Келльская пророчица - Эддингс Дэвид - Страница 47

• Предыдущая
• 47/97
• Следующая

– Послушай, Лизелль, – сказал Шелк. – Когда мы вернемся в Боктор, почему бы тебе не потолковать с дядюшкой? Сади нынче не у дел, и я уверен что Дротик нашел бы достойное применение человеку с его талантами.

– В Бокторе зимой идет снег, – недовольно проворчал Сади. – Я терпеть этого не могу.

– Вовсе нет надобности тебе жить в Бокторе, Сади. Тол-Хонет тебя устроит? Хотя тебе придется отрастить волосы.

Закет умирал от смеха.

– Восхитительно, Сади! И удивительно, кстати! Нарадас отравил меня в Рэк-Хагге, а ты его – здесь. Вот что я тебе скажу: готов переплатить вдвое против любого жалованья, которое предложит тебе Дротик, если ты пойдешь ко мне в услужение.

– Закет! – только и смог вымолвить Шелк.

– Похоже, у меня неожиданно возникает широчайший выбор, – заметил Сади.

– Добрых слуг нынче особенно трудно отыскать, друг мой, – ответил Закет.

Короля Ольдорина, бледного и трясущегося, тем временем под руки выводили вон. Когда он проходил мимо них, Гарион расслышал сдавленные рыдания.

Бельгарат начал вполголоса браниться.

– Что такое, отец? – спросила Польгара.

– Этот идиот будет убиваться недели напролет. Кажется, я никогда не заполучу карты!

Когда они возвратились в свои покои, Бельгарат все еще бранился.

– Кажется, я перемудрил, – бушевал он. – Надо было разоблачить Нарадаса перед королем, покуда этот гад был еще жив! А теперь поздно!

Цирадис, питавшаяся исключительно самой простой пищей, сидела за столом и завтракала, а подле нее стоял ее верный защитник Тоф.

– Что тебе удалось, древнейший? – спросила она.

– Нарадас навсегда нас покинул, – ответил Бельгарат, – и теперь король по нему убивается. Возможно, пройдет не одна неделя, прежде чем он оправится настолько, чтобы показать мне карту.

Лицо прорицательницы стало бесстрастным, и Гариону почудилось, будто он слышит шепот таинственной сверхдуши далазийцев.

– Мне позволено оказать вам помощь в этом деле, о древнейший, – сказала пророчица минуту спустя, словно очнувшись. – Дитя Тьмы ослушалась нашего приказания. Колдунья послала своего приспешника за картой, вместо того чтобы явиться сюда самой. И теперь я свободна от некоторых запретов.

Цирадис откинулась на спинку стула и кратко приказала что-то Тофу. Гигант кивнул и бесшумно вышел.

– Он приведет того, кто нам поможет, – объяснила прорицательница.

– А что конкретно ты собираешься предпринять? – спросил Шелк.

– Опрометчиво было бы с моей стороны открыть это преждевременно, принц Хелдар. Кстати, по силам ли тебе определить местонахождение останков Нарадаса?

– Еще как по силам, – отвечал он. – Пойду пошепчусь с придворными. – И он тоже вышел.

– Когда принц Хелдар вернется и сообщит нам, где лежит непогребенное пока тело Нарадаса, ты, король Ривы, и ты, император Маллореи, идите прямиком к королю и убедите его, употребив все дарованное вам красноречие, сопроводить вас ровно в полночь в это самое место, ибо истина, что откроется ему там, утишит его скорбь.

– Ах, Цирадис, – вздохнул Бельдин, – ну почему ты вечно все усложняешь?

Прорицательница смущенно улыбнулась:

– Это одна из немногих доступных мне забав, добрый Бельдин. Когда я говорю загадками, меня гораздо внимательнее слушают. А наблюдая, как в умах слушателей постепенно начинает брезжить догадка, я получаю удовольствие.

– Но ты забываешь, что это невероятно бесит!

– Возможно, отчасти поэтому мне это и нравится, – почти озорно заявила Цирадис.

– А знаешь, думаю, она все-таки обыкновенное человеческое существо, – сказал Бельдин Бельгарату.

Минут через десять возвратился Шелк.

– Я его нашел, – самодовольно ухмыльнулся он. – Гроб с телом стоит в часовне Чолдана, что на первом этаже дворца. Я даже полюбовался на него. С закрытыми глазами он куда симпатичнее. Погребение назначено на завтра – как-никак на дворе лето, и дольше он не продержится.

– Как думаешь, который сейчас час, добрый человек? – спросила Цирадис у Дарника.

Кузнец подошел к окну и поглядел на звезды.

– До полуночи остался примерно час, – ответил он.

– Тогда пора, Бельгарион и Закет! Уговаривайте короля любыми доступными вам способами. Совершенно необходимо, чтобы Ольдорин в полночь был в часовне.

– Мы приведем его, великая прорицательница, – пообещал Закет.

– Если понадобится, волоком притащим, – прибавил Гарион.

– Как бы мне хотелось знать, что она задумала, – говорил Закет, когда они с Гарионом шли по коридору. – Сдается мне, было бы легче убедить короля прийти, если бы он знал, чего ему ожидать.

– Но это могло бы его и насторожить, – возразил Гарион. – Подозреваю, Цирадис готовит нечто в высшей степени экзотическое, а некоторые с трудом воспринимают подобные вещи.

– Еще бы, – ухмыльнулся Закет. .

– Его величество приказывал его не беспокоить, – ответил один из стражников у дверей королевской опочивальни, когда они попросили позволения войти.

– Прошу вас, сообщите государю, что у нас дело важное и неотложное, – сказал Гарион.

– Я попытаюсь, господин рыцарь, – неуверенно сказал стражник, – но государь вне себя от горя после смерти своего друга.

Минуту спустя стражник возвратился.

– Его величество выразил согласие встретиться с вами и вашим доблестным товарищем, господин рыцарь, но умоляю вас, будьте кратки. Страдания его невыносимы.

– Твердо обещаю, – пробормотал Гарион.

Покои короля были богато изукрашены. Сам монарх сидел в глубоком мягком кресле, обложенный подушечками, и читал какой-то тоненький томик при свете свечи. Выражение лица его было скорбным, а глаза припухли от слез. Когда друзья предстали перед ним, он показал им книгу.

– Томик мудрых изречений на все случаи жизни, – сказал он. – Правда, мне он почти не помогает. Что привело вас ко мне, господа рыцари?

– Мы явились отчасти затем, чтобы принести вам свои соболезнования, – осторожно начал Гарион. – Первые приступы горя всегда самые острые. Время утишит боль.

– Но никогда вполне не исцелит раненого сердца, господин рыцарь.

– Несомненно, ваше величество. Но как жесток ни покажется вам наш визит, поверьте, мы никогда не посмели бы нарушить вашего уединения, не будь причина, побудившая нас это сделать, столь важна и неотложна – и не столько для нас, сколько для вашего величества.

В глазах короля затлел слабый огонек интереса.

– Изложите суть, господин рыцарь.

– Этой ночью должна открыться вам правда, которая, уверяю, утешит вас в вашей печали. Эрезель был дражайшим вашим другом и никогда не заставил бы вас страдать без повода.

– Воистину, – согласился король. – Это было великое сердце!

– Не сомневаюсь, – кивнул Гарион.

– Но у вас есть и еще один повод, куда более личный, посетить часовню, где лежит тело доброго Эрезеля, ваше величество, – прибавил Закет. – Как нам стало известно, церемония погребения состоится завтра. На кладбище будет весь двор. И нынче ночью вы в последний раз имеете возможность проститься с ним с глазу на глаз и запечатлеть в памяти дорогие вам черты. Мы же с другом будем охранять двери часовни, дабы никто не потревожил вас, когда вы останетесь один на один с телом и все еще витающим поблизости духом покойного.

Король задумался.

– Возможно, вы и правы, господин рыцарь, – сказал он наконец. – И пусть ножом полоснет по сердцу, но я пойду туда и взгляну в последний раз на его лицо. Ну что ж, незачем мешкать.

И король тяжело поднялся с кресла.

Часовню арендийского бога Чолдана скупо освещала единственная свеча, стоявшая в изголовье гроба. Тело покойного по грудь накрыто было золотистой парчой. Лицо Нарадаса казалось спокойным, почти по-детски безмятежным. Прекрасно зная обо всем, что натворил за свою жизнь этот гролим, Гарион усмотрел в этой безмятежности насмешку.

– Мы встанем у дверей снаружи, ваше величество, – сказал Закет, – и оставим вас наедине с другом вашим.

• Предыдущая
• 47/97
• Следующая