О молитве Иисусовой и Божественной Благодати - Голынский-Михайловский Антоний "архиепископ" - Страница 48

Из приведенных высказываний понятно, в чем, собственно, заключается опасность преждевременного принудительного поиска сердечного

{179}

места. Когда чувства в этой области еще не пробуждены и человек поэтому не может удерживать на них внимание, тогда он поневоле начинает концентрироваться на физическом органе, что может повлечь за собой ненужное телесное разгорячение — привести к состоянию, которое прямо противоположно молитвенному. При отсутствии правильных чувств, указывающих нужное место, ум, по физиологическим причинам, стремится сосредоточиться не в верхней, а в средней или нижней части сердца, где действуют страстные силы души, что ведет к интенсивному раздражению страстей, возбуждению похоти, к состоянию прельщения.

По единодушному мнению отцов Православной Церкви, единственно правильная основа всякого молитвенного действия есть покаянное чувство. Лишь из такого чувства может исходить смиренное, Богом приемлемое прошение, угодное Богу благодарение и славословие. Покаянный настрой души выражается в сердечном сокрушении, плаче о своей греховности и погибели, соединенном с чувством несомненной надежды на то, что Бог простит и спасет. Это сердечная боль от сознания того, что огорчаешь, оскорбляешь, ранишь Бога своим грехом, становишься сораспинателем Его.

Свт. Игнатий: «Основание молитвы заключается в том, что человек — существо падшее… Истинное признание себя больным доказывается тщательным и постоянным пребыванием в покаянии… Истинная молитва есть голос истинного покаяния. Когда молитва не одушевлена покаянием, тогда она не исполняет своего назначения, тогда не благоволит о ней Бог… Хотя бы мы проходили многие возвышеннейшие подвиги, сказал святой Иоанн Лествичник, но они не истинны и бесплодны, если при них не имеем болезненного чувства покаяния… Молитва твоя да будет, так сказать, постоянной жалобой на насилующий тебя грех… Не только при словах молитвы, но и при молитвенном молчании пусть выражается плачем твое желание покаяния и примирения с Богом… Чувство покаяния хранит молящегося человека от всех козней диавола: бежит диавол от подвижников, издающих из себя благоухание смирения, которое рождается в сердце кающихся»^{190}. «Покаяние должно быть душою молитвы, без него она мертва, смердит вонею мнения гордостного и обольстительного! Покаяние — единственная дверь, посредством которой можно о Господе обрести пажить спасительную. Вознерадевший о покаянии чужд всякого блага»^{191}.

{180}

Иларион Кавказский: «Всякому приступающему к занятию Иисусовой молитвой нужно знать, что ее необходимо возносить к Господу Богу всенепременно из глубины скорбных чувств и многоболезненного о грехах своих сердца… Скорбное о грехах своих сердечное чувство настолько необходимо в деле молитвенного упражнения, что должно, по всей справедливости, составлять почву, на которой может произрасти молитва, и вместе должно служить ее жизненной стихией… Епископ Игнатий говорит, что от нашего падшего естества человеческого приемлется Богом только одна жертва — именно: сокрушенное и смиренное сердце и глубокий плач о своих грехах… Святой Исаак Сирский объясняет, что тот… великую святыню носит в сердце своем, кто имеет печаль ума о грехах своих и болезненное о них чувство сердца своего… Бесы, — учит святой Лествичник, — боятся нашего сетования о грехах, как тати псов. А святой Симеон Новый Богослов говорит о сем еще сильнее: „Прежде плача и слез никто… не может соединиться со Святым Духом. Не соединившись Ему, не может придти в видение и разум Божий“… Невозможно найти в Божественном Писании, чтоб кто когда из человеков, без слез и всегдашнего умиления, очистился, или соделался святым, или приял Святаго Духа, узрел Бога, или ощутил Его вселившимся внутри себя, или приял Его жителем в сердце свое»^{192}.

В письмах игумении Арсении (Себряковой) к Петру Брянчанинову[67] встречаются такие мысли: «Постоянная работа над своим сердцем в борьбе с грехом приводит к сознанию своей полной греховности; это стремление души к заповедям Христовым приводит ее к сознанию своей полной немощи и бессилия. Молитва Иисусова при таком делании становится деланием сердца, дыханием души, духом жизни. Она естественна при таком делании, для нее не нужно ни особенного уединения, ни времени свободного; она обретается душою при самом развлеченном даже ее состоянии… Другого пути я не знаю. И оставаясь в уединении, и отделяя свободное время для молитвы, и отражая помыслы, не нужно убегать от себя, вне своего сердца искать пути ко Господу, искать умиления и сокрушения духа. В нем, в нашем сердце, в его ощущениях причи

{181}

на наших грехов, в нем же и причина сокрушения. Это делание приводит к глубокому смирению, к сокрушению духа, к ощущению теплоты душевной и умиления. При таком делании ничто не мешает и не рассеивает и, как выражаются отцы, самый ад бессилен поколебать душу верующую и смиренную».

Другой раз мать Арсения так отзывается о своих молитвенных переживаниях: «Молитва Иисусова так творится душою, что при ней ни о чем не просит душа, сердце ничего не желает, ум молчит; только вера живая в силу Иисуса, только сознание своего недостоинства, своей немощи, греховности. При молитве Иисусовой я никогда ни о ком не молилась… Мне кажется, я и за себя не молюсь при молитве Иисусовой. Я только чувствую силу, действующую во мне, силу имени великого Бога, Бога живого, Которому верует моя душа всеми своими силами, всеми жизненными действиями»^{193}.

Покаяние может проявляться в сродных ему чувствах — страха Божия, памяти смертной, всеприсутствия Божия, благоговения, благодарения и подобных тому. Это те чувства, которые нужно со тщанием возбуждать в себе для обретения и удержания правильного молитвенного настроя. И в то же время, эти чувства возникают в душе как следствие правильного подвига, они могут служить показателем истинности пути, свидетельствовать о верности того направления, которого держится подвижник.

Свт. Игнатий: «Памятование неизвестности смертного часа также возбуждает к усердным, теплейшим молитвам… Каждый раз, когда молимся, будем молиться как бы в последний час жизни нашей, как бы в час наступившей кончины… Всегдашняя и живая память смерти рождает плач, соединенный с радостью и сладостью, и трезвение ума… Постоянное памятование смерти есть благодать дивная, удел святых Божиих… Но и нам, немощным и страстным, необходимо принуждать себя к воспоминанию о смерти, усвоивать сердцу навык размышления о ней»^{194}.

Свт. Феофан: «В молитве что много заботиться о словах и произношении их? Все должно быть поглощено чувством к Богу: или сокрушением, или благодарением, или прошением… Такие чувства и подобные им да порождают вопль к Богу, и сей вопль будет настоящей молитвой, — и, скажу, единой, истинной… Что такое молитва без слов? [Это] есть неподвижное пребывание в молитвенных чувствах к Богу, не произнося ни в уме, ни устами никаких слов. Это высшая степень молитвы. Непрестанной молитвой может быть только такая молитва… Положите себе жить в памяти Божией и ходить в присутствии Божием, — и это одно приведет вас к доброму концу… Память Божия, память смертная, дух сокрушен… се прямая дорога!.. Блуждание мыслей — как [избежать]? Ког