Цветы на чердаке - Эндрюс Вирджиния - Страница 17

• Предыдущая
• 17/93
• Следующая

Мы начали поиски и вскоре нашли веревку в старом сундуке, где помимо нее лежала куча всякого хлама. Очевидно, Фоксворты ничего не выбрасывали, а хранили весь свой мусор на чердаке. Наверное, они боялись, что когда-нибудь обеднеют, и им внезапно понадобится все, от чего они так беспечно избавлялись.

Затем мой старший брат очень старательно приступил к изготовлению качелей для обоих близнецов: иначе, естественно, было нельзя, кто-то мог остаться обделенным. Сиденья он сделал из крышки сундука, с которых найденной где-то шкуркой удалил занозы. Пока он занимался этим, я нашла старую приставную лестницу без нескольких ступеней, что нисколько не помешало Кристоферу быстро взобраться по ней на один из потолочных брусьев высоко над нашими головами. Я смотрела, как он карабкается туда и как выбирается на широкий брус — каждое движение угрожало его жизни. Он встал, чтобы продемонстрировать свое умение поддерживать равновесие, и неожиданно на секунду качнулся в сторону. Он тут же выровнялся, расставив в стороны руки, но мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, так я ужаснулась, когда увидела, какому риску он себя подвергает только для того, чтобы показать свое мастерство. Вокруг не было ни одного взрослого, чтобы заставить его слезть вниз. Если бы я попробовала заставить его сделать это, он бы только рассмеялся и натворил еще больше глупостей. Поэтому я промолчала и закрыла глаза, пытаясь не думать, что будет, если он упадет, ударится об пол и сломает свои руки или, самое страшное, спину или шею. Я знала, что он был смелым, но вот уже он крепко привязал веревки: почему бы ему не спуститься, чтобы мое сердце перестало биться так часто?

Изготовление качелей заняло у Кристофера уйму времени, потом он рисковал жизнью, чтобы повесить их. А когда он спустился вниз, и близнецы наконец начали качаться, приведя в движение пыльный воздух, удовлетворение не продлилось и трех минут.

Потом все началось сначала. Кэрри была первой:

— Уведите нас отсюда! Мне не нравятся эти качели! Нам здесь не нравится! Здесь пло-о-хо!

Ее плач не успел закончиться, как его подхватил Кори.

— На улицу, на улицу, хочу на улицу! — И Кэрри заголосила с новой силой.

Терпение… Я должна была терпеть, должна была контролировать себя целиком и полностью и не вопить только из-за того, что я хотела выйти наружу не меньше их.

— Прекратите это безобразие! — потребовал Кристофер. — Мы играем в игру, а у всех игр есть свои правила. Главное правило состоит в том, чтобы оставаться в помещении и вести себя как можно тише. Крики и визг запрещены.

Взглянув на их заплаканные лица, он смягчил свой тон.

— Представьте себе, что сад под чистым голубым небом, над головой — листва деревьев, а солнце ярко светит. А когда мы спустимся вниз, представьте себе, что наша комната — это дом со множеством комнат.

Он обезоруживающе улыбнулся.

— Когда мы будем богаты, как Рокфеллеры, нам больше не понадобится ни этот чердак, ни комната внизу. Мы будем жить, как принцы и принцессы.

— Ты думаешь у Фоксвортов столько же денег, сколько у Рокфеллеров? — недоверчиво спросила я. — Ничего себе! У нас будет все, что мы пожелаем.

И все же, все же что-то не давало мне покоя. Эта бабушка, и то как она обращается с нами, как будто мы не имели права жить на свете. И эти ужасные слова, которые она сказала: «Вы живете здесь, но как бы не существуете».

Мы еще немного пошарили по чердаку, нехотя осматривая разные вещи, пока у кого-то не забурчало в животе. Я посмотрела на часы. Два часа дня. Мой брат посмотрел на меня, а я — на близнецов. Наверное, в животе бурчало у кого-то из них, ведь они так мало ели, хотя их пищеварительные системы были автоматически настроены на завтрак в семь часов, ленч в двенадцать и обед в пять. В семь часов они ложились спать, немного закусив перед этим.

— Время ленча! — радостно объявила я.

Мы плотной кучкой спустились обратно в ненавистную сумеречную комнату. Если бы только можно было приоткрыть шторы, если бы только…

Наверное, я высказала эту мысль вслух, потому что Кристофер заметил, что даже будь шторы широко открытыми, солнце все равно не светило бы в окна, потому что они выходят на север.

Ах, эти пятна сажи на лице! В зеркале они смотрелись, как в «Мэри Поппинс» — сравнение, развеселившее близнецов и озарившее улыбками их грязные личики. Они обожали, когда их сравнивали с героями их книжек с картинками.

С ранних лет нас приучали садиться за стол безупречно чистыми, и, поскольку Бог смотрел за нами во все глаза, мы решили соблюдать все правила, чтобы не гневить Его. Мы решили, что Бог не обидится, если мы посадим Кори и Кэрри в одну ванну, так как они вышли из одного чрева. Кристофер занялся Кори, а я вымыла шампунем голову Кэрри, потом искупала ее, одела и причесала ее шелковые волосы до блеска, а потом завила их вокруг пальца, так что они ниспадали хорошенькими спиральными локонами. В довершение всего я завязала на ее голове зеленую сатиновую ленту.

И вряд ли кому-то причиняло вред то, что Кристофер разговаривал со мной, пока я мылась. Мы еще не были взрослыми — пока. В конце концов это не означало пользование ванной вместе. Мама с палой не видели ничего плохого в обнаженной коже, но, когда я мыла лицо, суровый, непреклонный образ бабушки встал у меня перед глазами. Она-то, безусловно, видела в этом плохое.

— Мы не можем больше позволить себе делать это, — сказала я Кристоферу. — Бабушка может поймать нас, и она посчитает это греховным.

Наверное, что-то в выражении моего лица заставило его подойти к ванне и обнять меня. Как он мог понять, что мне нужно поплакать у кого-то на плече? Именно это я и сделала.

— Кэти, — успокаивал меня он, пока я всхлипывала, уткнувшись в его плечо, — лучше подумай о будущем и о том, что мы сможем купить, когда разбогатеем. Я всегда ужасно хотел стать невозможно богатым и немного побыть плейбоем — только немного, потому что папа всегда говорил, что надо приносить какую-то пользу остальным людям, и я этого хочу. Но пока я не поступил в колледж, а потом в школу медицины, я смог бы улучить момент и немного подурачиться, перед тем как заняться серьезным делом.

— А, понимаю, ты имеешь в виду делать то, что не сможет сделать бедный парень. Что ж, если хочешь — пожалуйста. А я хочу лошадь. Я всю жизнь хотела иметь пони, но там, где мы жили, никогда не было достаточно места, а сейчас, я, конечно, слишком большая для пони. Поэтому это должна быть лошадь. И, разумеется, все это время я буду пробивать себе путь к славе и богатству, как ведущая мировая прима-балерина. Ты ведь знаешь, что танцоры должны все время есть, иначе они превратятся в кожу и кости, поэтому я намереваюсь съедать каждый день по галлону мороженого, а какой-нибудь день я выберу специально, чтобы питаться одним сыром, всеми видами сыра на специальных крекерах. Потом я хочу много новой одежды, новый наряд на каждый день в году. Я буду выбрасывать их, поносив один раз, потом буду сидеть и есть сыр с крекерами, а сверху намазывать мороженым. И все время буду худая, потому что буду танцевать.

Он поглаживал мою мокрую спину, а когда я обернулась, чтобы взглянуть на его профиль, он выглядел печальным и задумчивым.

— Понимаешь, Кэти, все это время, пока мы здесь заперты, нам будет не так плохо, как ты, наверное, думаешь. У нас не будет времени для огорчений, потому что мы будет постоянно думать о том, как потратить свои деньги. Давай попросим маму принести нам набор шахмат. Я всегда мечтал научиться играть в шахматы. И еще мы можем читать. Мама не даст нам соскучиться. Она привезет нам новые игры и придумает для нас новые занятия. Эта неделя пролетит незаметно.

Он улыбнулся мне своей сияющей улыбкой.

— И, пожалуйста, перестань называть меня Кристофер! Я больше не хочу, чтобы меня путали с папой, так что теперь я просто Крис, хорошо?

— Хорошо, Крис, — сказала я, — но что, по-твоему, сделает бабушка, если поймает нас здесь вместе?

— Устроит нам сущий ад и Бог знает, что еще.

• Предыдущая
• 17/93
• Следующая