Сад для бегонии - Сазанович Елена Ивановна - Страница 18
- Предыдущая
- 18/27
- Следующая
Если бы я знала… Я пожимаю плечами.
– Но он же должен был тебе объяснить, когда нанимал? – Локарев кивает на лежащего без сознания Роберта.
– Ничего он мне не объяснял. Он просто настроил меня на убийство. А почему оно было ему выгодно – меня уже не волновало. Я была подавлена. Одержима местью.
И я вкратце рассказываю о нашем разговоре с Женей. О предсмертном письме, которое она писала якобы Локареву. О том, что я шла на убийство по существу даже толком не зная, кто мой враг.
– Я тогда плохо соображала. Все виделось как в тумане. Сознание было практически отключено.
Локарев кивнул. Он уже меня понимал.
– Но если тебя хотели убить, значит было за что. И только ты можешь дать ответ на этот вопрос.
Он задумался. Встал. Прошелся взад-вперед по кабинету, прикуривая на ходу.
– Ты не задумывалась, девочка, что любое убийство бывает кому-нибудь выгодно. Вообще убийство. У каждого есть враги. И теперь я понимаю. Что о них мы частенько не подозреваем. И невидимые враги – самые опасные.
– Врагов нет только у того, кто вообще ни с кем не общается.
– Да, типа монахов. Но трудно стать монахом при моем образе жизни. И поэтому… Вот, Роб, к примеру, как оказалось, наверное, просто хотел занять мое место. И в личной жизни, и в фирме. Это так просто.
– Не так уж и просто, Локарев. Если бы в твоем убийстве был заинтересован только твой дружок с Мартой, тогда понятно. Но Роберт сказал, что и в милиции… Его дядя был полковник, говоришь…
Локарев утвердительно кивнул.
– Да, все это гораздо глубже. Особенно, если речь идет об огромных деньгах и об огромной власти. Я, видно, оказался помехой к этим деньгам и этой власти. Знаешь, девочка. Трудно зарабатывать деньги честно. Но я тебе. Положа руку на сердце, скажу. Я зарабатывал не такие уж большие деньги, по сравнению с другими. И зарабатывал их почти честно. Почему? Я скажу тебе откровенно. Не знаю, но ты единственный человек. Перед которым мне не стыдно быть таким, какой я есть. Так вот. Я предпочитал спокойно спать по ночам. Чем дрожать каждую ночь, что тебя повяжут. И, возможно, если бы я был посмелее, я бы согласился на некоторые проекты Роберта. Которые он мне ненавязчиво предлагал. Но меня даже не привлек запах огромных денег. Да, девочка, из боязни. Я думал, что так сумею себя спасти. Но вышло совсем наоборот. Я стал большой помехой для других. И к деньгам, и к власти. К тому же знал о не совсем чистых проектах Роберта. И как оказалось. Я стал просто опасен. Труса в смокинге и бабочке стали, как не парадоксально, бояться.
– Не надо так, Локарев, – я приблизилась к нему. И положила руку на его плечо. – Никакой ты не трус. Ты просто боишься высоты. Я тоже когда-то боялась. Но это поправимо. Честное слово. Ты мне веришь?
Он потрепал меня по щеке. И вновь тепло улыбнулся.
– Да, девочка. Кому мне еще остается верить? Если предали самые близкие. Остается верить самым далеким. Тем более, что они не такие уж плохие ребята, да? И к тому же очень смелые. Одним ударом – здорового мужика свалить не каждый способен.
И Локарев подмигнул. Ему было тяжело. Но он уже старался сдерживать в себе боль. И это было хорошим знаком.
И мы даже призабыли про Роберта. Который благодаря моим стараниям отдыхал на полу. И только когда он застонал, мы резко повернулись к нему. И принялись поднимать эту махину с пола. Мы усадили его на диван. А я приложила к его лбу кусок льда. Который по указаниям Локарева достала из маленького бара-холодильника.
Роберту становилось легче. Он даже открыл глаза. Пока так ничего и не соображая.
– Ну-ну, – подбодрила я его, – пора поздороваться со своим старым другом и со своей новой подружкой. Которые от всей души желают тебе добра.
Он поморщился. Скривился. Схватился за гудящую голову. И наконец нас узнал.
– А, вы… Дайте попить, – попросил он и облизал пересохшие губы.
– Колу, тоник. Джин или пиво? – с издевкой спросила я. – Чего желаете, господин?
– Они желают получить еще раз своей дурацкой пепельницей по башке, – не выдержал Локарев, вторя моему тону. – Но, думаю, мы пойдем на более приятные уступки.
Он мне кивнул. И я вытащила свой пистолет. И прицелилась прямо в голову Роберту.
– Как там тебя, Женя? Фу, какое примитивное имечко! Нет, конечно! Мы Роберты! Так что, приятель, помнишь ли ты еще мою стрельбу в тире. Ни одного промаха! Или тебе пепельница память отшибла? Ну, так я напомню. И даже могу поспорить. Ставлю на стопроцентное попадание в родинку. Что красуется у тебя на переносице. Не веришь, что попаду?
Роб еще не оправился от удара. И вяло вытянул руки перед собой. Словно защищаясь. В его голубых красивых глазах застыл страх. Он отлично помнил. Как я стреляю.
– Что вы хотите? – прохрипел он. – Что вам здесь нужно? Костя, как ты мог поверить этой сумасшедшей девке, которая хотела тебя убить.
Он с надеждой посмотрел на своего бывшего друга. Он цеплялся за любую соломинку. Но безуспешно.
– Во-первых, она не девка, – неожиданно сказал Локарев. – Во-вторых, я поверил своим ушам и глазам. У меня прекрасный слух и отличное зрение. Тебе пересказать, какую романтическую историю я здесь имел честь наблюдать?
– Не надо…
– Надеюсь. ты уже усвоил, что сейчас тебя запросто могут пришить. И не только она. Моя рука тоже не дрогнет, – глаза Локарева сузились. Взгляд его стал решителен и тверд. Такому взгляду можно было поверить.
Роберт поверил. И уже обратился ко мне.
– Но ты… Ты, Александра, – он даже вежливо назвал меня по полному имени. – Я же тебе все рассказал. И почему ты ему доверяешь? У тебя, по-моему, есть такая же возможность доверять мне, как и ему. И твоя мать… Неужели ты все забыла? Неужели ты просто поддалась обаянию этого проходимца. Поддалась власти его бессмысленных песен? Это так мало, Александра, для правды.
– Очень мало, Роберт. Или Женя. Как там тебя… У меня есть гораздо большее.
И я вытащила из кармана джинсов пачку писем. И помахала ими перед носом Роберта.
– Ты согласен. Что и я могу запросто тебя хлопнуть на месте. И моя рука не дрогнет.
– О, Боже, – выдохнул он. И прикрыл глаза. И уже с закрытыми глазами спросил.
– Что вы хотите?
Мы переглянулись. Во взгляде Локарева застыл немой вопрос. Он за последнее время понял, что наиболее удачные ответы даю я.
– А ты сейчас дашь нам расписочку, дорогой господин. Что ни кто иной. Как ты. Причастен к покушению на жизнь Локарева. И желательно мотивируй свои действия. А еще ты добавишь. Что виновен в смерти моих родителей.
– Я не виновен! – выкрикнул он. – Черт побери! Не виновен! Я клянусь! Да пойми же ты, Александра. Я сам – всего лишь пешка в этой игре! Я сам толком не знал, за что убили твоего папашу! Меня в такие дела не посвящали! Я только понаслышке знал. Что он раскопал какие-то важные факты, уличающие крупные политические фигуры в коррупции! Все было не так, как ты думаешь!
– А моя мать? – глухо спросила я. – С нею ты тоже не был знаком.
– Был, – тихо ответил он.
И отвел взгляд за окно. И уже глядя туда, сквозь стекло, на помутневшее небо, на внезапно нависшие тучи. Ответил.
– Меня попросили с ней познакомиться. Дядя попросил. И я даже не знал, какая роль отведена мне в этой игре. Я просто по его просьбе с ней познакомился. Только потом… Только потом я понял. Что должен узнать от нее кое-что. Дядю интересовало, что она знает об деле, которое вел ее муж. И где спрятаны материалы этого дела. Но… Но я ее не убивал, Александра. Я сам был по уши завязан в этой игре. Более того, я любил твою мать…
Это было выше моих сил. Я подскочила к этому подонку. И схватила его за плечи. И прохрипела сквозь зубы.
– Любил! Ты еще смеешь говорить о любви! Она из-за тебя… Из-за тебя покончила с собой! Слышишь из-за тебя!
Он не сопротивлялся. Он обмяк. Его голубые глаза помутнели. Он все время облизывал пересохшие губы. Его мучила жажда.
– Да, – тем не менее твердо сказал он. – Именно. Любил. Иначе я бы сжег эти письма. Я бы никогда не оставил эти улики. Но я не мог… Я не мог уничтожить единственное. Что от нее осталось… И потом. Более того. Я пытался ее спасти… С ее помощью я действительно вышел на эти документы. Уничтожил их. И уверил дядю, что твоя мать ничего. Абсолютно ничего не знает об этом деле. Но… Они меня обманули, Александра. Они не поверили. Во всяком случае, перестраховались. И подвели твою мать к самоубийству. Они свалили все на меня. И она, конечно, поверила. Ведь были украдены документы. И она не выдержала… Хотя, может быть, это было и не убийство. Теперь об этом мы никогда не узнаем…
- Предыдущая
- 18/27
- Следующая
