Закон военного счастья - Басов Николай Владленович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/83
• Следующая

– Но почему ногами? – спросил Ким.

– У тебя в полете на антигравах ноги работают, отслеживая высоты и крен, правильно? А тут практически нет кренов и нет высоты. Чего же им простаивать? – резонно ответил Борода. Видно было, что он тут тоже не редкий гость.

Может, он научился летать на лодках, мельком подумал про себя Рост. Для довольно деятельного и решительного бородача это было бы неудивительно.

Рост присмотрелся еще раз, выискивая блины. Но оказалось, что блинов нет, есть два… крохотных оладушка, которые расположены на концах коротких – не более чем в метр – крыльев.

– Стоп, – оповестил он народ о своем открытии. – Тут только два блина.

– Два? – для Кима это тоже было мало. – И работает?

– Нужно учиться летать, – отозвался Дондик. – Это сложно.

– Не сложнее, чем ездить на велосипеде, – возразил Казаринов. – Сначала мы вообще сделали лишь один блин, установили его сзади. Но получилось, что постоянно заваливаешься на поворотах – крылья не держали, видимо, им не хватало динамики… А впрочем, я не спец по аэродинамике. Теперь вот сделали два – и отлично все устроилось. Даже скорость удалось увеличить.

– Сколько? – как-то ревниво спросил Ким.

– Если до двадцати в час, то не очень, но после двадцати – идешь, как на санках.

– Я спрашиваю – сколько максимально.

– Кто же знает? Я выжимал восемнадцать, – отозвался Казаринов. – Борода ходил до двадцати двух, но в одиночку.

Рост заглянул в кабину, тут было два уже хрестоматийных рычага, как в гравилетах. Каждый из седоков мог стать водителем, а мог оставаться пассажиром.

– Значит, вы на этой штуке уже катались? – спросил Ким, кивнув на гравиплан. – А говоришь, что ходовых испытаний не проводили.

– А, – махнул рукой Казаринов, – это, в общем-то, не самая интересная разработка. Устаревшая.

– Были бы у нас в Водном мире такие «устаревшие», – отозвался Рост негромко, но получилось, что на весь гулкий зал, – хрен бы мы войну за торф проиграли.

– И все-таки устаревшая. – Казаринов подошел к другой, спрятанной в тень машине, прикрытой к тому же какой-то пыльной занавеской. Одним движением он сдернул ткань, и ребята увидели уже почти настоящий мотоцикл… Или снегокат, только полозья у него были очень низкие, служили явно для того, чтобы садиться на землю, а главную нагрузку нес очень широкий, но мелкий и выставленный далеко в хвост блин. Котел был поставлен под ноги седока, и заводился, очевидно, не педалями, потому что педали были какие-то странные – неподвижные и служили только для опоры.

А Кима очаровал руль новой машины – совершенно мотоциклетный, высокий, почти по грудь, блестящий, как на картинке. При его движении вперед или в стороны антигравитационный блин ворочался, легко поскрипывая отменно смазанными рычагами. Под блином, не касаясь земли, было еще что-то устроено. Рост попробовал присесть, но Казаринов усмехнулся.

– Сейчас покажу.

Он стал перед машиной, вставил куда-то настоящую автомобильную ручку для завода и принялся ее крутить. Экватор маленького котла заработал, как часы, и почти тотчас Ростик почувствовал возникающие на блине антигравитационные волны. Поднялась пыль, потяжелели ноги, вообще тело стало наливаться кровью, даже в зрении что-то сместилось.

И вдруг колесо, приспособленное наискось под блином, – а то, что не увидел сразу Ростик, оказалось косо установленным колесом – стало поворачиваться. Увесистые грузила, попадая под блин, на короткое время становились явно тяжелее тех, что поднимались с другой стоны колеса. Это был вечный двигатель, давнишняя мечта идеалистов-изобретателей Земли. Только на Земле они потерпели фиаско, а тут эта штука работала. Ростик сказал:

– Здорово! Такого я еще не видел.

Казаринов выпрямился, перестав вертеть ручку завода, принялся с гордостью объяснять:

– Все, теперь ее крутить не нужно. Теперь вращение колеса передается на шестеренку, а та крутит котел. Собственно, система сама накапливает кинематику, по сути – идет вразнос.

– Как же так? – удивился Дондик. – Ты же говорил…

– Я о принципе. – Казаринов повернулся к Ростику. – Это раньше система шла вразнос, потому что колеса крутились все быстрее и быстрее. А теперь… – Он сел на сиденье, кончиком сапога пощелкал педалью. – А теперь у нас есть система храповиков. – Под крышкой машины что-то тренькнуло, как тренькают неисправные коробки передач, и котел пошел заметно медленнее. – Вот первая, так сказать, скорость. А вот вторая.

Снова рывок педали под ногой. Включился, видимо, другой храповик, теперь экватор подразогнался, гравитационная волна стала еще заметнее. Гравицикл, или как еще можно было назвать эту машину, поднялся выше, только теперь Рост заметил, что он уже висел сантиметрах в тридцати над каменным полом.

– А заправка? – спросил Ким. Ему пришлось чуть повысить голос, потому что в котле невиданной машины появился весьма ощутимый свист, который Ростик на настоящих котлах, то есть на машинах пурпурных, замечал очень редко.

– Да, заправка, и вообще – топливо… В общем, нам пришлось забыть об экономии топлива. Кстати, в этих машинах его все равно тратится гораздо меньше, чем в гравилетах. Потому что энергия изначально ниже и нагрузки на котел – слабее. Да вы это и по их объемам можете видеть.

Дондик подошел к гравициклу и рывком поднял легкий обтекатель, почти такой же, как на предыдущей машине, на гравиплане. Под ним сразу стал виден экватор котла, в неподвижную заправочную прорезь которого был вставлен обычный смазочный шприц. Только он подавал в лунки котла не масло, а… Казаринов кивнул Дондику, наклонился, левой рукой двинул верхний рычажок, и из конца масленки, как из тонкого тюбика, стала выдавливаться темно-серая паста.

– Пастообразное топливо, – тоном сраженного наповал знатока сказал Ким. – И автоматическая подача…

– Верно, – согласился Казаринов. – К тому же более равномерная, чем в таблетках.

– Состав? – потребовал Ким.

– Спирт, древесный уголь в качестве загустителя, немного резиновой стружки от старых покрышек.

– А основа?

– Основа та же. Латекс. Сок тех высоких деревьев, которые окучивают двары. Она для всего тут едина.

– И эту машину можно будет опробовать? – спросил Ким. Теперь его гораздо больше волновало не устройство, а возможность добраться до рычагов, возможность порулить, на ходу освоить особенности новой техники.

– Думаю, – Казаринов почесал небритый подбородок, – через пару недель будет можно.

– Почему не сейчас?

– Регулировки питания еще не совсем выставлены. Что-то иногда мешает, то ли грязь попадает, то ли топливо нужно молоть более мелко… Тем сейчас и заняты – соорудили очень тонкую мельницу.

– Опробуете, – веско ответил Дондик. – Немного с викрамами повозитесь, а там – глядишь, и кататься можно будет.

Но капитан ошибся. Когда они вышли из секретного склада и пошли к набережной, обсуждая преимущества, которые дадут людям два новых типа машин, из-за поворота прямо на капитана вылетел какой-то очень уж торопливый парень в белой холщовой, явно самосшитой форменке, моделью которой послужила матросская роба, и протянул капитану восковую дощечку с кодовыми знаками.

– Переведите, – попросил капитан. – Я вашу цифирь все время путаю, времени не хватает выучить.

Парень в робе стал прямо, не глядя на дощечку, доложил:

– На запрос оставить лейтенанта Гринева в Одессе ответ отрицательный. Из Боловска требуют, чтобы Кима, Бурскина и Гринева срочно направили на восток, к Бумажному холму. Там возникла какая-то заваруха с пернатыми. Никто ничего не понимает, но в Белом доме надеются, они сумеют договориться.

Дондик с силой вдохнул в себя воздух, выдохнул и проговорил задумчиво:

– Вообще-то там капитан Достальский.

– Достальский получил повышение? – Ростик не мог не заметить этого, должно быть, по привычке того самого служаки, на которого не хотел походить.

– Получил. Если не остановится, скоро меня по чинам перерастет, – отозвался Дондик

• Предыдущая
• 24/83
• Следующая