Портрет второй жены (Единственная женщина) - Берсенева Анна - Страница 37

• Предыдущая
• 37/91
• Следующая

Сергей понял тогда, о чем он говорит. Какой теперь Крым? Себя надо не уважать, чтобы возвращаться в прежние места, теперь затопленные пошлостью и убожеством.

В общем, семейная жизнь Ратниковых была достаточно стабильной, несмотря на то что вот уже лет десять Юля делила свое время между Москвой и Парижем, а Юра – между бизнесом и женой. Сергею казалось, никому из них даже привыкать не пришлось к такому, а не иному образу жизни, все получилось как-то само собой. О детях разговор не заходил, и Сергей даже не знал, что думает об этом Юра после пятнадцати лет законного брака.

В этот раз Юля долго не могла приехать, и не было ничего удивительного, что она не очень радовалась вечеру, который им предстояло провести втроем.

– Ничего правда не случилось, Юра? – спросил Сергей, когда они входили в зеркальную дверь клуба, немного пропустив Юлю вперед.

– Нет. – Ратников слегка покачал головой.

Небольшой полутемный зал был полон, сиял и мигал разноцветными огоньками подиум, слышались звуки настраиваемой аппаратуры, словно в оркестровой яме перед оперой.

– Да… – сказал Юра, оглядываясь. – Теперь понятно, на чем сыграли наши мажоры.

Мажорами он назвал хозяев. Впрочем, и сам он вполне мог бы относиться к этой категории, если бы характер его был другим.

Сергей поискал глазами свободный столик.

«Ничего себе, – подумал он, – да здесь, пожалуй, стоять бы не пришлось».

Но к ним уже спешил высокий худощавый паренек с тонкой мальчишечьей шеей, одетый в толстовку цвета раздавленной земляники.

– Юра! – обрадованно воскликнул он. – А я тебя еле узнал!

– Что, так изменился? – спросил Ратников, пожимая руку молодому человеку.

– Да нет, просто не ожидал у нас увидеть. Ты же, говорят, игнорируешь тусовки.

Тут он заметил Юлю и Сергея, и лицо его просияло гордой улыбкой.

– Ну все здесь! – воскликнул он. – Юленька, неужели ты специально ради нас приехала?

– Ради кого же еще, Костик? – Уголки Юлиных губ дрогнули в улыбке. – Видишь, в первый же вечер – прямо к вам.

– Правильно! – сказал Костик, не уловивший в ее голосе иронии. – У нас сегодня презентация новой программы, не пожалеете. Знаешь, кто будет? Стас Незвецкий!

Это имя ничего не говорило ни Сергею, ни, кажется, Юре с Юлей. Зато Костика Сергей наконец вспомнил. Тот был моложе их лет на десять, и они, разумеется, мало внимания обращали на сопливого пацана, сынишку солиста Большого театра, хотя тот и жил в их «академке».

Посетители клуба уже вовсю выпивали и закусывали, как в нормальном ресторане. Необычность клубного интерьера, о которой так много говорили, заключалась главным образом в том, что он был стилизован под «русский модерн». Однако утонченность стиля, разумеется, нарушалась. Как иначе было привлечь денежных нуворишей, не привыкших вдаваться в стилистические тонкости?

На стенах висели картины в манере Бакста и Бенуа, оправленные в массивные рамы «под золото». Все оформление клуба производило такое впечатление, словно изящный, выполненный летящим пером дизайнерский эскиз был наспех закрашен масляными красками.

– Да-а, столик надо было заказывать, – заметил Юра. – Кто же знал, что к вам такой повышенный интерес.

Говоря это, он подмигнул Сергею.

– Для вас – найдем! – горячо откликнулся на незамысловатый комплимент Костик.

Действительно, он провел их к столику, стоящему не слишком близко к подиуму, откуда тем не менее все было отлично видно и слышно.

– Это – для лучших гостей! – сказал Костик. – Смотрите же, почаще к нам приходите. Ну, не буду вам мешать – наслаждайтесь!

С этим приятным пожеланием Костик растворился в пестрой толпе. Видимо, отправился вылавливать наиболее достойных.

– Ума не приложу, Юра, – заметил Сергей, – и чего это твое присутствие так желательно для этих пацанов?

На самом же деле он догадывался, что они просто подпадают под обаяние Юркиного взгляда и им, как и многим другим, как и деловым партнерам Ратникова, необъяснимо хочется быть объектом того веселого интереса, который светится в его глазах.

– Брось ты, Серега, – махнул рукой Ратников. – Это потому, что мы с тобой сегодня не одни, а с Юлей.

Едва они успели усесться, на сцене появился высокий эффектный парень в блестящем костюме и объявил Стаса Незвецкого. Как уже успел краем уха расслышать Сергей, Стас являлся молодой, но не восходящей, а уже взошедшей звездой.

Музыканты наконец настроились, и в ту же минуту сам Стас показался на подиуме. Его появление было встречено восторженными криками из полутемного зала. Стас начал петь, и даже Сергей быстро понял, что голоса у него нет совсем. Это чувствовалось, несмотря на все электронные преломления, которые проходил каждый звук.

Но музыка – она потрясла Сергея, не считавшего себя большим ее знатоком! Живые, томительные звуки скрипки сочетались с аккордами синтезатора, звуки обрушивались и звенели, звали, томили – они заполняли, казалось, не только полутемный зал, но и бесконечное пространство над домами, над Москвой и над землей…

Сергею хотелось, чтобы Стас поскорее замолчал и не мешал ему нырять в эти мощные волны.

– Правда – империя, – произнес Юра, когда отзвучала первая песня. – Ну и звукореж у них, не говоря уж о музыкантах!

Сергей ждал следующей мелодии, с раздражением наблюдая, как Стас раскланивается под аплодисменты и восторженные крики поклонников.

Незвецкий был высоким, спортивного вида парнем, но что-то в его внешности казалось необычным.

– Вписывается в здешний интерьер, – сказал Юра, точно угадав, что Сергей размышляет о Незвецком. – Мускулы, майка черная – все при нем, а глаза как у кокаиниста, и грим, и голову так откидывает… Вот-вот начнет Северянина читать!

Толпа поклонниц уже стояла возле подиума, снизу вверх обожающе глядя на кумира. Он не заставил их долго ждать, и Сергей снова погрузился в звуковую бездну, которую, как случайный вскрик, то и дело прорезал голос певца.

Когда Стасова программа закончилась и присутствующие отхлопали, откричали – никто уже не мешал полностью заняться выпивкой и закуской. «Империя звука» мгновенно превратилась в обыкновенный ресторан, притом не слишком высокого уровня.

– Не кажется вам, что мы здесь засиделись? – спросила Юля. – Программа окончена, можно идти. По-моему, дома гораздо приятнее.

Она говорила это как бы в пространство, но, конечно, ее слова относились не к Сергею, не от него она ждала решения. Юра молчал.

В это время Сергей заметил, что Стас Незвецкий уже сидит за соседним с ними столиком. Однако он не выпивал, а беседовал с молоденькой корреспонденткой. Перед ним лежал включенный диктофон.

– Стас, скажи, ты любишь красивых девушек? – спрашивала корреспондентка.

– Пожалуй, – задумчиво отвечал Стас. – Я влюбчив, но должен предупредить ваших читательниц: одной девушки мне мало – я слишком влюбчив. А вообще-то, – заключил он, – в женщине мне больше всего нравятся не ножки, а извилины…

Услышав это, улыбнулась даже Юля. Юра и вовсе расхохотался, толкая Сергея под столом ногой.

– Как ты думаешь, Серега, – спросил он, давясь смехом и стараясь говорить потише, чтобы не привлечь внимания Незвецкого, – в каком месте ему нравятся у женщин извилины?

Стас, наверное, все-таки услышал его смех: он резко обернулся. Но взгляд его остановился не на смеющемся Ратникове, а на Юле – и Незвецкий замер с уже открытым для возмущения ртом.

Юля смотрела прямо на него, на губах ее мелькала та самая неуловимая для фотографов улыбка… Не узнать ее Стас не мог. Забыв про корреспондентку, он встал из-за стола и направился к Юлии Студенцовой.

Кругом кричали, танцевали, кто-то уже бросал музыкантам деньги, чтобы они исполнили «Малиновку», как в старом добром привокзальном ресторане; гулянка шла вовсю.

– Вы разрешите? – Стас остановился перед нею. – Вы разрешите пригласить вас потанцевать, Юлия Студенцова?

Поклонницы, обступавшие его столик, зашушукались. Юля выдержала паузу – что, кажется, не стоило ей ни малейшего усилия – и, по-королевски кивнув, встала, одновременно подавая руку Незвецкому.

• Предыдущая
• 37/91
• Следующая