Владычица магии - Эддингс Дэвид - Страница 27

• Предыдущая
• 27/99
• Следующая

Дирижен не ответил. Из носа хлынула кровь, глаза закатились, лицо посинело. Правая сторона тела судорожно подергивалась.

– Поскольку этот храбрый рыцарь не в силах вымолвить слова, – объявил Мендореллен, – считаю его побежденным.

И огляделся, по-прежнему сжимая рукоятку меча.

– Кто-нибудь хочет опровергнуть мои слова?

Последовало долгое молчание.

– Не потрудятся ли друзья рыцаря унести его с поля? Раны его не опасны. Несколько месяцев в постели – и он вновь будет на ногах.

И Мендореллен обернулся к барону Олторейну, лицо которого заметно побледнело.

– Ну, господин мой, – жизнерадостно начал он, – не приступить ли нам к делу? Мои друзья горят желанием продолжать путешествие, как, впрочем, и я сам.

Сэр Олторейн оказался на земле при первом же столкновении, да к тому же сломал ногу.

– Не повезло, господин мой, – заметил Мендореллен, подходя ближе и поднимая меч. – Вы сдаетесь?

– Я не могу встать, – прохрипел Олторейн сквозь стиснутые зубы, – другого выбора нет. Сдаюсь.

– И мы можем беспрепятственно проехать?

– Дорога открыта, – корчась от боли, ответил барон.

– Погодите! – раздался каркающий голос. Сквозь толпу рыцарей на поле выехал закованный в латы мерг и остановился перед Мендорелленом.

– Я так и думала, что он решит вмешаться, – тихо заметила тетя Пол и, спешившись, выступила на избитый копытами круг.

– Отойди в сторону, Мендореллен, – велела она.

– Ни за что, госпожа моя, – запротестовал рыцарь.

– С дороги, Мендореллен! – рявкнул Волк.

Мендореллен, испуганно оглянувшись, повиновался.

– Ну, гролим? – прищурилась тетя Пол, откидывая капюшон.

Глаза всадника широко раскрылись при виде белого локона на лбу; он почти с отчаянием поднял руку, быстро бормоча что-то себе под нос.

И снова Гарион ощутил странный толчок одновременно с гулким ревом в ушах. На секунду зеленоватое свечение, казалось, окутало фигуру тети Пол. Она равнодушно взмахнула рукой; сияние исчезло.

– Ты, должно быть, давно не практиковался, – заметила она – Не хочешь попытаться еще раз?

Гролим поднял обе руки, но ничего не успел. Сзади тихим неслышным шагом подъехал Дерник. Взмах топора. Удар пришелся прямо поверху шлема врага.

– Дерник! – закричала тетя Пол. – Беги!

Но кузнец, угрюмо насупившись, снова размахнулся. Потерявший сознание гролим вывалился из седла.

– Глупец! – в ярости воскликнула тетя Пол. – Что ты вытворяешь?

– Он хотел напасть на вас, мистрис Пол, – объяснил Дерник, сверкая глазами.

– Слезай с лошади.

Дерник спешился.

– Неужели не понимаешь, как это опасно? – возмутилась она – Этот гролим мог тебя убить!

– Я буду защищать вас, пока смогу, мистрис Пол, – упрямо ответил кузнец, – и хотя я не воин и не чародей, но никому не позволю причинить вам зло.

Глаза тети Пол изумленно раскрылись, потом вновь сузились; что-то в них смягчилось. Гарион, знавший ее с детства, успел распознать быструю смену чувств. И внезапно, без предупреждения, тетя Пол обняла встрепенувшегося Дерника.

– Ты, неуклюжий, милый дурачок. Никогда не делай этого, никогда, слышишь? У меня сердце едва не остановилось!

Гарион, почувствовав странный комок в горле, отвернулся, краем глаза успев заметить ехидную ухмылку на лице господина Волка. В строю рыцарей, выстроившихся на краю поля, произошло непонятное замешательство. Некоторые оглядывались с видом людей, внезапно пробудившихся от ужасного сна. Остальные были погружены в глубокую задумчивость. Сэр Олторейн пытался подняться.

– Не стоит, господин мой, – уговаривал Мендореллен, осторожно прижимая его к земле, – иначе причинишь себе ненужную боль.

– Что мы наделали? – со стыдом простонал барон.

Господин Волк, спешившись, встал на колени перед раненым.

– Это не твоя вина, а дело рук мерга, – объяснил он барону. – Гролим вселил в ваши сердца вражду и столкнул вас друг с другом.

– Чародейство? – охнул Олторейн, побледнев.

– Это вовсе не мерг, а жрец гролимов, – кивнул Волк.

– И теперь заклятье снято?

Волк снова кивнул, глядя на валяющегося без сознания гролима.

– Заковать мерга в кандалы, – приказал барон собравшимся рыцарям.

И оглянулся на Волка.

– Мы прекрасно умеем расправляться с чародеями, – мрачно заметил он. – Вот великолепный случай отпраздновать окончание постыдной распри. Этот гролим в последний раз испытывал свои чары на ком бы то ни было.

– Превосходно! – угрюмо ухмыльнулся Волк.

– Сэр Мендореллен! – воскликнул барон Олторейн, морщась от боли в сломанной ноге. – Чем мы можем отплатить тебе и твоим спутникам за то, что вернули нам разум?

– Нам довольно и того, что между вами вновь воцарился мир! – довольно напыщенно объявил Мендореллен. – Поскольку всему свету известно, что я самый миролюбивый в королевстве человек.

Но тут взгляд рыцаря упал на лежащего без сил Леллдорина, и какая-то новая мысль, казалось, осенила его.

– Однако я должен просить у тебя одолжения. Один из наших друзей – храбрый астуриец, юноша благородного происхождения, страдает от тяжких ран. Не согласился бы ты взять его на свое попечение?

– Его присутствие делает мне честь, сэр Мендореллен, – немедленно заверил Олторейн. – Поверьте, женщины моего дома окружат его самой нежной заботой.

Барон коротко сказал что-то одному из своих вассалов; тот вскочил на коня и помчался к одному из замков.

– Вы не можете оставить меня здесь, – слабо запротестовал Леллдорин. – Через день-два я уже смогу сидеть в седле.

Но тут приступ раздирающего грудь кашля скрутил его.

– Вряд ли, – холодно возразил Мендореллен. – Слишком свежи твои раны, и силы твои еще долго не возвратятся.

– Не останусь с мимбратами, – упирался Леллдорин. – Лучше уж ехать вперед, и будь что будет.

– Юный Леллдорин, – начал Мендореллен отрывисто, даже резко. – Мне известна нелюбовь твоя к народу Мимбра. Но такие раны, однако, вскоре начнут гноиться, а бушующая в крови лихорадка и горячка, сжигающая плоть, окончательно ослабят тело, и заботы о тебе тяжким бременем лягут на наши плечи. Времени ухаживать за тобой у нас нет, и так уже мы сильно задержались.

• Предыдущая
• 27/99
• Следующая