Сквозь тернии - Эндрюс Вирджиния - Страница 15

• Предыдущая
• 15/77
• Следующая

В ее глазах показались слезы, она сжала губы, чтобы не расплакаться.

Джори приволок меня на наш задний двор.

— Не смей ходить больше туда, Барт Шеффилд! Она не бабушка тебе. Ты так себя ведешь, будто она тебе дороже нас всех, дороже даже мамы!

Некоторые говорили обо мне, что я маленького роста. Но я-то знал, что после десяти я вытянусь, как дерево после дождя летом. Как только я снова окажусь в Диснейленде, я начну расти, как гигант.

— Почему ты так печален, милый? — спросила бабушка, когда на следующий день я сидел у нее на коленях.

Пони она так и не купила,

— Я не стану больше приходить к тебе, — сварливо сказал я. — Папа мне купит пони на день рождения, если я хорошенько попрошу его. Мне не нужен твой пони.

— Барт, ты рассказал уже родителям про меня?

— Нет, мэм.

— Если ты лжешь, Бог тебя накажет. Конечно, лгу. А почему бы нет? Ведь все вокруг делают то же самое.

— Я никому ничего не рассказываю, — пробормотал я. — Мама с папой не любят меня. У них есть любимчик — Джори. Теперь еще у них появилась Синди. Для них достаточно.

Она быстро оглянулась, задержав внимание на запасных дверях, которые всегда были наглухо закрыты.

Она прошептала:

— Барт, я видела, что ты разговариваешь с Джоном. Я же тебе говорила, чтобы ты держался от него подальше. Он жестокий старик и может отомстить. Имей это в виду.

Кому же верить после этого? Он говорит то же самое про нее. Когда-то я думал, что можно доверять всем. Теперь я понял, что все притворяются, а на поверку они совсем другие. Никогда не любят, когда говорят, что любят, особенно если это касается меня. Может быть, только бабушка на самом деле любит меня и Джон Эмос. От этой мысли я пришел в недоумение. Ведь если правду говорит Джон Эмос, то он единственный верный мне друг. Если это так, то бабушка — мне не друг. Или наоборот. Мне надо выбирать, но как выбрать? Как принять решение? Когда я полулежал на коленях у бабушки, прижавшись к ее мягкой груди, я верил, что она любит меня. Она и в самом деле моя родная бабушка.

А вдруг нет?..

Я ходил к ней уже несколько недель. Джон Эмос был моим другом только несколько дней. Может быть, проверить: если он каждый день станет дожидаться моего прихода, тогда он верный друг. Допустим, семь дней. Семь — число, означающее удачу. Будет ли он мне другом семь дней подряд? Уже пять дней разговоров с ним в его таинственной «дыре» научили меня тому, что все женщины лживы и лицемерны.

— Барт, милый, — прошептала бабушка, целуя меня через вуаль. — Не бойся ничего, но не подходи к Джону Эмосу и не верь ничему, что он скажет. — Она погладила меня и улыбнулась. — А теперь беги в стойло и посмотри хорошенько: увидишь что-то, что мечтает иметь каждый мальчик. И все они будут завидовать тебе.

Она все еще что-то говорила, но я уже соскочил с ее колен и бежал со всех ног к сараю.

Ура! Наконец! Каждый день, как талисман, я носил яблоко в кармане, надеясь на чудо. Каждый день я крал из кухни сахар, надеясь на чудо! Каждую ночь молился, чтобы у меня был пони. Он будет любить меня больше, чем всех! Я пробежал все расстояние до сарая, ни разу не упав, как на крыльях. Я внимательно посмотрел в сумрак сарая: это был не пони!

Это была собака. Большая лохматая собака, которая приветливо махала хвостом и уже с любовью заглядывала мне в глаза, хотя я еще ничего не сделал, чтобы завоевать ее любовь. Она была привязана за ошейник к грязному колу. Мне хотелось плакать. Собака завиляла всем телом, выражая свою радость, но я ее ненавидел.

Послышались шаги бабушки и ее тяжелое дыхание. Она прибежала следом за мной.

— Барт, милый, не огорчайся, что это не пони. Я хотела бы купить тебе пони, но, как я уже говорила тебе, ты приходил бы домой пропахший лошадиным потом. И Джори, и родители сразу бы узнали обо всем. Они никогда бы больше не отпустили тебя ко мне.

Я опустился на колени и уронил голову. Мне хотелось умереть. Я ел все ее угощения, страдал от ее поцелуев и объятий, а она… так и не купила мне пони.

— Ты обманула меня, — сказал я со слезами в голосе. — Я все дни потратил на тебя, а мог бы заняться чем-то получше.

Я пошел, понурясь и снова сделавшись маленьким. Ничуть не вырос.

— Барт, милый, ты еще не знаешь, какая чудесная собака сенбернар! — Она остановила меня и обняла. — Это еще щенок, но посмотри, какой он большой. Он вырастет и станет таким огромным, как пони. Ты можешь оседлать его и ездить на нем. А знаешь ли ты, что эта порода собак выведена для спасения людей, заваленных снегом в горах? Собаку с привязанным к ошейнику бочонком брэнди отпускают совсем одну, она откапывает заваленного человека и приносит его на себе. Сенбернар — самая героическая собака в мире.

Я не поверил. Тем не менее, я уже глядел на щенка с большим интересом. Так значит, это щенок? Он натягивал поводок, стараясь достать до меня, и этим понравился мне.

— Он и в самом деле вырастет таким же большим, как пони?

— Барт, посмотри сам: ему только шесть месяцев, а он уже почти такой же большой, как пони!

Она рассмеялась, схватила меня за руку и потащила обратно к сараю.

— Взгляни, — она указала мне на красивое красное седельце с вожжами и маленькую красную тележку. — Можешь ездить на нем, можешь запрягать его в тележку: у тебя будет и пони, и собака — на все случаи жизни. Все, чтобы полностью использовать твое воображение.

— А он не кусается?

— Нет, конечно нет. Милый, ты только посмотри, как он счастлив, что видит мальчика. Дай ему понюхать свою руку. Хорошо с ним обращайся, корми, расчесывай его шерсть, и у тебя будет не просто красивая собака, но и самый преданный друг.

Я боязливо протянул ему ладонь, и щенок лизнул ее, как мороженое. Было щекотно. Я засмеялся.

— Бабушка, уйди пока, — приказал я. Она неохотно вышла, а я опустился на колени возле моего пони, чтобы решить, кем его все-таки считать.

— Теперь слушай меня внимательно, — твердо сказал я ему, — и запоминай. Ты — не собака, а пони. Ты не для того, чтобы откапывать людей и приносить им брэнди в бочонках, ты только для меня, чтобы возить меня. Ты мой пони — и только мой!

Он в изумлении слушал меня, склоняя голову в разные стороны. Он сидел на задних лапах, как собака.

— Не смей сидеть так! — закричал я. — Пони так не сидят!

— Барт, — проговорила бабушка, — запомни: надо быть добрым.

Я не стал ее слушать. Женщины ничего не понимают в «мужском поведении». Мне это объяснил Джон Эмос. Миром правят мужчины, а женщины должны бояться и вести себя покорно.

Теперь надо со всей строгостью переделать щенка в пони. Я видел, как в театре злые волшебники проделывали это. Я еще раз хорошенько вспомнил все известные мне балетные сцены и подумал, что теперь я знаю, как сделать это.

Мне не хватало крючковатого носа, острого подбородка, впалых щек и костлявых рук с длинными черными ногтями. Зато глаза у меня были подходящие — черные и злые. Может быть, удастся.

Я занес руки над головой, сделал из ногтей когти, согнул спину и произнес заклинание:

— Я даю тебе имя Эппл! С этим именем я заклинаю тебя: будь ты отныне пони! — Я дал ему магический талисман, который был яблоком. — Теперь ты мой, только мой! Никогда не принимай пищу и воду из чужих рук. Никогда не люби никого, кроме меня. Когда я пожелаю, я в силах умертвить тебя. Если ты дотронешься до пищи, данной чужой рукой, ты тут же упадешь замертво. Ты мой, Эппл, мой! Отныне и во веки веков мой!

Эппл понюхал мой магический талисман и разочарованно вздохнул, отвернувшись от него. Гораздо больше интереса он проявил по отношению к куску сахара, который я припас напоследок.

Я сам откусил от яблока, показывая ему, как это делается. И снова протянул его ему. И снова он отвернул от яблока свою огромную бело-золотистую голову. Я стал есть яблоко сам, показывая ему, какой он дурак, что отказывается от такой вкусной пищи.

— Барт, — позвала бабушка слабым голосом, — Барт, наверное, я совершила ошибку. Надо отдать щенка обратно в магазин и купить тебе все-таки пони, о котором ты мечтал.

• Предыдущая
• 15/77
• Следующая