Самая шикарная свадьба - Богданова Анна Владимировна - Страница 24
- Предыдущая
- 24/62
- Следующая
На письменный стол сначала упали две слезинки, а потом я дала волю своим чувствам и разревелась по-настоящему. Мне было так жаль Власа! Если бы только я была там! Я бы схватила утюг с живота жениха и «разгладила» бы задницу этому жирдяю так, что он бы долго не смог сидеть, потом отыскала бы увесистую дубинку и принялась бы размахивать ею вокруг, крича: «Не подходи!» Избив и покалечив злодеев, я отвязала бы Власа, дотащила на себе до машины, которую завела, соединив проводки, и вывезла бы его по лесным кочкам на шоссе. Но меня там нет, и ему некому помочь! Когда я поняла это окончательно, заревела с новой силой, и в эту минуту в дверь кто-то позвонил. «Наверное, те самые душегубы, что похитили его, пришли просить выкуп», – решила я и, не колеблясь, направилась к двери, смело повернула ключ – я была готова к испытаниям. На пороге стоял Влас – живой и невредимый, даже со здоровым румянцем на щеках.
– Что с тобой, Машенька? – беспокойно спросил он. – Почему ты плачешь? Кто тебя обидел?
– Ты! Ты! – воскликнула я сквозь слезы, захлебываясь соплями. – Одиннадцатый час! Ты никогда так поздно не приезжал! Я думала, тебя похитили, пытают, я уже собралась морги обзванивать! Где ты был?!
– Что ты! Что ты! Девочка моя! Ты беспокоилась? Беспокоилась обо мне? – в его голосе слышалась радость. – Сегодня совершенно неожиданно Илья Андреевич приехал ко мне с несколькими владельцами автосалонов, и мы обсуждали наше положение в свете последних событий на международном торговом рынке. У меня не было возможности предупредить тебя, они приехали внезапно, и Илья Андреевич попросил всех отключить телефоны, чтобы не отвлекаться. Ты его скоро увидишь. Это премилый человек!
На следующее утро мы с Власом отправились в ЗАГС.
Желающих сочетаться законным браком оказалось немного – мы да еще пара, сидевшая в кабинете. Зато в противоположный кабинет народу было пруд пруди – разочарованные семейной жизнью супруги жаждали немедленно развестись. Некоторые, как я поняла, те, которые вчера не успели этого сделать, пришли сегодня рано утром и, видимо, долгое время стояли на улице – ждали, когда откроется ЗАГС. Некоторые пары, те, что, казалось, на дух друг друга не переносили, теперь объединились и в один голос доказывали другим (тоже объединившимся парам, которые пытались пролезть без очереди), что пришли раньше.
– А мы вообще со вчерашнего вечера тут! – возмутилась сухопарая женщина лет сорока с крашеными волосами цвета насыщенно разведенной марганцовки.
– Позвольте, позвольте! Вы что, выходит, всю ночь тут возле двери дежурили? – поинтересовался мужчина средних лет в голубой тенниске.
– Представьте себе! На лавочке ночевали! Ну что ты молчишь? – И женщина с марганцовочными волосами сильно ткнула указательным пальцем между лопаток маленького человечка в белой кепке. – Вечно ты молчишь! Даже сейчас не можешь постоять за себя!
Из кабинета вышла дама в строгом сером костюме.
– Ну разведите нас! Ну разведите! – подлетев к ней, кричала девица лет двадцати пяти. – Нам нечего делить: ни детей, ни имущества! Разведите нас сейчас, я с ним все равно жить не буду!
– Сегодня заполните анкету, а через месяц придете, – выдавила из себя женщина в строгом сером костюме.
– Люся! Может, не надо? – канючил долговязый парень – видимо, муж этой самой девицы.
– Надо, Вася, надо! Я устала с утра до вечера подбирать твои грязные носки и трусы по всей квартире! Мне надоело, что ты все время забываешь после себя смывать в туалете…
– Хватит! Ты мне тоже надоела! – крикнул долговязый, пытаясь, очевидно, заглушить жену и не дать ей сказать, что именно после себя он забывает смывать в туалете. – Язва! Ты из меня всю кровь выпила!
– А я, представляете, без зубов, – ни с того ни с сего прошепелявила полная женщина, обращаясь к особе с марганцовочными волосами. – Да, был пародонтоз, и я потеряла все зубы, а сейчас появился новый метод. В десны совершенно безболезненно вживляют такие капсулки, а через месяц…
– Зубы вырастают? – не удержавшись, восхищенно спросила я.
– Да нет, что вы, девушка…
– Маша, пойдем, наша очередь! – радостно воскликнул Влас и потащил меня в кабинет, где сидела женщина, очень похожая на ту, что выбежала из противоположного кабинета.
– Стало быть, вы хотите оформить свои отношения, – задумчиво проговорила она, внимательно изучая многочисленные штампы о регистрации и расторжении браков в моем паспорте. – Девушка, а вы уверены в правильности своего решения? У вас и печать некуда ставить!
– Да как вы смеете?! – взорвался Влас.
– Уверена, уверена, – отмахнулась я, после чего сотрудница ЗАГСа спросила нас, не собираемся ли мы заключить брачный контракт, и, получив отрицательный ответ, дала заполнить анкету. Потом, напряженно улыбнувшись дежурной улыбкой, снабдила нас буклетами с фотографиями моделей в свадебных платьях и адресами ресторанов, где можно отметить сие незабываемое предстоящее событие, и, назначив бракосочетание через месяц, пожелала напоследок счастья фальшивым голосом.
Мы наконец вышли из кабинета. Люсе каким-то образом снова удалось поймать женщину в строгом сером костюме.
– Ну разведите нас! Разведите! – кричала она. – Иначе кончится смертоубийством! Не вводите меня в грех! Не хочу я из-за этого дурака в тюрьме сидеть! Ну разведите нас!
– Ведь мы никогда не будем стоять в очереди, чтобы попасть в этот кабинет? – с надеждой спросил Влас.
– Нет, конечно, – уверенно ответила я и чуть было не брякнула: «Нас пропустят без очереди».
Остаток недели прошел в трудах праведных – днем я творила, и роман мой сдвинулся с мертвой точки, набирая обороты стремительно, приближался к последней трети. Сначала будто кирпичная стена не давала войти в мир моих героев; потом вдруг она дала трещину, разрушилась, и в конце концов я попала внутрь. Там, внутри, я легко манипулировала персонажами – они были у меня как на ладони, или нет, точнее, передо мной словно была шахматная доска и я играла в одиночестве, передвигая фигуры и за себя, и за мнимого соперника, соблюдая правила, которые сама выдумала.
Уйдя с головой в творчество, сидя целыми днями за компьютером, я конечно же не могла не общаться по телефону с подругами. На некоторое время я переступала руины разрушенной кирпичной стены, покидая вымышленный мир для того, чтобы узнать, что происходит в мире настоящем.
А надо сказать, что за несколько дней много чего изменилось.
Во-первых, Михаил дал пастору обет не пить до конца дней своих. Наш план сработал! Не зря мы сутки проторчали в обществе Иннокентия и Мисс Бесконечности. Однако Анжелка заметила, что святой отец смотрел на нее как-то странно, пожалуй, даже подозрительно, вроде бы намекая своим взглядом на то, что ей бы тоже не мешало дать аналогичный обет. Но Огурцова сделала вид, будто ничего не поняла, и, наскоро поблагодарив пастора, подхватила Михаила, и они с невероятной быстротой исчезли из церкви.
– Как бы он Михаилу не рассказал про тот звонок! – беспокоилась она. – И надо же было мне ему в таком состоянии позвонить, да еще и нахамить! Хотя теперь все равно – главное, Михаил больше никогда не будет пить.
В семье Поликуткиных – Огурцовых действительно вроде бы все налаживалось – чернобрового детину быстро и без проблем восстановили на работе как ценного и незаменимого специалиста, и вечером после первого рабочего дня Анжелка стала требовать денег.
– Надо ковать железо, пока горячо. Я ему говорю: «Девочки выручили тебя в трудную минуту, и они не такие богачки, чтобы прощать долги», – объясняла мне Огурцова и в конце концов призналась, что ей удалось уговорить своего благоверного занять тысячу долларов у братьев и сестер во Христе и что она уже успела положить эту сумму за якобы разрушенную Михаилом овощную палатку на книжку, чему была несказанно рада.
Что касается ее матушки – Нины Геннадьевны, то после чудесного исцеления зятя от страшного недуга она совсем помешалась на паломнических поездках, утверждая, что пить он бросил исключительно благодаря ее молитвам и хождениям по святым местам. Она так глубоко поверила в силу собственной молитвы, что взяла отпуск за свой счет и с неукротимым энтузиазмом совершала паломничества по московским церквям. Это было новым серьезным увлечением Нины Геннадьевны после индийского кино, йоги, космической диеты, сыроедения, голодания, уринотерапии, в которое она бросилась, как в омут.
- Предыдущая
- 24/62
- Следующая
