Катрин и хранитель сокровищ - Бенцони Жюльетта - Страница 10

• Предыдущая
• 10/97
• Следующая

— Большой успех? Это мягко сказано, моя милая.

Вернее было бы сказать, что при дворе нет ни одной женщины или девушки, которые бы в той или иной степени не чахли от любви к нему. В конце концов, достаточно только поглядеть на него, — я не думаю, что во всей Европе есть более привлекательный мужчина. Он собирает урожай сердец так же легко, как крестьянин жнет пшеницу серпом.

— В таком случае, — продолжала Катрин, стараясь, чтобы ее слова звучали небрежно, — у него, должно быть, множество любовниц…

Одетта откинулась на спину, держа в зубах травинку, и улыбалась, наблюдая, как ее подруга пытается скрыть ревность, написанную на ее выразительном лице. Она засмеялась и усадила Катрин рядом с собой на траву.

— Какая ты дурочка! Конечно, Арно де Монсальви не девственник — это далеко не так! Он берет женщин так же, как берет бокал вина, когда чувствует в нем потребность. Как только потребность удовлетворена, он забывает о пустом кубке на столе. Я не думаю, что среди ныне живущих есть женщина, которая могла бы похвастаться, что провела с ним больше чем одну ночь, и я знаю многих, чьи сердца разбиты. Однако сам он, по-видимому, никогда не любил. Я действительно верю, что он вообще презирает женщин, за исключением своей матери, к которой питает глубокую и нежную любовь. Если же ты хочешь знать, что я думаю, то я думаю вот что: если и есть в мире женщина, которая могла бы иметь шанс завоевать это ускользающее сердце, то эта женщина сидит рядом со мной. Нелегко будет заставить его понять это… но твоя служба королеве Арагона может помочь тебе в этом. Королева Сицилии удостоена если не любви, то глубокого уважения и преданности мессира Арно…

Для обеих подруг дни проходили тихо и счастливо.

Они решили не касаться политики до возвращения брата Этьена, и любовь стала основной темой их разговора.

Они поднимались поздно и шли к реке купаться, не спешили выходить из чистой воды, не торопясь возвращались к обеду домой. После обеда немного отдыхали и затем либо снова шли купаться, либо ездили верхом по окрестностям. Вечером, после ужина, для них пел паж, иногда они слушали сказания странствующего менестреля. Так незаметно промелькнули три недели, самым значительным событием которых было письмо Эрменгарды, в котором она описала все дворцовые сплетни:

» Моя дорогая Катрин, произошло необычное событие! Герцог Филипп был вынужден срочно отправиться в Гент, где одна женщина назвалась именем его собственной сестры, нашей любимой маленькой герцогини Гиенской. Из-за того, что эту даму встречали и принимали как принцессу, возник скандал. Оказалось, что это была одна бедная помешанная женщина, монахиня, которая сбежала из монастыря в Колоне. Герцог передал ее епископу, и этому достойному прелату оставалось только отправить ее к настоятельнице монастыря. Это событие, однако, задержало прибытие монсеньора в Париж. Говорят, что его цель — заставить Бредфорда выплатить то, что он еще должен герцогу Филиппу из приданого покойной герцогини Мишель, упокой Господи ее душу, и что явилось причиной спора между французским принцем — потому что он француз, что бы он ни говорил, — и английским регентом, который уже был готов передать Перон, Руа и Мондидье, а также две тысячи экю, а также замки д'Андервик и Сен-Жан де Лонь — эта часть новостей может заинтересовать твою подругу. Филипп пока не получил эти три города в полную собственность, поскольку их еще надо сначала отбить у королевских войск, которые их занимают…«

И дальше несколько страниц в том же духе. Эрменгарда была небольшой любительницей писать письма, но уж когда она бралась за перо, то, не переводя духа, исписывала целые лье пергамента. Одетта слушала читаемое письмо с горькой улыбкой.

— Я тронута щедростью регента, который награждает своих союзников не принадлежащими ему землями…

Он отдает Сен-Жан де Лонь, и Филипп любезно принимает его — неужели до него даже не доходит, что я буду разорена?

— Этого не произойдет, я уверена, что ты, Одетта, сохранишь свой город, — сказала Катрин.

Но молодая женщина презрительно пожала плечами:

— Ты не знаешь своего Филиппа Бургундского. Его отец отдал мне этот город, потому что я была ему полезна из-за короля Карла. Но теперь Карл мертв, я больше не нужна — и все, что мне дали, будет отобрано. Филипп такой же, как его отец, моя дорогая, — душа захватчика за элегантной внешностью. Он ничего не отдаст без серьезных оснований и, конечно, без того, чтобы получить за это хорошую прибыль…

— Однако есть я, — сказала Катрин. — Филипп всегда говорил, что он любит меня. Ему придется послушаться.

В тот же вечер к подъемному мосту пришел брат Этьен Шарло и попросил разрешения войти. Он был серым от пыли, его обутые в мягкие сандалии ноги были расцарапаны и кровоточили. Но его лицо сияло улыбкой.

— Я так рад видеть вас вместе! — воскликнул он, приветствуя обеих женщин. — Храни вас Господь!

— И вас также, брат Этьен, — ответила Одетта. — Какие вы принесли нам новости? Но сначала присядьте и отдохните. Я прикажу, чтобы вам принесли что-нибудь закусить.

— Спасибо. Путь из Буржа далек, а теперь и опасен.

Бургундский наемник, капитан Перрине Грессар, захватил эту часть страны и сейчас движется на Шарите-сюр-Луар. Мне было трудно убежать от него. Но зато я принес хорошие новости, особенно те, что касаются госпожи де Брази. Король заплатил выкуп, который потребовали за Жана Потопа де Ксантрая и за мессира Монсальви, и сейчас они оба вернулись на свои посты в Вермандуа. А у вас какие новости?

Вместо ответа Катрин протянула ему письмо Эрменгарды. Это было ее первое выступление против Филиппа Бургундского. Она приняла решение. Заплатив за освобождение Арно, Иоланда Арагонская приобрела вечную верность Катрин.

Монах быстро просмотрел листы пергамента, покрытые размашистыми каракулями Эрменгарды, и покачал головой.

— Бредфорд делает большую уступку. Филипп ему нужен… а королю понадобится ваша помощь.

— Что вы имеете в виду? — спросила Катрин с невольным оттенком высокомерия.

Когда брат Этьен ответил, его голос звучал, как всегда, мягко:

— Герцог Филипп покинул Париж и направляется в Дижон, чтобы подготовиться к свадьбе герцогини Гиенской… отдых жены господина казначея Бургундии подходит к концу.

Было совершенно ясно, что он имеет в виду. Катрин, улыбаясь, отвела взгляд.

— Очень хорошо, — сказала она тихо. — Я завтра вернусь в Дижон.

— Я останусь здесь, — сказала Одетта. — Если герцогу нужен мой город, ему придется прийти и забрать его у меня — через мой труп.

— Не думайте, что это его смутит! — сказал монах с лукавой улыбкой. — Поблизости от Соны у него не будет хлопот с вашими останками. Вы не сможете выстоять против него, так зачем пытаться?

— Потому что…

Одетта вспыхнула, прикусила губу и в конце концов рассмеялась.

— Вы правы, брат Этьен, во мне нет ничего героического, и я не гожусь для героических речей. Я останусь здесь по той причине, что жду посыльного от герцога Савойского, который все еще надеется помирить враждующих принцев. Как только он приедет, я вернусь к моим родителям в Дижон.

Большую часть этой ночи Катрин провела, сидя у окна своей спальни и глядя в ночь; луна была полной и блестящей, внизу у стен плавно текла река; ее воды были похожи на ртуть. Вся долина Соны дремала, окутанная ночным покоем. Единственными доносившимися откуда-то звуками были лай собак и крик маленькой птички.

У Катрин было предчувствие, что не скоро еще у нее вновь будут такие мимолетные мгновения покоя. Приближалось время борьбы, время гнева и страха. Теперь она была шпионкой на службе короля Франции. Куда еще заведет ее любовь к Арно?

Гарэн де Брази прибыл домой в праздник святого Михаила4. Было очень рано, когда он спешился во дворе своего особняка, но Катрин уже ушла к утренней службе.

• Предыдущая
• 10/97
• Следующая