Ловец мелкого жемчуга - Берсенева Анна - Страница 53
- Предыдущая
- 53/79
- Следующая
Георгий достал из сумки телефон, собираясь позвонить. Хотя с чего бы стали отвечать по телефону, если не открывали дверь?
– Вы чего это, молодые люди, в чужую квартиру ломитесь? – услышал он вдруг.
Георгий обернулся. По лестнице поднималась высокая женщина – наверное, уборщица: на ней был синий сатиновый халат, голова была повязана пестрой косынкой.
– Да вот, договорились на сегодня, а хозяек дома нет, – объяснил он. – Вы не знаете случайно, когда будут?
– Знаю, – кивнула уборщица. – Я и есть хозяйка. А вы кто будете?
– А я по квартирному вашему вопросу, – обрадовался Георгий. – Вас Федор Романович должен был предупредить.
– Маклер, что ли? – Женщина окинула его цепким, каким-то даже жадным взглядом. – Предупреждал, предупреждал. Смотри-ка, рыжий… Рыжие вороватые!
– Да? – усмехнулся Георгий. – А есть что украсть?
– Что украсть, всегда найдется, – убежденно произнесла женщина. – Ну, проходи, раз уж пришел. А эта зачем с тобой? – Она подбородком кивнула в Нинкину сторону.
Не отвечая, Георгий пропустил Нинку перед собою в дверь, которую хозяйка отперла старинным, с замысловатой бородкой, ключом.
Квартира, как и следовало ожидать, оказалась большая и запущенная: свисали с потолка в коридоре пыльные темные клочья, стены были в потеках и разводах… В конце коридора – там, где, скорее всего, находилась кухня, – Георгий с удивлением увидел какую-то фигуру и тут же услышал женский голос, что-то негромко напевавший.
– Так дома, получается, есть кто-то? – спросил он хозяйку. – А я звоню, звоню…
– Так ты, наверно, мне звонил, – объяснила хозяйка. – Один длинный, да? А это сестра моя, ей три коротких звонить надо.
– Хоть табличку бы повесили! – хмыкнул Георгий.
Комната, которую женщина отперла таким же длинным ключом, была в точности похожа на коридор – тоже грязная и запущенная. Впрочем, после пяти минут общения с хозяйкой это Георгия уже не удивило. Он окинул жилплощадь быстрым взглядом и сразу определил, что она хороша для обмена: просторная, с высокими потолками, с альковом и с огромным створчатым венецианским окном.
– Георгий Иванович Турчин, – представился он, садясь на венский стул у окна.
Правда, пришлось тут же встать: ножка у стула скрипнула, обещая вот-вот подломиться. Пока Георгий искал глазами, на что бы сесть, Нинка, не дожидаясь приглашения, отвернула угол неубранной постели и, закинув ногу за ногу, уселась на разложенный диван.
– А паспорт у тебя есть? – не представляясь, поинтересовалась хозяйка. – У меня с этим строго, паспортные данные я спишу, сразу предупреждаю. А то ходят такие маклеры, ходят, а потом ищи-свищи их.
– Характерами, наверное, с вами не сходились, – усмехнулся Георгий, садясь попросту на подоконник.
– А ты сойдешься? – прищурилась она.
– Я сойдусь.
– Что ж, поглядим, – хмыкнула хозяйка. – Ладно, давай паспорт, как тебя, Жора? А меня Люба.
– Ваши документы тоже понадобятся, – заметил Георгий, доставая паспорт. – Не в смысле что сбежите, а для обмена. И с сестрой вашей придется пообщаться. Или вы через суд размениваетесь?
– Да нет, – вздохнула Люба, – вроде не через суд. Пообещала, что выедет, если вариант подходящий найдется. Сейчас позову.
Подойдя к тусклому от пыли окну, она внимательно изучила Георгиев паспорт, в самом деле переписала данные на какую-то мятую бумажку и вышла из комнаты.
– Зойка! – раздалось в коридоре. – Зайди, обменщик пришел!
Когда Любина сестра вошла в комнату, Георгий еле сдержал удивленный возглас. Сестры оказались близнецами. Он видел взрослых близнецов только однажды и мельком, но успел заметить, что с возрастом врожденное сходство становится почти неуловимым. А эти! На вид Любе и Зое было лет по сорок, но они были похожи так, словно каждая из них не прожила эти годы как-то по-своему, а выросла с сестрой под одним колпаком.
У них были одинаковые фигуры – плотные, но узкоплечие, и одинаковые круглые лица со слегка отвислыми щеками, и одинаковые глаза – не только цветом, по-кошачьи зеленым, но и выражением – цепким, настороженным. Люба сняла косынку, и стало видно, что и прически у них одинаковые – короткие химические кудри. Правда, Любины волосы были выкрашены в желто-белый цвет, а Зоины в бордово-красный.
– Ну, дамы, – еле сдерживая смех, сказал он, – слушаю ваши пожелания.
Когда часа через полтора они вышли наконец на улицу, голова у Георгия гудела. Ему казалось, что он провел это время на митинге – столько криков, взаимных попреков и жалоб ему пришлось выслушать. К тому же сестрицы ни за что не соглашались дать ему документы на квартиру, чтобы он сделал копии и разобрался с ними в спокойной обстановке, поэтому пришлось и с документами разбираться тут же, под шум и брань.
– Ну и тетки! – выдохнул он, вздрагивая, словно от холода. – Сколько перевидал в этих коммуналках, но таких – никогда. И правда, век живи, век учись!
– Обыкновенные, – пожала плечами Нинка. – Быдло, больше ничего. Неужто и правда до сих пор не попадалось? У нас домработница такая была: и знает, что она без тебя никуда, и тебя же за это ненавидит. Мамашка ей свое вечернее платье как-то подарила – новое почти, сама поправилась, не могла носить, – так я думала, Наташка ей в горло вцепится, хоть и слова всякие душевные говорила… Зато с такими общаться легко, – хихикнула она. – Сопли можно не разводить, чуть что – матом, скорее дойдет.
– Я думал, они из лимитчиц, – задумчиво произнес Георгий. – Нет, здесь и родились. Как такое может быть? В этом самом доме…
– Пол-Москвы таких, – махнула рукой Нинка. – Даже непонятно: то ли мужики оттого козлы, что бабы суки, то ли…
– Бабы суки, оттого что мужики козлы? – засмеялся Георгий. – Тебе, Нин, в университете надо логику преподавать. Или лучше софистику.
Кажется, она не знала, что такое софистика, но вряд ли ее это и интересовало. Она засмеялась, тряхнув головой так, что волосы взлетели над плечами.
– Может, и правда в зоопарк пойдем? – спросила Нинка. – Жирафов посмотрим, слона. Я там лет в десять последний раз была, – добавила она. – Мороженого мне купишь…
– Ну, пошли, – улыбнулся Георгий. – А я так и вообще ни разу не был. Ни слона никогда не видел, ни жирафа. Уж, наверно, получше будут, чем эти тетки. Пошли, Нинка, в зоопарк!
Глава 7
«Вот это и есть нехорошая квартирка, – думал Георгий. – А никакие не черти. Да лучше б там сто чертей собралось, чем две эти суки!»
Нинка была права: мат оказался самым надежным способом общения с Любой и Зоей Малолетниковыми. Георгий быстро убедился в том, что любые человеческие слова до них просто не доходят – так же, как и любые интонации, кроме крика. Он даже начал подозревать, что уши у сестер имеют какой-то врожденный дефект, из-за которого они воспринимают звуки только выше определенного уровня децибелов.
И черт бы с ними, с сестрами, но вскоре Георгий заметил, что даже мысли у него стали матерными, а когда он заговаривает вслух, то сразу начинает орать во весь голос. И ведь для этого не было никаких причин, кроме ежедневного общения с Малолетниковыми! Сам по себе обмен не представлял особенных сложностей – так, привычные неувязки, с которыми он давно уже научился справляться.
Оказалось, например, что в квартире имеется еще одна комната, принадлежавшая покойной бабушке и каким-то непонятным образом проданная. Кем проданная, когда – этого ни Люба, ни Зоя объяснить не могли, но каждая была уверена, что комнату захапала и потихоньку продала сестра. При этом комната стояла пустая и отыскать ее хозяина не представлялось возможным.
Чтобы вернуть комнату, пришлось подавать в суд. Люба и Зоя затеяли долгий визгливый спор о том, кто должен это сделать, и Георгию с трудом удалось добиться от них доверенности на представление их же интересов в суде. Вообще, они с трудом смирились с тем, что придется доверить ему ведение всего этого обмена. Да, кажется, и не совсем смирились: каждая то и дело начинала задавать какие-то идиотские вопросы, целью которых было, видимо, поймать его на каком-нибудь обмане, и он чувствовал, что уже с трудом сдерживается, чтобы не послать обеих куда подальше вместе с их долбаной квартиркой. Но сделать это было уже невозможно: покупатель, друг Матвея Казакова, заплатил ровно столько, сколько ему было сказано, причем отдал все деньги вперед и даже без расписки. Георгий не представлял, как стал бы теперь объяснять свой отказ… Да и парень этот, Денис, оказался хороший, поэтому не выполнить обещанное было бы особенно стыдно.
- Предыдущая
- 53/79
- Следующая
