Молодость без страховки - Богданова Анна Владимировна - Страница 19

• Предыдущая
• 19/51
• Следующая

Наша героиня же, возвращаясь домой и анализируя первый рабочий день, осталась им очень довольна – и самим днём, и новым местом, и свежеиспечёнными коллегами. Все они показались ей добродушными, искренними и милыми, за исключением разве что желчной Инны Ивановны Кочетковой. Но не знала она тогда, что Восток – будь он Дальний или Ближний, дело тонкое. Не простое это дело – Восток, как справедливо заметил герой культовой советской киноленты.

Всё пойдёт, как обычно, своим чередом – зависть со стороны женщин, признания в нежных чувствах со стороны мужчин очень скоро сменятся злостью и ревностью, поскольку ухаживания их останутся без ответа. Сплетни. Даже заговоры. Лесть и нож в спину – образно говоря. Вот сильные, они же и тонкие стороны Востока.

Но это будет потом. А сейчас всё прекрасно. Со следующей недели (по средам и пятницам) Аврора начнёт посещать ускоренные курсы по делопроизводству... Кстати, тут автор позволит пофилософствовать о быстротечности всего в жизни своей героини.

Так уж сложилось, что всё в судьбе Метёлкиной происходит как-то уж слишком быстро и, на первый взгляд, непродуманно. Окончив среднюю школу, Аврора случайно, не по своей воле, попадает в швейное училище. В её отсутствие Зинаида Матвеевна, поддавшись уговорам дочкиной подруги Ирки Ненашевой и влекомая мечтой о новом шикарном пальто цвета беж из модной тогда ткани под названием «мозги», которое Аврора непременно должна была сшить ей, став портнихой, отдала её документы в вышеупомянутое профессиональное училище.

Так же неожиданно, в силу сложившихся обстоятельств, Аврора выскакивает замуж за первого хулигана школы Юрку Метёлкина – парнишку из параллельного класса. Она первая среди своих сверстниц рожает Арину.

Засим, по возвращении Метёлкина из армии, Аврора опять-таки оканчивает ускоренные курсы ведения гостиничного хозяйства и поступает на службу в чуть ли не самый фешенебельный отель столицы.

Отработав там несколько лет, она увольняется по уже известной читателю причине.

Одновременно наша героиня как-то внезапно разводится с мужем из-за его измены. Не приди Аврора тогда чуть пораньше и не застань Метёлкина с другой, неизвестно, сколько бы она прожила с ним, снося дикую, давно перешедшую в болезнь ревность Юрика.

И снова её ждут курсы ускоренного типа, где девушек обучают стенографии и машинописи.

Слишком много случайного в жизни Авроры. Но, возможно, всё в нашей жизни решает случай. Не зря ведь говорят: оказаться в нужном месте в нужное время. Только не всегда это удаётся. У нашей героини, к примеру, «попадать в яблочко» получается через раз, поэтому судьба её и вышла такой скачко... нет, пожалуй, трамплинообразной.

– Ну, как? Что? Рассказывай! Я прямо от любопытства умираю! Весь день места себе не находила! Пошла с Ариночкой гулять, а все мысли о тебе – думаю, выгонят, точно выгонят! Ведь как оно в жизни-то бывает? – чего хорошего, дак помалу, а плохого дак с леше-его! – говорила Зинаида Матвеевна, впустив дочь в дом после первого её рабочего дня на новом месте и схватившись за пухлые, будто надутые, сравнимые только с хомячьими щёки грушеподобного лица своего, залилась горькими слезами и в бессилии опустилась на галошницу у порога.

– Мам, ну что ты ревёшь?! Почему меня выгнать-то обязательно должны?

– Потому что все целый день звонили, только нервы мне портили! О ка-ак! – всё больше расходилась Зинаида Матвеевна, содрогаясь от беспричинных рыданий. Узкий лоб Гавриловой, намекающий на то, что в её голове не так-то уж много мыслей (а умных в особенности), покрылся испариной. Маленькие узкие глазки были мутными от слёз.

– Кто звонил? Кто тебе нервы портил?

– Гаврилов, отец твой бешеный, раз двадцать трезвонил! Позвонит и спрашивает: «Ну, что, Зин, не пришла ещё? Не выгнали?» А когда терпение моё лопнуло, я его послала куда подальше, так он, знаешь, хитрец, по-другому заговорил: «Раз, Зин, её до обеда оттуда не вышибли, стало быть, возьмут! Тут восемьдесят процентов против двадцати, что примут! А не примут, падлы, так я им покажу кузькину мать!» Так и сказал! Ну ты ведь его знаешь, шалопутного! – с нескрываемым умилением заметила Зинаида Матвеевна. – Милочка звонила три раза. Она, конечно, права, но всё же зачем тётке нервы-то поднимать...

– А она что сказала?

– Да что она сказала, – нехотя отозвалась Гаврилова. – Правду она сказала, вот что...

– Какую такую правду? – допытывалась Аврора.

– Ой! Не хотела я тебе рассказывать, но вижу, никуда не деться... Она сказала... – мялась Зинаида Матвеевна. – Что ты дура. Вот что она сказала! Как её, говорит, возьмут на приличную должность, когда умом-то она (то есть ты) не вышла! Обмолвилась, знаешь ли, к слову, что мозги у тебя куриные и к тому же никакого такого серьёзного образования у тебя нет. «Кем же её в посольство могут взять, ты сама-то, тёть Зиночка, подумай! Ведь не портнихой же!» Ну, я и подумала, нашто им в посольстве портнихи-то?! Так-то! Три раза звонила – в последний раз только успокоила меня – сказала, что, может, и примут её (то есть тебя) уборщицей. Ну, я маленько-то и успокоилась.

– Ну и змея эта Милочка! Натуральная! И откуда только в ней столько злости?! Вроде замуж вышла, а всё никак не успокоится! – взорвалась Аврора. – И вообще, вам что, обеим делать нечего? Часами на телефоне висите?

– Чо это ты на сестру-то набросилась? Нельзя так, Аврора! Милёночек – круглая сирота, несчастный человек...

– Этой сироте уже скоро сорок! Сирота! И потом, рисует она свои плакаты, вот и пусть рисует! А то лезет во все дыры! – рассердилась Аврора и, словно в отместку, с гордостью заявила, несколько преувеличив свои функции на новом месте: – А меня приняли, пусть она не беспокоится! Инспектором по контролю! – самой главной над всеми референтами посольства!

– Бат-тюшки! – ошарашенно прокричала Зинаида Матвеевна и, хлопнув правой рукой по своей левой толстенной ляжке, сорвалась с галошницы и кинулась в большую комнату к телефону. – Милёночек, это я, – взахлёб говорила она, оплёвывая трубку. – Нашу-то приняли на работу! Ага, ага, только пришла! Не-е, не уборщицей, не-е! Самой главной почти у них там в посольстве! Ага! Как – главной? Ну я не знаю, как ей это удалось! Этим, этим... – Гаврилова нервно крутила телефонный шнур, пытаясь дословно припомнить новую должность дочери. – Как его!.. самой главной ифигенткой посольства! Во как! Чего ж тут непонятного?! – изумилась она.

– Инспектором по контролю! – крикнула Аврора, скидывая босоножки.

– О! Инспектором по контролю, говорит! – с гордостью повторила Гаврилова, часто моргая от сильнейшего возбуждения. – Нет, Милёночек, я ничего не путаю. Передаю с её слов. Да. А что такое? Да? Ты так думаешь? Не сможет? Не соображает? Совсем ничего? Не в кого ей умной быть? Ну да, Гаврилов тот ещё дурак, это конечно... В этом я с тобой полностью согласна. Думаешь, долго не продержится? Уволят её, значит, ты так считаешь? – разочарованно повторяла за племянницей Зинаида Матвеевна – от её гордости и возбуждения не осталось и следа. – А я и не говорю вслух! Да ничего она не услышит, она на кухню пошла! Но я ж не рыба, в конце концов! Ну, поняла, поняла! Выгонят, значит... Я так и думала! – раздражённо воскликнула она и шмякнула трубку. – Значит, так, Аврора... – обстоятельно затянула Гаврилова, войдя в кухню.

– Покажи, Арин, покажи маме, что ты рисуешь, – просила Аврора, пытаясь рассмотреть художество дочери.

– Не тронь! Моё! – взревела Ариночка, ударив по столу внушительным для шестилетнего дитятки кулаком.

– Вот зачем? Зачем робёнка-то обижаешь? Нечего девочку трогать! – тут же вступилась за обожаемую внучку Зинаида Матвеевна. – Правильно, Аришенька! Держи и никому не отдавай! Никогда ничего, моё солнышко, отдавать нельзя! Коли попало в твои ручонки, то и твоё! Крепко держи! Ути, моё солнышко!

– Моё! – с чувством одержанной победы прокричало «солнышко», закрывая пухлыми ручонками нарисованных разноцветными карандашами человечков в треугольных кривых колпачках с помпонами.

• Предыдущая
• 19/51
• Следующая