Прощай, Византия! - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 55

• Предыдущая
• 55/82
• Следующая

ПО РЕЗУЛЬТАТАМ РАБОТЫ

– Взгляните, Алексей Иваныч, этот человек вам случайно не знаком? – Никита Колосов предъявил капитану Углову фото незнакомца с камеры наблюдения, захваченное с собой в Волгоград.

Они возвращались со Старой Пристани. Дом семьи Мужайло на берегу Волги скрыла вьюга, но он по-прежнему стоял перед глазами Колосова – евроособняк под ключ, пропитанный кровью своих мертвых хозяев.

Углов внимательно рассматривал фото, подсвечивая себе фонариком, – они с Колосовым устроились рядом на заднем сиденье машины.

– К ночи вообще все здесь кругом на фиг заметет, – делился своими опасениями милиционер-водитель. – Ездить-то еще нам долго, товарищ капитан?

– Ездить сколько надо, ты-то чего, Воробьянов, переживаешь? У тебя ж все равно до утра сегодня смена, остановился, включил печку – и спи себе. – Углов вернул фото. – Нет, сего гражданина мы не знаем.

Колосов вкратце изложил, при каких обстоятельствах была получена фотография. Поделился и личными впечатлениями преследования подозреваемого по пересеченной местности.

– Силен мужик. Думаете, один и тот же? – хмыкнул Углов.

Колосов кивнул, но в жесте этом сейчас не было прежней уверенности – простой вопрос Углова совершенно неожиданно породил в его душе целую бурю сомнений. Внезапно он вспомнил, как вместе со своими сотрудниками осматривал «Шкоду» Евдокии Абакановой там, на Кукушкинском шоссе. Мысль мелькнула: «А разве мог он, тот бугай, за которым я гнался в лесу, незаметно спрятаться на заднем сиденье малолитражки? Нет, вряд ли, уж больно здоров». Колосов мысленно сравнил незнакомца с мужем Евдокии Марком Гольдером, с ее братьями Константином, Ираклием и Павлом. Последнего он видел лишь мельком, но… «Вот черт, – его даже в жар бросило, – что ж тогда у нас получается? Либо мы неверно представляем себе всю картину нападения на первую жертву – Евдокию – там, на шоссе, либо… Да нет же, нет, я несколько раз все там осматривал, и следователь прокуратуры осматривал, и эксперты. И вывод у нас один: на Евдокию Абаканову напали в тот момент, когда она только-только отъехала от дачи Гольдера, и нападавший, судя по характеру ранений, находился сзади. Но разве мог этот громила в камуфляже и маске незаметно спрятаться на заднем сиденье? Тогда что же получается… что там, в машине ночью был не он, а кто-то другой?»

Его душила досада – вот летел сюда, чтобы во всем окончательно для себя разобраться, подпитать новыми фактами версию, а выходит, что дело все больше и больше запутывается!

– Мы сейчас с вами в седьмое отделение милиции подскочим, – сказал Углов. – Там у нас опергруппа базируется, что по этому делу пашет. Вы мне интересный снимок показали, и я вас, в свою очередь, кое с каким фотоархивом хочу познакомить.

Снег валил, не переставая. В снежной мгле мигали желтые сигнальные фонари снегоуборочной техники. Отделение милиции находилось в заводском районе, недалеко от грузового порта. В отделении Колосов застал сбор всех частей: опергруппа была в полном составе, в дежурке и свободных кабинетах расположился СОБР. Рабочий день давно закончился, но никто по домам не расходился. Было такое ощущение, что все находятся в ожидании каких-то важных событий, которые вот-вот и грянут.

«Полгода сидели, спали, – с непреходящей досадой думал Колосов, наблюдая с неодобрением эту привычную, в общем-то, милицейскую суету. – А как кто-то из столицы приехал, зашевелились, видимость кипучей активности создают. Спорить готов, что они во мне инкогнито из Петербурга видят: на местах ведь в любой нашей командировке, по любому вопросу уже инспекторскую проверку негласную подозревают с далеко идущими выводами для руководства. Ишь ты, деятели во главе с Угловым. Это их тут еще, наверное, Ануфриев строить в шеренгу начал».

– Кофейку? – предложил Углов и взглянул так ясно, так добродушно, что Колосов невольно устыдился своих мыслей.

– Что здесь у вас намечается? – спросил он.

– Да вот информацию кой-какую для себя полезную ждем. – Углов ставил чайник в маленьком тесном кабинете, звенел ключами, открывая сейф, выкладывая папки ОРД, но отвечал по-прежнему уклончиво. «Кой-какой» было любимым его словцом и вполне могло стать прозвищем. Он позвонил куда-то, но там его ничем не обрадовали – это было видно по его враз помрачневшему лицу.

– Вот архивчик наш небольшой. – Он с тяжким вздохом выбрал одну папку и протянул ее Колосову. – Взгляните теперь вы, не проходят ли эти вот граждане у вас по какой-то информации?

Колосов раскрыл папку. С фотографий явно из уголовного дела на него смотрели три совершенно незнакомые физиономии. Все трое – молодые мужики лет тридцати – тридцати двух: бритоголовый «бич» с приплюснутым носом боксера и полным отсутствием шеи, красавчик с орлиным носом и темными бровями и невзрачный блондин с узким, однако каким-то дьявольски привлекательным – увидишь однажды, не забудешь – лицом и внимательным цепким взглядом.

– Не пересекались, увы. – Колосов покачал головой, некого здесь ему было узнавать.

– Это некто Макаров, Кириченко и Юргин, – сказал Углов. – Все трое проходили вместе с Игорем Сусловым, охранником семьи Мужайло, по делу о разбойном нападении на водителя внедорожника. С Макаровым вот этим, – Углов ткнул в бритоголового, – они с детства знакомы, с одной улицы пацаны были, дружбаны – оба хабаровцы. У Кириченко и Юргина на момент того ареста тоже, как и у Суслова, уже было по судимости, причем и у того и у другого за грабежи. Вы вот к нам из Москвы приехали, а я в Хабаровск по этой вот троице летал, сидел там три недели безвылазно. За то разбойное нападение получили они не на полную катушку – судья, видно, добрый попался. Первым освободился вот этот Макаров, отбыв четыре года. У Суслова и Кириченко было по пять лет, они вышли почти одновременно. Юргин, признанный организатором нападения, – Углов ткнул в невзрачного блондина, – баланду хлебал дольше всех их – шесть с половиной лет. И вот когда он наконец вышел, как раз и произошло одно знаменательное событие.

– Какое?

– Его бывший подельник, Игорь Суслов, попробовавший себя к тому времени на многих поприщах, обратился в охранное агентство и получил там за приличную взятку липовые документы и отличную характеристику. После чего вместе со своим приятелем Макаровым они перебрались к нам, в Волгоград. А уже спустя полгода Суслов устроился охранником в банк «Евразийское сотрудничество», а спустя еще три месяца его взял к себе водителем-охранником директор банка Андрей Мужайло.

– А кем стал Макаров? – быстро спросил Колосов. – Устроился на работу здесь же, у вас, в Волгограде?

– Стал работать в частной фирме радиотакси.

– Вы его допрашивали в связи с убийством Суслова?

– Мы планировали его допросить, как только нам стали известны эти вот скрытые факты биографии охранничка, но мы не успели.

– Он что, тоже погиб?

– Девятого сентября в двух километрах от Старой Пристани нашли утопленника. В тяжком он был для установления личности состоянии, давность нахождения в воде около двух недель – сами понимаете, во что он превратился. Причиной смерти, по данным экспертизы, однако, было не утопление, а сквозное пулевое ранение в голову. Ему кто-то выстрелил в затылок. Долго он у нас проходил как неопознанный. И вот только недавно суммировали все данные, назначили целенаправленно генетическую экспертизу и опознали его.

– Это Макаров? – спросил Колосов.

– Да, без всяких сомнений, это он, и, судя по всему, погиб он в конце июля, либо тогда же, в ночь на двадцать шестое число, как и друг его и подельник Суслов, либо днем позже.

– А что с этими двоими? Какая по ним информация? – Колосов, чувствуя, что начинает все сильнее и сильнее волноваться, кивнул на фотографии Кириченко и Юргина.

– Этих мы начали проверять, как только получили данные, которые я вам изложил. С Кириченко вопрос ясен: он с февраля прошлого года отбывает новое наказание. Снова за грабеж. К событиям июля здесь, в Волгограде, он никоим образом не может быть причастен.

• Предыдущая
• 55/82
• Следующая