Морской узел - Дышев Андрей Михайлович - Страница 24

Я зашел в ванную и с ненавистью сорвал с себя сырую омерзительную одежду, пнул ногой упавший на кафельный пол обломок самолетного щитка. Все мои беды начались с этого проклятого самолета! Подвел меня, как ленивый конь, отказался подчиняться, начал своевольничать, показывать характер. Птицей возомнил себя! Так лети к черту на кулички! Убирайся, откуда пришел!

Подхватив щиток, я завернул его в мокрую одежду, выбежал на кухню и швырнул тяжелый комок в распахнутое окно. Потом забрался в душевую кабину, плотно закрыл полукруглую стеклянную дверь, похожую на фонарь самолета. Все. Отлетался… Включил горячую воду на полную мощность… Вот теперь хорошо. Это мой маленький мир, наполненный теплым паром, где колкие струи массируют тело, смывают едкую соль вместе с усталостью и раздражением. Я вылил на голову половину флакона шампуня, подставил лицо струям. Век бы стоял так, смывая с себя все, что меня угнетало. Смыть бы еще реальность, которую я не в силах был понять. Заодно и продажного милиционера вместе с протоколом, и тупого охранника, и злобную врачиху… Вода ласкала мое тело, успокаивала, передавала мне свою гибкую, вечную энергетику.

Я зачесал волосы назад массажной щеткой, побрился новым лезвием, ополоснул лицо лосьоном с запахом лимона, надел халат. Вот теперь я человек. Нашел в холодильнике чуть заветренную ветчину, помидор да загнал в тостер ломтик белого хлеба. Жуя на ходу, я пошел в кабинет. Сел на край стола. В одной руке бутерброд, в другой – телефонная книга… Никифор, Никифор… Как же его фамилия? Я привык называть его Ником – так он сам пожелал, когда мы познакомились. Я листал книжку. Это мой давний приятель. Познакомились мы с ним лет пять назад в Карпатах, катаясь на горных лыжах. Выяснили, что живем относительно рядом. Как-то я помог ему брать банду вымогателей, когда у него была напряженка с оперативными работниками. Он мне за это помог продлить лицензию. С тех пор мы изредка перезванивались. Я поздравляю его с Днем милиции. А он выуживает у меня интересующую его информацию по местному криминалу. Нику еще не было тридцати, когда он занял должность начальника межрайонного отдела по борьбе с оргпреступностью. Интересно, а сейчас он на какой должности?

Ага, вот его мобильный телефон. Дзюба Никифор Игоревич. Лишь бы его телефон был в сети!

– Привет, Кирилл! – отозвался Ник сразу после первого гудка.

Прежняя манера разговора – слова произносит торопливо, со сдержанной вежливостью, словно мы только что виделись, обо всем поговорили, да вот я зачем-то опять звоню, отрываю его от дел.

– У тебя есть пять минут, чтобы выслушать меня? – спросил я.

– Четыре с половиной.

Я набрал в грудь побольше воздуха и вдруг понял, что мне невыносимо противно и тяжело рассказывать одну и ту же историю в сотый раз, особенно после того, как все, кто ее слышал, мне не поверили – ни бандиты, ни милиция… Может быть, зря я порвал протокол? Как-никак, а в нем моя история адаптирована под милицейское мышление. Зачитал бы по бумажке, глядишь, и Ник все бы понял сразу и без лишних вопросов.

То, что я сказал Нику, уместилось в одном предложении: вооруженная банда захватила яхту «Галс», убила всех пассажиров, один выжил, но неизвестно, что с ним сейчас. Все!

Возникла долгая пауза. Ник сжигал молчанием тот лимит, который отвел мне.

– Откуда ты об этом знаешь? – изменившимся голосом спросил он. Было похоже, что он слегка прикрыл ладонью трубку.

Пришлось вкратце рассказать про самолет.

Снова пауза. Я воспринимал тишину лучше, чем многословие сыщика-взяточника. Если милиционер молчит, значит, он думает, значит, мои слова проделывают какую-то работу в его сознании.

– Надо спасать парня, – сказал я, чтобы убедиться, что Ник по-прежнему на связи и слышит меня.

Ник откашлялся.

– Ну да, конечно… Разумеется.

Как-то странно он себя вел.

– Могу помочь, – ненавязчиво предложил я свои услуги.

– Да нет, спасибо… Кхы-кхы… Хотя… Ты сейчас дома?

– Дома.

– Никуда не уходи, дождись меня. Я сейчас подъеду. Договорились?

– Договорились, – растерянно ответил я. Дзюба никогда не был у меня дома, и я никогда не давал ему свой домашний адрес.

– Только ни шагу из квартиры! – еще раз предупредил Ник.

Я отключил связь. Он меня озадачил. Обычно милиционеры вызывают свидетелей к себе в кабинет. На дом они приезжают для иных целей. Я переоделся – негоже принимать гостя в халате. Заглянул в бар, выставил на стол два бокала и блюдце с цукатами… Какая-то смутная тоска охватила меня. Я озирался по сторонам, переставлял с места на место привычные предметы, будто хотел найти причину тягостного чувства… Вышел в прихожую, надел легкие спортивные туфли и не смог ответить самому себе, зачем это сделал. Кто знает, какие мыши скребутся у милиционера в голове? Хотя он мой давний приятель. Смею надеяться, порядочный мужик. Карьерист – это да! Но это неплохое качество. Ему должны быть знакомы понятия чести. Наверное, вокруг этой банды вертится нечто такое, о чем нельзя говорить по телефону.

Я взял из сейфа несколько стодолларовых купюр и затолкал их в карман. Потом заглянул в одежный шкаф – не пригодится ли что-то еще? Не забыл взять ключи от машины и мобильный телефон. Я вел себя приблизительно так же, как прошлой весной, когда администрация города пригласила меня на праздник Нептуна: я оделся прилично и все же не исключил возможность того, что буду облит водой, а потому прихватил с собой непромокаемый плащ. И сейчас интуиция подсказывала мне, что нельзя исключать вероятность того… Чего? Вероятность чего? Какие черные мысли, однако. Напраслину на человека навожу. Скорей бы, что ли, приехал!

Зашел в кухню. Фу, как нестерпимо пахнет горелым кофе! Как хочется глотнуть свежего воздуха! К окну, к теплому сквозняку! Но я обманывал себя. Из кухонного окна лучше всего просматривался подъезд и все подходы к нему. Только высунул голову, только поздоровался с дедом Гришей, который сидел в шезлонге на балконе и вырезал из можжевеловой ветки слоника, как увидел коричневый «жигуль». Машина не наша, чужая. Ищет место для парковки, но все места в нашем дворе расписаны, заняты и обнесены стальными тросиками. «Жигуль» остановился у самого подъезда, загородив вход. Из трех дверей одновременно вышли парни – за километр видно, что милиционеры, хоть и цивильно одеты.

Странная у меня интуиция: она всегда предполагает развитие событий по худшему сценарию. Почему я предположил худшее, когда поговорил с Дзюбой? Разве были на то основания? Интуиция говорит: да, были. Он карьерист, он милиционер до мозга костей, у него нет и никогда не было друзей, ибо дружба всегда предполагает небольшой компромисс. А Дзюба на компромиссы никогда не идет… Должен сказать, что все эти долгие мысли молнией пронеслись у меня в голове, а сам я в это время пулей выскочил из квартиры, запер дверь на ключ и побежал по лестнице наверх. Я слышал, как гудит, лязгает металлом кабина лифта, поднимаясь на мой этаж. Впрочем, когда я бегу по лестнице, меня никакой лифт не догонит. Альпинистская закалка. Два года назад гостил в Москве у сослуживца, услышал о соревнованиях по забегу на Останкинскую телебашню по лестнице, пришел на старт (в джинсах, зимних ботинках и теплой куртке, да еще с бодуна) и занял второе место.

Я залетел в аппаратную, обесточил лифт, после чего выбрался на крышу. Добежал до противоположного края, спрыгнул на переходной балкон, оттуда – снова на лестничную площадку. Но это уже другой подъезд. Вниз, бегом, перепрыгивая ступени и перелетая через перила. Из подъезда выходить не рискнул, спустился в подвал, пролез под трубами водоснабжения и выбрался наружу через маленькое вентиляционное окно. На этой стороне дома не было ни подъездов, ни пешеходных дорожек. Одни лишь грядки да цветники. По ним, пригибаясь под ветками тополей и кипарисов, перепрыгивая через ссохшиеся плетни, я добежал до парка. Там перешел на шаг, заправил рубашку, пригладил волосы, выпутывая из них ветки и листья. Этот маршрут я проложил давно и опробовал не раз. Человеку моей профессии всегда надо иметь запасной выход.