Кокон Кастанеды - Брикер Мария - Страница 35

• Предыдущая
• 35/54
• Следующая

– Какие проблемы, сестренка? – полюбопытствовал он.

– До райцентра не подкинешь, мил-человек? – прогнусавил Николай Владимирович. – Девочку в обитель везу, беспризорницу. Решили лесом путь сократить, но заплутали маленько.

– Дык конечно! Садитесь, какие разговоры, – согласился водила.

Николай посадил Настену на заднее сиденье, сам уселся рядом с водителем. У коробки передач лежала пачка сигарет и назойливо гипнотизировала, поэтому Николай Владимирович принялся с азартом вещать братку об увеличении количества беспризорников на фоне расслоения социальных слоев населения и обнищания граждан в условиях рыночной экономики, а также прочих социальных проблемах человечества в целом и культурных традициях меценатства в России в частности.

До райцентра добрались с ветерком, высадились на площади, у небольшого ночного супермаркета. Площадь была пустынна и освещалась тусклым фонарем.

– Благослови тебя господи, сын мой, – поблагодарил Николай и на прощание осенил любезного водителя крестным знамением.

– Добрый дядя, – сказала довольная Настена. – Денег на обитель дал. Аж пятьсот рублей. Вот беспризорники-то порадуются!

– И пускай вознаградит его господь за щедрость души! – воздел глаза к небу Коля, прикидывая в уме, на что эту «щедрость души» истратить.

– Ага, пускай. Только зря вы у него пачку «Парламента» с зажигалкой сперли, тетя Элета. Нехорошо. Вас боженька за это накажет, – погрозила ему пальчиком Настена.

– Я? – возмутился Чуйков.

– Давайте деньги, в магазин схожу. Поесть куплю. А вы покамест не отсвечивайте тут. Вдруг дядя вернется и по шеям вам за сигареты надает! В кусты отойдите и ждите меня там. – Настена выхватила у него купюру.

– Значит, так, Настя, – по-деловому обратился к ней Николай. – Здоровое питание – залог красоты. Природа сама выбирает лучшее. В общем, купишь лапшу… Как ее? Не помню, как ее, сама сообразишь. Короче, купишь лапшу, еще чипсы, бульонные кубики, пиво, молоко, зеленый горошек, шоколадные батончики, йогурт, сок, колу, майонез, кетчуп и американские сандвичи. Настоящая монахиня должна хорошо позавтракать.

– Да-а-а, видать, вы очень сильно головой шмякнулись. – Настя сочувственно покачала головой и поскакала в магазин.

Коля немного расстроился, что забыл ее попросить о главном – чтобы она купила волшебный тампон, с которым комфортно по жизни. Словно почувствовав его мысли, Настена в дверях остановилась, обернулась, посмотрела на него серьезно, как-то совсем по-взрослому, махнула рукой, чтобы он шел туда, куда она ему велела, и скрылась внутри.

Отличный момент свалить и отвязаться от девчонки, подумал Николай, отошел на несколько метров от магазина, в тень деревьев и кустов, встал за березу, быстро справил свои нужды, трясущейся рукой прикурил сигарету, глубоко затянулся и с блаженством выдохнул струйку дыма. Ему стало так хорошо, что никаких тампонов не нужно было. И девчонка ему тоже была не нужна, только мешается и под ногами путается. Не пропадет, деньги у нее теперь есть, еды себе купит… Коля сглотнул слюну, еще раз глубоко затянулся. Немного закружилась голова. Он прислонился к шершавой коре дерева спиной. Поймать попутку, рвануть куда глаза глядят, пока Настена в магазине. Зачем она ему? Ну зачем она ему? Только лишние проблемы. Лишняя головная боль. Решено! Пора. Пора идти. Ему нужно идти. «Иди уже!» – Коля нагнулся и внимательно осмотрел свои ноги, которые вдруг стали чужими и никак не хотели его слушаться.

– Ничего с девчонкой не случится! – сказал он своим коленям. – Не пропадет. Не пропадет, говорю! – Николай затянулся в последний раз – вокруг все закрутилось, как карусель, затошнило, перед глазами заплясали разноцветные точки. Чуйков выронил окурок и стек по дереву вниз.

Дождь… Снова начался дождь… Николай открыл глаза. Он лежал на траве под березой. Рядом стояла Настена с открытой бутылкой минеральной воды и пластиковым пакетом.

– Какая же вы бестолковая, тетя Элета! Вроде взрослая женщина, а не знаете, что курить на голодный желудок вредно. И потом, вы же монахиня! Разве монашкам дозволено гадость всякую в рот таскать?

– Я не монахиня, – прошептал Чуйков, с трудом сел, взял у девочки бутылку минералки, отхлебнул из горлышка пару глотков и умылся. На губах появился солоноватый привкус, щеки немного защипало, но стало легче.

Настена, проигнорировав его слова, уселась рядом по-турецки, расстелила на земле газету и принялась выкладывать на нее еду из пакета – аккуратно, обстоятельно: буханку черного хлеба, два сырка «Дружба», колечко «Краковской», шоколадку «Аленушка», пучок зеленого лука. Лук Настя, забрав у него минералку, сполоснула, стряхнула с зелени воду. Смешно было за этим наблюдать, смешно было смотреть на ее испачканную рожицу, грязные ладошки и пучок мытого лука в ее руках. На Колю Настя старалась не смотреть. Разложила все, оценила сервировку, чуть склонив голову набок, и вздохнула, удовлетворенно и кокетливо, по-девичьи.

– Ешьте, тетя Элета, – дала она указание, взяла сырок, развернула, откусила маленький кусочек.

Коля немного обиделся, что Настя купила совсем не то, о чем он ее просил, но послушно отломил кусок колбасы, сунул в рот и принялся вяло и меланхолично его жевать. Час назад он думал, что может съесть целого слона, но сейчас от вида еды его мутило. Перетерпел, видно. Настя тоже ела без аппетита… первые пять минут. Истину глаголет пословица, что аппетит приходит во время еды. Когда они закончили трапезничать, на газете остались лишь крошки от батона и фольга от шоколадки.

Дышать было тяжело, Настя, держась за живот, повалилась на траву. Коля последовал ее примеру. Некоторое время они лежали молча, глядя на небо, усыпанное звездами.

– Энергия звезд на ваших губах, – облизал жирные губы Коля и икнул. – Ты слышала – я не монахиня, – лениво напомнил он.

Настя тоже икнула, села, зашуршала пакетом.

– Я вам бритву купила. Негоже монашкам ходить с усами и бородой, – тихо сказала она и положила ему на грудь упаковку с одноразовыми лезвиями. – Не стесняйтесь, у моей мамки тоже усы росли. Что поделаешь, наличие большого количества мужского гормона андрогена в организме – трагедия для женщины. Это она в газете прочитала.

– Спасибо, Настя, – с улыбкой поблагодарил Николай Владимирович и понял, что отвязаться от Настены никак не получится, как бы сильно он этого ни хотел. Да, собственно, не очень-то и хотелось. – Зябко что-то совсем. Сейчас приведу себя в порядок, и продолжим путь.

– Можно поглядеть? – хитро сощурилась Настя.

– На что? – удивился Николай.

– Как вы бреетесь, никогда не видала, как бреются монахини.

– Ну, гляди, – рассмеялся Чуйков и попытался всухую удалить щетину с щек.

Настя весело хихикала, наблюдая за мучениями Николая, до тех пор пока он случайно не порезался. Настена увидела кровь, личико ее сразу стало несчастным, а в глазах застыл ужас.

– Насть, ты что, а? Все нормально, мне не больно совсем. Ерунда это все.

Настя молча отвернулась и заплакала. Коля поморщился: ясно стало, почему Настена плачет, и сердце в груди заныло, словно наждаком по нему прошлись.

– Наверно, ей шибко больно было, – захлебываясь слезами, прошептала Настя. – Перед тем как она…

От этих жутких детских предположений, от осознания того, что подобная мысль пришла ей в голову, застыла кровь в венах. Надо было что-то сказать, но он не мог, не мог говорить, не знал, чем ее утешить, – слова не в силах был подобрать. Сидел и смотрел на ее худенькие вздрагивающие плечики в вязаной кофточке, как дурак, а Настя все плакала и плакала. Слова утешения в голову так и не пришли.

– Ты хоть на газету сядь, Насть, – решил он ее отвлечь. – Девочкам нельзя на земле подолгу. Детей после не будет.

– Почему? – обернулась Настя. Личико ее совсем опухло от слез, глаза заплыли, на воспаленных щеках растеклись грязные узоры.

– Что – почему? – смутился Коля, поднял газету, обмахнулся ей, как веером, положил на колени.

• Предыдущая
• 35/54
• Следующая