О молитве Иисусовой и Божественной Благодати - Голынский-Михайловский Антоний "архиепископ" - Страница 47

{176}

ния, которое названо «сердцем» скорее в значении символическом, что, например, и подчеркивает В. Вениаминов (переводчик Григория Паламы): «Видно, что сердце понимается у свт. Григория не биологически. Введение ума в сердце — это глубокий и сосредоточенный телесный жест, „телесный символ“, знаменующий нечто еще более глубокое, а именно: сосредоточенность ума в самом себе»^{184}.

Митрополит Иерофей (Влахос) пишет: «Сердце — это средоточие душевно-телесной организации человека… Существует нерушимый союз между душой и телом Средоточие этого союза и называется сердцем. Сердце — это место (души), которое обретается через подвиг при помощи благодати. Это то место, в котором открывается и является Бог… Никто не может логически и рассудочно определить, что такое сердечное место. Во всяком случае, сердце есть объединяющее начало трех способностей [сил] души: разумной, вожделевательной и раздражительной. Когда человек живет внутренней жизнью, то есть когда его ум возвращается от прежнего своего рассеяния к внутреннему миру, когда человек обретает плач и глубочайшее покаяние, тогда он чувствует существование этого центра, существование сердца. Там ощущается боль и духовная скорбь, там человек переживает благодать Божию, там он слышит и глас Божий»^{185}.

Кратко и наглядно, с присущей ему выразительностью разъясняет этот вопрос свт. Феофан: «Сердце телесное есть мускулистый сердчак-мясо… но чувствует не мясо, а душа, для чувства которой мясное сердце служит только орудием, как мозг служит орудием для ума»^{186}.

Подробнее исследует проблему свт. Игнатий. Он наиболее доступно изъясняет главную причину, по которой вершина сердца есть единственно приемлемое место для пребывания ума. Это связано с тем, что сердце имеет трехуровневое строение и именно верхняя часть его, где обитает дух (словесная, мыслительная сила), освящена в Таинстве Крещения[66]. Здесь, в этой части сердца, таинственно пребывает дарованная в Крещении Божественная благодать. Две нижние части сердца служат средоточием доселе не освященных, не очищенных сил — вожделевательной и раздражительной, составляющих ту часть души, что еще полностью порабощена страстями.

{177}

Святитель пишет: «Человек, в отличие от прочих животных, называется [существом] словесным… Человек отличается от животных внутренним свойством, особенной способностью души человеческой. Эту способность назвали силою словесности, собственно духом. Сюда отнесена не только способность мыслить, но и способность к ощущениям духовным, каковы ощущения высокого, ощущения изящного, ощущения добродетели. В этом отношении значение слов душа и дух весьма различно»^{187}.

«Что значит место сердечное, — продолжает святитель, — о котором говорят святые Симеон Новый Богослов, Никифор Уединенник и другие отцы? Это — словесная сила, или дух человека, присутствующий в верхней части сердца, против левого сосца, подобно тому как ум присутствует в головном мозге. При молитве нужно, чтоб дух соединился с умом и вместе с ним произносил молитву, причем ум действует словами, произносимыми одною мыслию или с участием голоса, а дух действует чувством умиления или плача. Соединение даруется в свое время Божественною благодатию, а для новоначального достаточно, если дух будет сочувствовать и содействовать уму. При сохранении внимания умом дух непременно ощутит умиление. Дух обыкновенно называется сердцем, как и вместо слова ум употребляется слово голова… Собственно, и называется сердцем, в нравственном значении, вожделение и прочие душевные силы, а не член плоти — сердце. Силы сосредоточены в этом члене, — и перенесено общим употреблением наименование от члена к собранию сил».

Святитель входит в детали проблемы, привлекая понятия и термины святоотеческой антропологии: «Читая в отцах о сердечном месте, которое обретает ум молитвою, надо понимать словесную силу сердца, помещенную Творцом в верхней части сердца, [как] силу, которой сердце человеческое отличается от сердца скотов, имеющих силу воли (или желания) и силу ревности (или ярости) наравне с человеками. Сила словества [словесности] выражается в совести, или сознании нашего духа, без участия разума, в страхе Божием, в духовной любви к Богу и ближнему, в ощущении покаяния, смирения, кротости, в сокрушении духа или глубокой печали о грехах и в других духовных ощущениях, чуждых животным. Сила души — ум [рассудок], хотя и духовна, но имеет местом пребывания своего головной мозг. Так и сила словества, или дух человека, хотя и духовна, но имеет местом пребывания своего верхнюю часть сердца… Ниже силы словества, в середине сердца, помещается сила ревности; ниже ее, в низшей части сердца, помещается сила желания, или воли. В животных эти две силы действуют очень грубо, как нисколько не связанные словесностью; в людях они действуют сообразно тому, насколько и каким образом развит дух их».

{178}

Свт. Игнатий, разъясняя, какое значение имеет физиологический фактор, говорит о том, что сердце своей «верхней оконечностью, находящейся сопротив левого сосца груди, прикреплено, а нижняя его часть, находящаяся в оконечности ребер, свободна». Поэтому при биении сердца именно нижняя часть его приходит в колебание. «Многие, не имея никакого понятия о устройстве сердца, признают свое сердце там, где чувствуют биение его. Приступая самочинно к упражнению сердечной молитвой, они устремляют дыхание, вводя его в сердце, к этой [нижней] части сердца, приводя ее в плотское разгорячение, при чем биение сердца очень усиливается, призывают к себе и навязывают себе неправильное состояние и прелесть»^{188}.

На эту же тему размышляет в своей книге старец Иларион Кавказский: «Приятелище сей молитвы, или сосуд, в коем она помещается, есть именно дух человеческий, по указанию святых отцов, находящийся в верхней части сердца… именуемый ими словесною силою. Сам наполняясь от молитвы благодатным светом, дух передает этот свет душе, которая занимает под ним все телесное сердце (сердчак)… Когда святые отцы говорят о сердце, то и трудно, не имея личного опыта, разуметь, что именно они тут разумеют. И это есть, как и выше сказано, внутреннее чувство души, составляющее корень и центр нашей душевной жизни… Нередко в Писании сердцем называется вся совокупность внутренних сил наших… Очень часто сердцем называется соединенное состояние внутреннего чувства души с духом нашим, который, весь происходя от Бога, передает душе свое богатство… Поскольку же вся душа собирается воедино — в чувство душевное, — то и здесь силы, проникнутые влиянием духа, называются общим именем сердца».

Иные ревнители не по разуму, — продолжает отец Иларион, — забывая закон постепенности, хотят «враз войти в сердечный храм для пред-стояния Богу лицом к лицу и для духовного Ему служения, что есть достояние преуспевших. Для этого они обыкновенно направляют ум к сердцу и нажимают на него давлением ума, думая этим способом раскрыть сердце, чтобы войти туда и узреть там Божие жилище, так как св. Исаак Сирский говорит, что дверь к Небу находится внутри нас, именно в сердце». Сердце есть «врата к Небесам», оно есть «престол ума, на коем восседает Господь. Оно открывается перстом Божиим, и туда входит наш ум, как первосвященник или архиерей… Но сии неразумные хотят сами собой восхитить это Божественное священнодейство — напором ума на сердце. От этого происходит давление на кровь около сердца, она согревается… падает на низ… это есть одно из самых неправильных действий»^{189}.