Преданья старины глубокой - Рудазов Александр - Страница 5

А вот меньшому сыну князя Берендея до Глеба далеко. Сначала отец, а потом и старшой брат попросту махнули на Ивана свет Берендеича рукой – неумен княжич, на удивление неумен. Ни к какому делу не приткнешь. Недаром же дураком прозвали. Конечно прозвище это двойной смысл имеет – при непорочных девицах его лучше не произносить, стыда не оберешься…

Однако Иван его вполне заслуживал. В обоих смыслах.

Сейчас княжич скакал по лесной тропе навстречу восходящему солнцу, время от времени шмыгал носом (ширинку[5] он давно потерял, так что соплей в ноздрях скопилась тьма-тьмущая) и напевал песенку:

– Хорошо поешь, душевно! – донесся из кустов сипловатый баритон.

– Благодарствую! – весело крикнул в ответ Иван. – Кто таков, добрый молодец?

– Хороший человек в беде тяжкой, – ответил неизвестный. – Сам не выберусь… Подсоби, а?.. Что тебе стоит?

Иван натянул поводья, хлопнул Сивка по шее и легко спрыгнул на землю. Помочь кому-нибудь он никогда не отказывался.

Конь захрапел, настороженно косясь в сторону кустов. На губах рысака выступили хлопья пены. Иван нахмурился, перехватил узду покрепче и дернул Сивка за собой. Силушки в руках молодого богатыря хватало – несчастный коняга волей-неволей поплелся к кустам.

– Ну, где ты тут?.. Ы-ы-ё!!! – отшатнулся Иван.

Ладонь невольно разжалась, Сивка высвободился, истошно заржал, встал на дыбы и бросился наутек. Иван метнулся было вдогонку, да поздно, поздно – перепуганный конь мчался что есть духу. Княжич и сам в первый момент едва не наложил в портки.

Потому что прямо за кустами сидел огромный волк.

– А кто звал?.. – озадаченно огляделся по сторонам Иван, немного отойдя от первоначального испуга. – Звал же кто-то…

– Я звал, – хмуро ответил зверь.

– Е-ма!!! – выпучились глаза парня. – Волк говорящий!!!

Волк угрюмо смотрел на него, не произнося ни слова.

– Ну-у-у-у… – восхищенно цокнул языком Иван, сообразив, что прямо сейчас на него нападать не станут. – Прямо как в сказке!..

– У кого-то как в сказке, а у кого-то лапа в капкане, – сумрачно буркнул волк. – Может, все-таки поможешь?

Княжич только теперь обратил внимание, что зверь сидит в очень неудобной позе, а левая передняя лапа у него покрыта запекшейся кровью. Иван почувствовал, как по горлу проскальзывает тугой комок – он ужасно не любил смотреть на открытые раны. Воротило.

Капкан-самолов оказался очень необычным. Иван не слишком-то разбирался в охотничьих премудростях, но распознать серебро вполне мог. Кому же это пришла на ум такая причуда – сковать из серебра целый капкан?! С таким богатеем и знакомство бы завязать не худо – у него, видать, монет куры не клюют…

Однако кроме этого капкан еще и был обвязан ремешком, увитым двумя необычными растениями – голубая травка с четырьмя цветками и нечто вроде гороховой лозы с крестообразными листьями и багровым цветочком. Оба эти растения явно причиняли волчаре нешуточную боль.

А уж выглядел волчара настоящим чудищем, что и говорить! Матерый, гривастый, в холке выше обычного волка на добрый локоть, шерсть гладкая-прегладкая, словно гребнем расчесана, серая-пресерая – ни единого волоска иного цвета. Клычищи огромадные, лапы мощные, когти длинные, уши торчком, а глаза…

Человеческие глаза-то, не звериные.

– Оборотень! – ахнул Иван, догадавшись, на кого нарвался. – Волколак!

– Ну, в целом правильно, – уклончиво ответил волк. – Хотя тут есть свои нюансы…

– Чур меня, чур, чур, чур! – испуганно замахал руками княжич, не поняв последнего слова и решив, что это злое заклинание.

– А-а-а, да ты, оказывается, трус… – разочарованно фыркнул оборотень. – А я-то думал – храбрец…

– Лжу наводишь, нечисть! – обиделся Иван. – Я княжеский сын, мне бояться невместно!

– Да? Ну так подойди поближе, если не трусишь…

– А что думаешь?! И подойду!

Иван и в самом деле сделал несколько шагов вперед, остановившись ровно на таком расстоянии, чтобы волколак не сумел дотянуться зубами или лапой. Капкан держал его мертвой хваткой.

– А если еще ближе? – предложил оборотень. – Не забоишься?

– А-а-а, хитрый какой! – расплылся в улыбке княжич, обрадованный, что вовремя разгадал каверзу. – Я еще ближе – а ты меня на клык?!

На волчьей морде явственно отразилось недовольство и досада. Даже сквозь шерсть можно было понять, насколько оборотню хочется обматерить догадливого молодца.

– Тебя зовут-то хоть как, парнище? – наконец вздохнул волк.

– Люди Иваном называют… – уклончиво ответил княжич.

– Еврей, что ли? – не понял оборотень.

– Почему вдруг? – удивился Иван. – Русский я человек!

– А что тогда имя еврейское?.. а, ну да. Вы ж теперь все крещеные… – снисходительно усмехнулся волк.

– А ты некрещеный, что ли?.. – начал было княжич, но запнулся на полуслове. И то сказать – решил, будто оборотень крещен может оказаться!

Волк задумчиво поднял морду к небесам. Иван посмотрел туда же, но ничего интересного не увидел.

– Чего там? – с любопытством спросил он.

– Да так, ерунда всякая. Солнце. Птички. Деревьев макушки. А я вот тут – в капкане сижу…

– Чего?

– Освободи, а? – недовольно поморщился оборотень. – Ну что тебе стоит, Иван? Вот, гляди – тут всего-то и нужно, что ремешок развязать, да дуги разомкнуть. Даже дурак справится!

Иван угрюмо засопел, пытаясь сообразить, как оборотень разузнал его прозвище. В голову ничего путного не приходило – только чепуха всякая.

– Ага, я тебя, значит, выпущу, а ты меня тут же и сцапаешь, да? – наконец разродился он. – Нетушки! Я, может, и дурак, но не настолько!

– Я не ем человечину, – мрачно ответил волколак. – А ел бы – давно бы вживе не остался.

– Это как? – заинтересовался Иван. Всякие занятные истории он очень любил.

– А вот выпусти – тогда расскажу.

– Хи-и-итрый… Нечисти верить нельзя.

– Мне – можно.

– А чем докажешь?

– Да чем хочешь. Освободи меня, Иван, а я тебе еще пригожусь!

– Побожись, что не цапнешь!

– Вот те крест! – неловко перекрестился свободной лапой волк.

Иван сразу успокоился и, к великому удивлению оборотня, действительно подошел вплотную. Молодой богатырь совершенно невозмутимо наклонился, размотал ремень, уперся ногой в одну из дуг капкана и что есть мочи потянул на себя другую. Серебряные челюсти разочарованно клацнули, но все же отпустили мохнатую лапу.

Княжич попытался было прихватить драгоценную принаду[6] с собой, но разочарованно обнаружил, что сделать это никак невозможно – большая часть капкана вкопана в землю, и весит ого-го сколько! Тут, пожалуй, разве что Святогор управится. Стало понятным, почему оборотень не сумел сбежать вместе с капканом…

– Ой, да ты же некрещеный! – спохватился Иван, резко отпрыгивая назад и усиленно крестясь. – Чур меня, чур, нечистая сила! Никола Заступник, спаси, сохрани! Егорий Храбрый, оборони, защити!

– Да не трясись ты… – лениво ответил волколак, зализывая израненную лапу. – Ох, хорошо-то как… Теперь бы еще поесть чуток – три дня крохи во рту не было…

– Не подходи! – выхватил из-за пояса нож Иван. Длинный, обоюдоострый – с таким как раз хорошо обороняться от волка. – Врешь, нечисть, не возьмешь!

Оборотень вздохнул, а потом с трудом перекувыркнулся через голову, поднялся на задние лапы и начал превращаться. Кости явственно заскрипели, изменяя форму и становясь в новую позицию, шерсть ушла внутрь, открывая загорелую, выдубленную на ветру кожу, когти резко сократились до ногтей, лапы стали ступнями и ладонями, а волчья морда преобразилась в обычное человеческое лицо.