он изучал скрытый смысл Библии, он жил, как пророк Ветхого Завета, а сны видел арамейские. Барнабит клянется, пьет и ест, как Афанасий Пернат из басни. У него в холодильнике есть даже огуречный сок!
— Действительно, кто, кроме пражского алхимика, станет пить это отвратительное пойло?
— Я не видела голема, но могу дать руку на отсечение, что он у моего кузена.
— Ну уж не надо. Ваши пальчики слишком дороги моему сердцу, — возразил обольститель, целуя каждый из них по очереди.
Роберта привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его, но в этот момент из зала вышел молодой цыган.
— Путь свободен, — сказал он. — Следуйте за мной.
Они прошли по узкому извилистому коридору до парижской подворотни, украшенной изваяниями голов Медузы Горгоны, настолько гнусными, что они должны были отгонять всех паразитов. За ней открывался вид на башню Вестминстера в сотне метров от входа.
Роземонд и Роберта обошли толпу базельцев, оставшись незамеченными. За их спиной раздавались крики разъяренных граждан:
— У вас убийца! У нас милиция!
— Очень хотелось бы знать, почему вас навестила кузина?
Барнабит удостоверился, что реакция с фосфором идет нормально. — Тонкие перламутровые арки создавали в матке изображение зарождающейся звезды в коконе тяжелых газов. Но во всем еще ощущалась незавершенность. Пока было невозможно представить, во что выльется это произведение черной магии.
— Нельзя оставлять дверь открытой, — наставительно сказала Баньши.
— Я уже объяснял, почему приходила Моргенстерн, — возмутился Барнабит. — Чтобы допросить меня по поводу Рихтгаузена. — Мрачная Камилла портила ему ежедневный сеанс черной магии. — Она — ищейка, и вы знаете это лучше меня. Закрытая перед ней дверь ничего бы не решила, а только насторожила.
Ощущая, что выиграл очко, он повысил голос:
— Кроме того, она всего лишь мелкая колдунья третьего уровня. И никогда не смогла бы преодолеть ловушки, которыми вы заминировали мой сад.
— Весь ваш сад стал сплошной ловушкой, как только я им занялась, — поправила его деканша, мрачно усмехнувшись.
Спор был пустым. Она подошла к матке. Ниточки энергии скрещивались в средоточии бездны. Теперь это походило на туманность. Им удалось это сделать. Хорошее начало.
— Что у нас с элементами?
Барнабит заглянул в справочник Дальтона и перечислил:
— У нас есть пять газов — кислород, водород, азот, хлор, фтор. И одно твердое вещество — фосфор. Превосходного качества. Можно сказать, что Барон облегчает нам задачу, плодя трупы.
— Когда мы соберем тринадцать элементов?
Барнабит пожал плечами, расчесывая прыщи.
— Честное слово, это зависит от нашего поставщика. Если он будет продолжать в том же темпе, по одному трупу в день, как это было до сих пор, я скоро доберусь до углерода. Потом наступит очередь серы и металлов. Я спешу, — сообщил он, потирая руки.
Баньши думала о своем. Она вспоминала о телефонном разговоре с министром. Он уже начал ее утомлять. Он был недоволен, что аэростат рухнул на мясорубку. И что? Разве не было главным то, чтобы он разбился? А волшебная тыква сделала все наилучшим образом.
- Предыдущая
- 28/59
- Следующая
