Выстрел с монитора - Крапивин Владислав Петрович - Страница 28
- Предыдущая
- 28/29
- Следующая
– Эммер пусам. Флёйк цу флёйк… (Будьте всегда вместе. Крылом к крылу).
И не оглядываясь, пошел сквозь темноту, полную листьев, хлестких веток и шипастых стеблей…
Через четверть часа, запыхавшийся и поцарапанный, он вышел на шоссе. Машин не было. Но через дорогу, наискосок, светилась желтым окошком автостанция. Та самая. Белые Камни. Теплое окошко потянуло мальчика к себе (где он слышал недавно про такое же?). Это был единственный свет в темноте дороги. Даже небо теперь совсем почернело, и не было видно в нем ни единой звезды. Зябкий ветер мел по асфальту пыль.
Мальчик подошел к станции. В помещение диспетчера войти он не посмел и решил спрятаться от ветра за домиком, под навесом. И здесь – вот подарок! – светилось еще одно окошко. В телефонной будке горела похожая на лимон лампочка. Высвечивала на дверном стекле надпись: «Междугородный телефон».
Это было новое чудо! Сказочная удача! Можно позвонить домой, чтобы не волновались! Ведь пятнадчиков-то полный карман… А что, если опустить в автомат «десять колосков»?
Мальчик даже засмеялся от такой мысли. В нем вспыхнула радостная уверенность, что счастливая монетка поможет. Телефон соединится моментально, разговор будет хорошим, все волнения разом улягутся. А потом он нажмет кнопку возврата, и денежка с портретом Юхана-музыканта упадет в ладонь. Вернется, как вернулась там, на мысу!
Но… она где? Она же осталась в кармане куртки! Это ударило мальчика – будто холодная встречная ладонь. Сразу – ни удачи, ни сказки. Только зябкая ночь, шуршание ветра и тоскливый казенный свет лампочки.
Бежать назад? А найдешь ли в лесу костер? И есть ли он там? И что ты скажешь Юкки? «Отдавай монетку»? Он небось решил уже, что это подарок вместе с курткой…
А может быть, так и надо?
Может быть, так и задумано?
Задумано – кем? Кто его крутит на этой дороге между Лисьими Норами и Черемховском?
Страшно стало до озноба.
Но мальчик тряхнул головой, сердито дернул на плече сумку и усилием воли опять «вынес страх за скобки». «Никто меня не крутит! Сам вляпался в приключения, и нечего ныть! Кто велел уходить с парохода?.. Вот пойду сейчас и позвоню».
Но удача, кажется, в самом деле оставила его. В списке, что висел под треснувшим стеклом рядом с обшарпанным аппаратом, не было Черемховска.
– Ну вот… – прошептал мальчик и опустил руки. Перечитал еще раз. Нет Черемховска… Зато есть ненужные Лисьи Норы.
Ненужные? А что, если…
Сейчас около одиннадцати. Анна Яковлевна раньше полуночи не ложится. Его-то укладывала в десять, а сама…
Мальчик медленно, будто пудовую, снял трубку. В наушнике по-пчелиному загудело… Ох, как неохота звонить… Не то что неохота, а просто стыдно. После всего, что было!
Ну, а зачем тогда опускаешь пятнадчик? Лучше иди лови машину!
«Опустив монету, наберите цифру „один“ и ждите прерывистого сигнала… Затем наберите код нужного вам города и номер абонента…»
– Алло? Я слушаю…
Мальчик вздрогнул – голос будто рядом.
– Алло! Кто это?
Тогда он сипло сказал:
– Это я…
– Ты? – Она узнала сразу. – Откуда?.. О господи, что случилось?
– Да ничего такого, – ответил он с неожиданной, противной себе самому развязностью. – Такая штука. Пароход целые сутки полз, как черепаха, ну я и сошел в Вехе. Думал: покачу на автобусе. А его нету, и я застрял… Вы не могли бы позвонить домой, чтоб там паники не было?
– Постой… Я могу, да, но… Ничего не понимаю. Какая Веха?
– Ну, деревня такая, пристань… Только сейчас я в Белых Камнях.
– А почему ты говоришь «сутки»? Ты уехал сегодня вечером!
– Я?
– Господи, что с тобой? Откуда ты звонишь? Ты здоров?
«Стоп! – сказал себе мальчик. – Стоп… Ну-ка держись».
Еще немного, и он – одинокий, затерянный на ночной дороге отдался бы панике. С плачем бы кинулся в будку диспетчера: «Что со мной? Какой сегодня день? Я ничего не понимаю!» Но усилием всех своих мальчишечьих нервов он снова скрутил страх. И это было – как порог. За порогом он стал спокойнее. Тверже. «Потом разберешься, – приказал он себе. – А пока делай вид».
– Разве сегодня не третье число?
– Пока еще второе… Ты где?! С деревянным смехом он сказал:
– Я заснул в каюте, и, наверное, мне показалось, что прошли целые сутки… Теперь ясно, почему нет автобуса. Он ходит по средам, а сегодня вторник… Ничего, доберусь.
– С ума сойти… Где ты там? Ты один?
– Да не один я. Здесь большой вокзал, буфет работает. И даже телевизор… И автобус уже скоро…
– Ты говоришь неправду, – устало сказала она.
– Правду… Не в этом дело.
– Боже мой, а в чем еще?
– Анна Яковлевна, вы меня извините, ладно?.. За все, что… ну, в общем, за то, что я такой был…
Она помолчала. Мальчик ясно представил, как левой рукой она держит трубку, а правой трет висок.
– Ох, как глупо у нас вышло, – наконец сказала Анна Яковлевна. – Это я сама… Ты не сердись на меня. Ты… славный.
«Вот этого я и боялся…» – Мальчик даже зажмурился.
– Нет, это я виноват, – выдавил он.
– Может быть, ты вернешься? А? – жалобно спросила она.
– Нет… Может, потом. А сейчас другая дорога…
– Да какая дорога? Среди ночи!.. Вот что! – Голос Анны Яковлевны обрел знакомую твердость. – Сиди на автовокзале в этих Белых Камнях. Я звоню папе. Он звонит Валерию Матвеевичу, и они на его машине едут за тобой.
– И дают мне нахлобучку.
– Заслуженную.
– Нет уж… Лучше поголосую на обочине.
– Я тебе поголосую! Делай, что велят… Кстати, почему ты сам не позвонил в Черемховск?
– Да нету с ним линии! С вами есть, а…
«Гу-у, гу-у, гу-у», – басовито запели прерывистые сигналы. И вдруг стало очень тихо. И в этой прозрачной тишине голос девушки-телефонистки произнес:
– Кому там нужен Черемховск? Тебе, мальчик?
– Ага… – растерянно сказал он.
– Набери ноль восемьдесят шесть…
– Да его в списке нет!
– Набери, набери.
– У меня и денег больше нет…
Разговаривая с Анной Яковлевной, он сам не заметил, как высадил в щель все пятнадчики.
– Набери без денег… – И «гу-у, гу-у, гу-у…»
Что это? Опять огонек удачи на дороге? Попробовать?
Несмелыми пальцами он покрутил диск. Тонко пело, позванивало, потрескивало в трубке. Потом пошли долгие гудки. Ох, какие долгие… И вдруг щелкнуло, сердитый голосок прокричал:
– Квартира Находкиных! Вам кого?!
– Майка!
– Павлик! Это ты?!
– Май-ка… – выдохнул он с ощущением, будто уже дома. – Это я. Ты чего не спишь? Позови папу.
– А папа и ма… тетя Зоя пошли в кино. На девять часов. И все их нет и нет… – Она всхлипнула.
– Перестань… Ты что, одна?
– Одна…
– Они спятили? Почему одну оставили?!
– Я сама осталась, потому что большая. Обещала спать…
– Ох ты, горюшко, – не сдержался Павлик. – Не спится птахе?
Она заревела.
– Ну-ка, перестань! – Павлик Находкин стал строгим братом. – Ты вот что…
– Я боюсь…
– Я понимаю. Ты вот что. Возьми этот страх и прогони. Скажи: «Пошел вон из меня!» Пусть сидит отдельно, где-нибудь на дворе…
– Ты мне зубы не заговаривай, – сказала Майка сквозь слезы, но уже бодрее. – Все куда-то исчезли, а я тут пропадай пропадом…
– А ты не пропадай! Папа и… они скоро придут!
– Лучше ты приходи скорее! Ты с автостанции звонишь? Уже приехал? Тетя Аня сегодня днем звонила, что ты на пароходе уплыл домой!
– Сегодня звонила?
– Ну да! Ты где?
– Майка! Пароход – это ведь долго! Я еще еду!
– Не морочь мне голову, – сказала она упрямо. Павлик знал этот капризно-твердый тон. Тут уж Майку не переубедишь. – Ты приехал и по телефону валяешь дурака. Немедленно домой!
– Да Майка же…
– Сию же минуту! – опять заплакала она. – Сию же минуту чтобы ты был дома!
Он увидел, как она растрепанная, с расплетенными косами, в мятой рубашонке стоит у телефона и, глотая слезы, топает голой пяткой: «Сию же минуту!»
- Предыдущая
- 28/29
- Следующая
