...По имени Анна - Щербакова Галина Николаевна - Страница 23
- Предыдущая
- 23/24
- Следующая
«…Я спросил убогого уголовника Домбровского, не знает ли он, куда делась Эмилия. «Сторожиха на нашем кладбище. Я к ней хожу. Она мной не гребует. Чаем угощает».
Меня тоже угостила. Тебе, Анна, от нее привет. Она помнит тебя, как удлиняла тебе кровать, а спинку отдала пионерам на металлолом. Ах, какая деталь! У нее сторожка теплая, на фундаменте. Дров завались. При сторожке огородик, что-то на нем вырастает. Платят ей какие-то смешные деньги, но добавляют люди за присмотр могил. Я оставил ей денег. Не хотела брать, но за то, чтоб я написал книгу об ее отце, взяла. Она хорошо выглядит для своих шестидесяти восьми. Воздух, лес, тишина. Я не знаю ее молодой, но сейчас в ней видна порода. Ты замечала?»
…Один раз – когда она распустила волосы, но тут же собрала их в пучок. Метле и лопате тоже ведь надо соответствовать. Все мы люди места и времени.
Письмо будто улавливает мои мысли.
«Я желаю вам, чтобы ваш сын не носил как кожу русские комплексы и заморочки. Жить надо гордо, не оглядываясь, что скажут другие. Другие в России всегда говорят о тебе гадости.
Эмилия живет через дорогу от церквушки. Но дорогу эту никогда не переходит. Они с попом, так сказать, идеологические враги. Ты знала, что она неверующая фанатичка?»
…Откуда? – думаю. – Мы с ней говорили о простом. О каше, которая подгорает, как за нею ни следи. О том, что рейтузы рвутся в самом деликатном месте, и уже штопка на штопке. О том, что люди стали совсем без понятия и выбрасывают мусор, не доходя до контейнера. Что звери лучше людей. Но у нее самой никогда не было ни кошек, ни собак. Хотя уличных она прикармливала.
«…У меня с ней разночтений о Боге нету. Я ведь, ты знаешь, поклоны никогда не бил. Но у нее такая точка зрения:
– Есть только Бог мертвых. А Бога живых нет. Столько убиенных,
столько погубленных. Значит, Бог мертвых сильнее, и он правит миром. И еще, я думаю, мертвым и там больно и страшно, и одиноко. Никакого рая нет.
Я подумал, слушая, что и как она бормочет: не по плечу была ей тайна рождения. Она вполне сторожиха, а прошлое – чужое и лишнее – мешает ей доживать свой век в согласии с собой. Это как маленький рост не дает тебе дотянуться до высокой полки. Тщишься, тщишься… А может, я зануда. Искал нечто, а нашел ничто. Тень. Но об этом будет интересно писать.
С этими странными мыслями я и покинул Эмилию. Еду сразу в Германию. Туда теща должна привезти жену. Я очень хочу поспеть к родам. Я должен видеть рождение человека. В Россию вернусь с книгой «Россия по имени Эмилия». Надеюсь, что вашему сыну я смогу быть полезен. Я всегда к вашим услугам.
Ефим Штеккер.
P.S. Чуть не забыл! У Лжедомбровского есть дети. Они уже как бы и не лже, а просто Домбровские, ибо не повинны в грехе отца. Сын – тоже урка, или – интеллигентно – вор в законе, сидит давно и надолго. Дочь всю советскую власть поднимала химию, сейчас инвалид первой группы. Лысая и полуслепая. «Я супротив нее – ого-го. Она совсем рухлядь», – говорит тот, который лже. И в голосе его что-то вроде гордости за свое «ого-го». Есть где-то и внуки. Колосится род краденой фамилии. Матушка Россия по-разному, не всегда изобретательно, а чаще бездарно, заметает следы своих преступлений. Когда-нибудь из Домбровских останется только это семя. Каково? Это я к слову и к размышлению.
Ваш Штеккер».
- Предыдущая
- 23/24
- Следующая
