Спроси у Ясеня - Скаландис Ант - Страница 106
- Предыдущая
- 106/125
- Следующая
В этот момент она обгоняла сильно груженную "ниву" с мягкой мебелью на верхнем багажнике. Черт! Не хватало ей только жертв среди мирного населения! Отрываться, однозначно отрываться!
– Клен! – заорала она в трубку. – Где твои гребаные вертолетчики?
Они специально поехали в понедельник, когда машин поменьше. Да и осень уже – на трассе пусто-пусто. Тимофей выжимал из своего внедорожника все сто десять, мог бы и больше, да уж больно расход бензина тогда возрастает, а еще Маринка жаловалось, что от шума уши закладывает. Жаловаться она начинала уже после восьмидесяти. Что да, то да, "нива" – машина шумная: мотор ревет, мосты гудят, верхний багажник поет (с грузом особенно), а покрышки вездеходные по асфальту – так просто орут, как резаные. Но уж очень хотелось поскорее приехать, и потом, от высокой скорости самочувствие у Тимофея заметно улучшалось. Так всегда бывало. Он и покурил с удовольствием, и в окошко смотрел радостно на залитые солнцем золотые и красные леса, эх, запоздалая в этом году осень! А разговаривать было необязательно – все равно ни черта не слышно. Так, обменивались отдельными репликами.
– Смотри, как иномарка нагрузилась!
– Какая иномарка? – не поняла жена.
– Ну, "запарижец", он же "жопорожец". Сейчас развалится, наверно.
Километров пять помолчали.
– Яичную скорлупу не забыл? Почву раскислять.
– Какую скорлупу? А, этот мешок! Валяется где-то внизу.
И опять только ветер по крыше, да резина по гладкой дороге.
– Вот бы такая погода устояла!
– Ага. Гляди, как рассекает!
– "Ауди"? – спросила Маринка.
– Нет, вроде "тойота".
– А за рулем-то, за рулем, смотри – девка! Новая русская.
– Девку я, к сожалению, разглядеть не успел, – грустно поведал Тимофей. – У меня – сто пятнадцать, а у нее, поди, все сто восемьдесят: как мимо-то просвистела!
– Тим, сбрось скорость, Тим, но я же всегда прошу, а тут еще эти иномарочники носятся, – заныла Маринка.
– Когда носятся, наоборот надо быстрее ехать, – назидательно, произнес Тимофей, – чтобы соответствовать потоку.
Он знал прекрасно, что это полнейшая чушь для четырехрядного почти свободного шоссе с разделительной полосой, просто любил Тимофей полихачить.
– А вот и еще один такой же псих, – сказал он, глядя в зеркальце заднего вида.
– Не вижу, – откликнулась Маринка и повернулась назад.
Неожиданно в зеркальце показался странный предмет. Он падал прямо с неба, но для всего, что могло оттуда падать, был слишком велик. Лист фанеры, выпавший с грузового самолета? Что за чушь? Почему фанеры? И в тот самый момент, когда черная блестящая иномарка попыталась на бешеной скорости совершить маневр, уворачиваясь от падающей хреновины, хреновина эта перестала быть силуэтом на фоне яркого неба, и Тимофей узнал в загадочном предмете родной матрас от дивана, который они с Аликом так долго привязывали.
Еще он успел увидеть овальную эмблему компании "Форд" над решеткой радиатора и лица сидящих в машине: за рулем был совершенно квадратный детина с бритой башкой, а рядом – худой и очень смуглый кавказец.
В ту же секунду, сам не понимая зачем, Тимофей выжал сцепление и дал по тормозам. Намного тише сделалось в машине, и он отчетливо услышал жуткий треск в каких-нибудь десяти метрах за спиной. Смотрел он по-прежнему в зеркало, а боковым зрением отметил, что Маринка впилась руками в подголовник и зажмурилась от ужаса.
Матрас, словно хищная тварь, вильнул в ту же сторону, что и машина. Сильный ветер развернул его и, наверно, к моменту столкновения уже придал встречную скорость, так что сила удара была чудовищной: влетев чуть под углом в ветровое стекло, увесистый предмет мебели пропорол весь салон, разворотил передние и боковые стойки, смял крышу и уткнулся в заднее сиденье. Сотрясение получилось таким, что все стекла либо осыпались, либо покрылись сеткой трещин. А на заднем сидении, обтянутом дорогой натуральной кожей, лежала оторванная голова водителя. Оба тела вместе с остатками головы пассажира остались впереди, но под матрасом эта куча кровавого тряпья просматривалась плоховато. После удара необычный метательный снаряд Тимофея сыграл роль антипаруса, быстро остановившего разбитый "форд" и не давшего ему перевернуться.
Все эти подробности Тимофей разглядел, уже выйдя из машины в состоянии полного оцепенения, с трудом переставляя одеревеневшие ноги и снова не понимая, зачем это делает. Помогать уже явно было некому, а спасать свой матрас тем более не представлялось возможным.
Маринка слышала, как он распахнул дверцу, но все еще была не в силах открыть глаза и подняться. Наконец совладав с собой, выскочила на дорогу и с диким воплем: "Тимка!!!" бросилась вслед за мужем.
А Тимофей словно прирос к асфальту и как завороженный смотрел на кровавое месиво среди покореженного металла.
Маринка, повиснув на нем, буквально завыла:
– Тимка! Поехали отсюда, поехали!
Тимофей вздрогнул, резко развернулся, запутался в собственных ногах, упал, тут же вскочил и, как спринтер, с низкого старта рванул к машине. Маринка впрыгнула в "ниву" одновременно с ним. Бледный и мокрый, он вдавил педаль в пол на первой передаче и, практически не сбрасывая газа, с бешеной быстротой переключал скорости. По паспорту "нива" выходит на сто километров в час за двадцать три секунды, по жизни – дай Бог, за полминуты. Тимофею казалось, что сейчас он сделал это секунд за пятнадцать. Куда он несся? Куда?
Навстречу им по правой полосе, светя не только фонарями заднего хода, но и ярко-рубиновыми габаритками, мчалась с обычным для реверса жутким воем давешняя "тойота".
– Они же вместе ехали! – эту страшную догадку Маринка произнесла зачем-то свистящим шепотом.
– Конечно, – согласился Тимофей, – тем более надо ноги делать. Она одна в машине?
– Одна.
– Значит сама за нами не погонится, а пока другие приедут, мы успеем слинять.
– Куда мы успеем слинять, идиот!! – У Маринки начиналась истерика. – Пить надо было меньше! Что вы там навертели с твоим любимым Аликом?! Кто так привязывает?! Думаешь не найдут тебя? Да они тебя из-под земли достанут! Баба эта наверняка уже номер записала! Они же бандиты, кретин! О, мамочка моя, мамочка, и почему я не развелась с этим придурком еще пять лет назад?! Ну, как можно было матрас так привязать?!
А Тимофей вдруг почему-то успокоился. Да, Маринка была в частично права. Трудно уйти незамеченным после такого убийства. Но можно. При нынешнем бардаке – можно. Он отрешенно смотрел на дорогу – скорость была уже сто тридцать – и странным образом наслаждался происходящим. Вся его жизнь последних лет была до оскомины однообразной: тупое зарабатывание денег, бессмысленное смотрение в телевизор, монотонный секс раз или два в неделю, заунывные пьянки, переходящие в алкоголизм, ведь питье в одиночку и по утрам – это первый признак… И вдруг сразу такое! Настоящее кино. О тюрьме он почему-то не думал. Что-то спасет его от тюрьмы. Что? Каким образом? Он выдавал желаемое за действительное. Человеку свойственно отталкивать от себя страх. А Тимофею многолетняя и не совсем забытая за годы рыночной экономики привычка жить нахаляву подсказывала странный, но удобный ответ: что-то (или кто-то, например, загадочный тесчим) спасет его от тюрьмы.
– Я понял, как он отвязался, – сказал Тимофей.
Это вдруг показалось самым главным.
– Что ты понял, алкоголик чертов?! Водку пить надо, а не жрать!
– Я понял, Алик неправильно переложил матрас. Мягким вниз. Он всю дорогу пружинил, и веревки перетерло каркасом багажника. Так нельзя класть. А привязали-то мы крепко.
Такие технические подробности неожиданно успокоили и Маринку. Она замолчала и стала ладонями массировать себе виски.
– Вот видишь, никто за нами не гонится, – сказал Тимофей.
Больше он ничего не сказал, потому что понял: ошибся.
Серебристо-зеленая "тойота" стремительно приближалась. Поравнявшись с "нивой", она притормозила и, выровняв положение на полкузова впереди, девушка, сидевшая за рулем, недвусмысленно помахала из открытого окошка вытянутой левой рукой. Действия были вполне миролюбивые, и Маринка шепнула:
- Предыдущая
- 106/125
- Следующая
