Юность под залог - Богданова Анна Владимировна - Страница 31

• Предыдущая
• 31/53
• Следующая

– Грацио, синьорита! О! Карбоньеро бронеро! Старинио жакклеро! Фанактеро! Орчипико! Санта рукаво белла луча сарта заметио папарико самтаро лихазонто пармезонто! Белле, белле! Белиссимо!

– Да-да, спасибо большое! – ей ничего не оставалось, как поблагодарить красавца.

– О! Вы согласныя! Как я радь! Как радь! Тортоно стерто картоно! – воскликнул восторженно он и помчался вслед за юношей, что нес его вещи в 1120-й номер.

– Какая вы легкомысленная девушка! – захохотал Гарик.

– Почему? А что такое? – удивилась Аврора.

– Ну как почему? Первый раз видите человека и сразу же соглашаетесь пойти с ним на свидание.

– Какое свидание?

– Как какое? – покатывался со смеху гинеколог-стоматолог. – Он вас сегодня вечером пригласил на ужин в ресторан.

– В какой ресторан? – обалдело спросила Аврора.

– В северном блоке, на двадцать втором этаже.

– Что ж вы раньше-то не сказали! Я ведь не поняла ничего!

– А зачем мне вмешиваться? Ты со мной отобедать обещала. Вот если б поужинать, тогда я б, конечно, встрял! – проговорил Гарик. Он смотрел на Аврору – глаза его горели, улыбались, смеялись даже. Доктор был счастлив – счастлив, потому что влюбился сразу, как только увидел нашу героиню, такую непосредственную, наивную, словно дитя малое. – Я зайду за вами полвторого. Ладно?

– Ага, – ответила Аврора и уже было углубилась в «шахматку», как вдруг к ней подошел... – Ой! – воскликнула она от неожиданности и восторга. – Здравствуйте! – Перед Авророй стоял сам Фазиль Маронов – наипопулярнейший в то время эстрадный певец. Рядом с ним возвышалась его жена – Марина Грусская, не менее популярная певица, только не эстрадная, а оперная (в то время она была примой Большого театра) и несколько мужчин крепкого телосложения. Только потом Аврора узнала, что супруги, не имея достойной квартиры в Москве, прожили в гостинице долгие годы.

– Вы новенькая? – спросила Марина и улыбнулась своей фирменной белоснежной улыбкой, отчего на гладких, будто отполированных, щеках ее появились две очаровательные ямочки.

– Да. Я сегодня первый день.

– Какая красивая девочка, правда, Мариш? – проговорил бархатным голосом Фазиль.

– Необыкновенная, – подтвердила супруга. – А как вас зовут?

– Аврора.

– И имя необыкновенное! – умилился Маронов. – Нам ключики от 1131-го люкса.

Аврора потянулась за ключами. Она не помнила себя – голова ее кружилась, все происходящее казалось ей сном. «Такого не может быть на самом деле», – думала она. Это и понятно! Утро еще не закончилось, а она уже успела познакомиться с тремя самыми знаменитыми людьми страны!

Только звездная пара со своей свитой скрылась в коридоре за поворотом, как мимо Аврориной стойки пронеслось нечто цветастое, расплывчатое с букетом черных роз.

– Стойте! Вы куда? – Метелкина почувствовала, что именно она должна остановить это размазанное пятно, Аврора сорвалась с кресла и кинулась по коридору. – Стоять! – прогремела она и схватила непрошеного гостя в метре от номера 1131.

– Пустите! Прошу! Отпустите! Я только цветы передать! Только цветочки вручить, и все! – Перед Авророй на коленях стояла убитая горем женщина неопределенного возраста в длинной ситцевой, цветастой, цыганской юбке, с пухом на голове, с толстыми, как у хомяка, щеками.

– Та-ак! Голошпакова! Опять вы допекаете сотрудников гостиницы, донимаете уважаемых артистов! Девушка, вы эту женщину не пускайте. Если что, сразу звоните охране на первый этаж, – предупредил на будущее Аврору появившийся как раз вовремя один из свиты певцов.

– Цветы! Цветочки! – орала Голошпакова, не помня себя, и в конце концов запульнула ими в обидчика.

– Опять эта сумасшедшая! – довольно громко сказала Раиса, подойдя к Аврориной стойке с грязной тряпкой в руке.

– А кто это?

– Да чокнутая баба! Фанатка Маронова! Вечно ему черные розы дарит и каким-то образом проникает к нам на этаж. Там внизу, на улице, за углом целая толпа девиц стоит. Все его поклонницы! Такое творят! Уму непостижимо! Однажды даже раздели его!

– Зачем? – удивилась Аврора.

– Как – зачем?! Чтоб на память что-нибудь себе от него оставить! – хмыкнула Раиса и добавила: – А Маринка его так ревнует! Жуть! До скандалов дело доходит!

– Надо же!

– И вот ни одна из тех-то сикильдявок, ну которые на улице топчутся, ни разочка еще сюда не проскочила! Только Голошпакова такая прыткая! Ума не приложу, как ей это удается! Ну ладно, пойду убираться, – заключила Раиса, решив, что добавить к сказанному ей более нечего.

В свою первую смену наша героиня умудрилась влюбить в себя весь этаж, позавтракать с известным на всю страну куплетистом Евгением Бобиковым, несмотря на угрозы Рыжиковой, отобедать с гинекологом, который подрабатывал по совместительству стоматологом, поужинать на двадцать втором этаже северного блока гостиницы с Марио и посмотреть на Москву с высоты птичьего полета и... И выслушать не только признание гражданина Италии в любви, но и предложение, от которого она была вынуждена отказаться, несмотря на роскошное кольцо с бриллиантом, что преподнес ей прекрасный иностранец:

– Я никак, никак не могу выйти за вас замуж!

– Но почему? Какой причина? Я тьебе не нравлюсь?

– Нет-нет, вы очень нравитесь! – заверила его Аврора, подумав, как такой милый молодой человек может не нравиться – конечно же, он понравился ей. Более того, сидя с ним в ресторане, глядя на его открытое, добродушное лицо и такие прекрасные глаза, наша героиня вообще забыла о существовании Юрика Метелкина. – Я не могу за вас выйти, потому что я уже замужем!

– Ты, как это говориться... – Марио пытался припомнить русское слово, дабы выразить свою мысль, – обдиришкивать меня. Вот! У тьебя кольцо на правой руке, а это означать, что ты разведен. У нас в Итальи так.

– А у нас все наоборот! И потом у меня есть ребенок!

– О! Я очень люблью детей! Ты разведьешься с мужем, мы поженимся, я усыновлью ребенка, и мы уедем в Италью.

– Нет, нет, нет! Это невозможно!

– Но почему? – удивился Марио. – Я не смогу без тьебя жить теперь. Я увидел тьебя и понял, что уже без тьебя не смогу...

– Но я люблю своего мужа, – тут Авроре пришлось вспомнить о Юрике.

– Может, разлюбишь... – как-то неопределенно проговорил Марио и твердо добавил: – Я буду ждать. А это возьми, – он подвинул к ней бархатную коробочку с кольцом.

– Нет-нет, ни за что!

– На памьять!

– Нет! Не могу! Ни за что! – отмахивалась она. – И вообще мне уже пора.

– Пойдем, – и Марио, расплатившись с официантом, последовал за Авророй.

Всю ночь он просидел возле ее стойки – они болтали ни о чем, под утро Метелкина неожиданно для себя задремала, положив голову на стол, а Марио смотрел на нее не отрываясь – он в отличие от Гарика не влюбился в нашу героиню, а полюбил ее по-настоящему той любовью, которая, кроме терзаний и разочарований, не приносит ничего хорошего, если не считать того состояния души, когда все внутри трепещет и поет.

Утром Аврора, сдав смену напарнице Марии, выскочила на улицу с огромным букетом красных роз, которые ей преподнес Марио, и с набитым до отказа пакетом травянистого цвета с нарисованной матрешкой. Там были подарки постояльцев – паркеровские ручки, колготы, комбинации, жвачки и т. д. и т. п. Поначалу Метелкина отказывалась – мол, это не положено, так не принято, но, видя, как Раиса сгребает со стола презенты, предназначенные ей, стала брать все подряд, горячо благодаря дарителей.

Сойдя с троллейбуса, она увидела мужа на мотоцикле в вишневом шлеме на голове. Юрик спрыгнул на землю, подлетел к жене и, выхватив букет из ее руки, запихнул его в урну цветами вниз.

– Кто?! – взревел он.

– Что – кто? – растерялась Аврора.

– Что за подонок цветы подарил? Отвечай! – И Метелкин, намотав Аврорин длинный хвост на кулак, поволок ее к мотоциклу.

– Юр! Ты что?!

– Я тебе сейчас покажу: «Юр, ты что!» Я тебе покажу, как шашни заводить! Что делала всю ночь? С кем была? А? Отвечай!

• Предыдущая
• 31/53
• Следующая