Спецназ не сдается - Нестеров Михаил Петрович - Страница 58
- Предыдущая
- 58/67
- Следующая
От стойки отошли двое – Яков Моравец и Александр Ковалев. Лампы дневного освещения под матовыми плафонами окрашивали бледное лицо Якова в безжизненные тона.
Они улетали в Чехию, но с разницей в один день: сначала Моравец, а потом Саша Маленький. Куда потом? Яков мрачно отшучивался: «Наш путь прямой, как шпиль костела».
Перед глазами Москва, угнетающая сплошным потоком машин, берущая за горло выхлопными газами и дымом горящих торфяных болот. А над ней миражем нависло перевернутое Каспийское море, в котором отражались спешащие по небу облака и неутомимое в своем однообразном походе солнце – только в зеркальном отражении оно катилось в обратную сторону; красные, зеленые и белые навигационные огни самолетов превратились в ходовые огни кораблей. Было тягостно оттого, что попасть на небо было проще, чем на Каспий.
Часто в голову приходила сумасбродная в своей отчаянности мысль: просадить все деньги и вернуться нищим, таким, каким он когда-то отправился в этот манящий и завораживающий авантюрный поход. «Пошел за угол», как говорят моряки, в дальний-дальний поход. Неприкрытая ирония сквозила в этом: «за углом» ничего не оказалось, лишь пустота, пронизанная тоской и беспросветностью, находящаяся между двумя полюсами – притянув к себе и показав всю свою неприглядность, она отталкивала.
«Обратная сторона луны». Все и всё знают о ней, но никто ни разу не видел.
«Выйти в море может любой дурак, а вот вернуться – только настоящий моряк».
Что к этому можно добавить?
Они возвращались, но настоящими ли моряками?
Возвращались вслепую, как на подлодке, видя лишь то, что передавала на пульт носовая телекамера: тяжелое и мутное движение вод.
– Ну что, Саня, будем прощаться?
– Давай, – откликнулся Ковалев со слабой улыбкой.
– Скоро увидимся, – Яков хлопнул товарища по плечу и пожал руку.
– Береги себя, командир.
– Ты о чем? – обернулся Моравец. Он стоял в нескольких шагах от Ковалева, одетый в стильный серый костюм, походивший на тот, что был на нем на борту «Мавритании». В руках кейс и дорожная сумка, на носу очки с неокрашенными стеклами и нулевой диоптрией; на фотографии в паспорте он был запечатлен именно так.
Саша был одет не так по-деловому: темный пиджак и легкие свободные брюки.
Они не выделялись из общей толпы международного аэропорта, где иностранцев было больше, чем местных жителей. Рядом стояла пара, общавшаяся на немецком, чуть поодаль – английская съемочная группа с грудой багажа.
Ковалев покачал головой:
– Нет, все нормально.
Успешно пройдя таможенный досмотр, Яков облегченно выдохнул. Осталось пройти паспортный контроль. Он обернулся и увидел Сашу Маленького, вставшего в конец очереди к таксофонам, заметил едва приметный жест и кивок: «Удачи».
Моравец протянул паспорт офицеру. Тот раскрыл документ, всматриваясь в фотографию, потом перевел взгляд на его владельца. Перелистал, надолго задержал свое внимание на въездной визе, затем снова вернулся к первой странице…
Кнопка вызова полицейского наряда находилась под крышкой стола. Офицер тронул ее коленом, и на его беспристрастном и смуглом лице не дрогнул ни один мускул. Он знал свою работу. Как и его коллеги, прибывшие к стойке через полминуты после получения сигнала. Двое блокировали стойку со стороны летного поля, двое прошли через таможенный терминал.
Старший, лет сорока, иранец со сморщенным, как печеное яблоко, лицом взял в руки паспорт и, не заглядывая в него, попросил Якова на английском, изобразив вполне дружелюбную улыбку:
– Пожалуйста, пройдемте с нами.
– Это надолго? – насколько Моравец был уверен в успехе, настолько шокировал его этот инцидент. Он пытался проанализировать возникшую, казалось бы, ниоткуда ситуацию. Где произошел прокол? Связан ли он с «Мавританией»? Или же дело в паспорте? Что в нем не так? Виза? Печать? Фотография? Из-за того, что на ней он в очках?
– Нет, всего пара минут, – продолжал улыбаться старший. – Небольшая формальность. Пожалуйста, передайте ваш багаж полицейскому. – Улыбка стерлась с лица иранца, видевшего нежелание пассажира выполнить его просьбу. – Пожалуйста, – уже жестко повторил он.
Моравец протянул сумку и кейс полицейскому.
– Хорошо, следуйте за мной. – Наверное, он любил повторяться, поскольку бросил через плечо: – Всего пара минут.
От таможенного терминала они шли наискосок. Полицейский участок находился на нулевом этаже, куда вели два эскалатора, расположенных по обе стороны информационного табло. Они миновали ряд телефонных аппаратов и пункт обмена валюты. Между почтой и консульским отделом полицейский, замыкавший шествие и несший дорожную сумку Моравеца, вдруг резко подогнул колени и рухнул на пол. Вслед за ним Саша Маленький, покинувший свой пост наблюдения, положил второго.
Он стрелял из бесшумного пистолета, и поначалу ни полицейские, ни пассажиры не поняли, что произошло. И сам Ковалев не смог бы объяснить свой поступок. Наверное, это был порыв помочь товарищу, наверное, в нем была доля безысходности: все летело кувырком с самого начала.
Он не мог бросить товарища на произвол судьбы. То, что своими действиями он усугубляет его положение, в расчет почему-то не брал. Потому, наверное, что наклонная, на которую они ступили, не давала вернуться назад и не позволяла стоять на месте. Вот и фортуна не стоит, а оборотнем вертится в бешеном танце, показывая то свой счастливый лик и стройный стан, то обезображенный затылок с пучком свалявшихся волос и искривившийся позвоночник. Вперед! – не чуяла она под собой ног. Только вперед!
Не только полицейские были готовы к задержанию – информация о происшествии на паспортном контроле автоматически сообщалась в службу охраны аэропорта. Порядка двадцати одетых в униформу оперативников, вооруженных автоматическими винтовками, появились в зале. Их вынесли два эскалатора, к одному из которых вели Якова.
Время и средства, затраченные на подготовку оперативников, не прошли даром: они мгновенно оценили обстановку, с полвзгляда выхватывая из толпы вооруженного человека.
Они действовали на загляденье грамотно. Одна подгруппа отрезала полицейских и их подопечного, другая, растянувшись цепочкой и оглашая зал вылета гортанными выкриками, взяла Ковалева под прицел.
Саша Маленький сумел ответить должным образом. Левой рукой он захватил выходившую из консульского отдела женщину и стал отходить, прикрываясь ею:
– Не двигаться! Я убью ее!
Все предопределено давным-давно. Ничто не берется из ниоткуда.
– Не двигаться!..
Саша был рослым парнем и на полторы головы возвышался над заложницей. Однако согнутые в коленях ноги и необычайная сила, которой обладал боец, удерживая женщину на весу и касаясь подбородком ее головы, не позволили стрелкам произвести точный выстрел.
Отступая к выходу, Ковалев часто оглядывался, но пропустил момент, когда возле стойки бронирования и оформления билетов – там, где они прощались с Яковом, – неожиданно выросла фигура полицейского. Он сделал все быстро и на подсознательном уровне. Его пистолет был снят с предохранителя, курок взведен. Он сделал шаг вперед и в упор выстрелил в висок Ковалева. Голову Сани отбросило к плечу, и он повалился на бок.
Саша Маленький стал последним из тех, кто некогда был в доле с капитаном Моравецом.
Малая подводная лодка «Пиранья» вышла на перископную глубину в двух кабельтовых от рыбацкой шхуны. Ни боцман Саксеев, взявший на себя командование, ни кто-либо из команды не мог увидеть ствол с обнаружением радаров и перископ, который обшаривал своим вездесущим оком окрестности. Вот «глаз» перископа замер, уставившись на правый борт шхуны.
Командир-штурман подлодки бросил себе под нос:
– Вот она, красавица!
В центральном посту подлодки располагались все органы управления основными системами и устройствами, пульт оператора, приборные стойки. Перископ, шахта выдвижного устройства комплекса РЛС и входной люк размещались ближе к носу от пульта оператора.
- Предыдущая
- 58/67
- Следующая
