Рейтинг темного божества - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 72

• Предыдущая
• 72/77
• Следующая

– Узнаешь пушку? – спросил он.

Колосов закрыл глаза – это был его табельный пистолет. Он вспомнил, что произошло.

– Это ты в меня врезался на аллее? – спросил он.

Парень только усмехнулся.

– Кто ты такой? – Колосов напрягся, пробуя ремень на запястьях на прочность.

– Лежать, мерзавец! – визгливо крикнул Антон Брагин, уловив в зеркале заднего вида его движение. – Я тебе говорил… Я узнал его сразу… это он тогда нас на шоссе допрашивал. А теперь слежку устроил, сволочь!

– Шлагбаум поднимают. Поехали, – приказал парень, заткнув колосовский «ТТ» себе сзади за пояс.

Машина плавно двинулась через переезд. Судя по салону, это и было то самое «Вольво», которое они преследовали. Колосов, борясь с дурнотой, разглядывал своих похитителей. Брагин… Ведет машину нервно, неровно – видно, сильно волнуется. Зотова – она то и дело оборачивается. Куртку свою кожаную вонючую держит на коленях, а сидит в одной майке. На предплечье видна та самая татуировка – словно огромный багровый синяк. А этот третий здоровяк – внешне он самый невозмутимый из всех троих. Кто он такой? Не тот ли, кто, как записано в рапорте наблюдения, приезжал на бежевой «Тойоте» на виллу Стахисов? И был там в субботу во время грозы, а потом уехал? Не тот ли самый, кого сестра Неверовского называла Драконом?

Колосов снова напрягся, пытаясь освободиться от пут.

– Не трепыхайся, – тихо бросил ему здоровяк (это был Иван Канталупов). – И тебе и нам будет проще, если ты не будешь трепыхаться.

– Куда мы едем? Куда вы меня везете?

– Скоро узнаешь. Скоро ты все узнаешь.

Машина шла на большой скорости – мелькали огни, потом снова была тьма, тьма, тьма. Внезапно Брагин затормозил. Они поменялись местами – он перебрался к Колосову на заднее сидение, а за руль сел здоровяк. Дорога изменилась. Они съехали с асфальта, запрыгали по колдобинам. Свет фар на мгновение вырывал из темноты – дерево, заросли кустарника, стог сена. Внезапно где-то далеко-далеко завыла сирена.

– Сейчас через пару километров мост. На ту сторону и с дороги вниз по склону, – тихо сказал Брагин. Здоровяк кивнул.

Сирена коротко взывала уже ближе, замелькали бетонные опоры моста. Колосов понял – они переправилась через реку. Сирена выла на какой-нибудь барже. Они мчались все дальше и дальше. Колосов пытался понять, где хоть примерно они находятся, что это был за мост, что за река, но мутной волной снова нахлынула дурнота. Перед глазами бешено вертелись огненные круги, боль вонзалась в висок острой иглой. На какое-то мгновение он снова потерял сознание, а когда пришел в себя, понял, что их машина на полной скорости едет вниз, спускаясь с какого-то крутого откоса.

– Осторожнее, дурак, ты нас угробишь! – шипел Брагин.

– Вел бы сам, – огрызнулся сидевший за рулем здоровяк.

От резкого толчка Брагин навалился всей своей тяжестью на Колосова, злобно пихнул его локтем в грудь. Этот крутой спуск… Когда-то это уже было. Колосов пытался вспомнить – он это видел прежде: крутой спуск с откоса, следы протектора, ведущие к…

– Ну все, приехали. Машину оставим здесь. Дальше пройдем пешком, – здоровяк вылез, открыл заднюю дверь и рывком вытащил связанного Колосова:

– Ступай вперед.

Впереди было не видно ни зги. Вроде деревья… Высокие, вековые. Закрывающие небо. Какие-то рытвины… Какие-то кривые копья, вырастающие из земли… Колосов на непослушных ногах сделал несколько шагов. Все плыло, все кружилось. Страшно болела грудь – видимо в аварии были сломаны ребра. Он остановился, собираясь с силами, и в это мгновение подоспевший сзади Брагин с остервенением саданул его кулаком в спину. Колосов упал, ударившись обо что-то твердое, холодное. Это была надгробная плита. Копья, вырастающие из земли, были не чем иным, как покосившейся ржавой кладбищенской оградой.

– Перво-наперво, кончим психовать и начнем думать своей головой, – объявил Мещерский.

Катя только что снова вернулась из розыска – там по-прежнему о Колосове не было никаких известий. По тревоге был поднят весь личный состав отдела убийств, оперативно-поисковые группы.

– Автомашина «Вольво» объявлена в розыск, предупреждены все посты, – сказала она, – только все равно, Сережа, это ничего пока не дало.

– Может быть, их уже поздно искать на ночных дорогах, – Мещерский потянулся к «бардачку» и вытащил атлас Московской области. Начал листать.

Катя молчала. Она понимала – именно ей, сотруднику милиции, полагалось брать на себя в сложившейся ситуации все – в том числе инициативу поиска. Но… ее мучил страх! А страх – плохой советчик. Он парализовал волю, рисуя жуткие картины: боже, Никита в их руках, раненый. Что они собираются с ним делать, эти безумцы…

– Что ты там шепчешь? – спросил Мещерский.

Катя поняла, что ее страхи прозвучали вслух.

– Они забрали его с собой, – повторила она. – Что они собираются с ним делать?

– Так, это первый вопрос, – Мещерский, казалось, был поглощен атласом. – Вопрос второй: рискуя быть задержанными, они забрали и Зотову. Для чего понадобилась им она?

– Ну, она же их верная соратница, – хмыкнула Анфиса.

– Ага, значит, без нее им сегодня ночью в канун этой самой их Великой Жатвы тоже никак не обойтись. Ради нее они готовы рисковать. Сколько у нас там времени – так, восемнадцатое июня уже наступило… Время икс. Катя, что там охранник на причале вашим сказал – Стахис и его дражайшая сестра положили в свой катер какой-то груз? Скорей всего, это и был контейнер с прахом Армана Дюкло. Они забрали его с собой.

– И что это значит, по-твоему? – спросила Анфиса.

– Это значит только одно – сегодня, восемнадцатого июня, они собираются совершить какой-то ритуал, связанный с останками Дюкло.

– В результате которого этот Стахис станет богом?

– Нет, Анфиса, каждый из них фанатично верит, что в результате этого ритуала исполнятся их самые заветные желания. Отсюда такое коллективное рвение. Отсюда и риск.

– Но зачем им Никита? Почему они не бросили его в машине, там на аллее? Зачем забрали с собой? – не выдержала Катя.

Мещерский нахмурился. Начал нервно листать атлас.

– Что ты там выискиваешь?

Он смотрел на карту.

– Где же нам их искать? – воскликнула Анфиса. – Если они из Радужной бухты уплыли на катере, то они могли высадиться в любом месте – ищи ветра в поле!

– Высадиться в любом месте, говоришь? – Мещерский встрепенулся. – Погоди-ка… Где у нас водохранилище и эта чертова Радужная бухта? Вот она… Тут вот эллинги, причал для яхт и катеров. Знаю я это место. Бывал. Куда они могли направиться? К водоканалу, к Москве? Вряд ли. Там шлюзы, разрешение надо иметь на проход. Теперь само водохранилище – это наше море московское – плыть, не переплыть… А это вот Москва-река. Бухты, затоны. Тут сколько раз соревнования проводились на скутерах, гидроциклах. Шлюзов тут нет, места живописные. А дальше вниз, вниз по течению, ну-ка, ну-ка… Куда река нас привести может? Черт, Катя, ты узнаешь это место?

Катя заглянула в атлас, в зелено-голубой квадрат, куда указывал палец Мещерского, и прочла название «Скарятино». А еще дальше, вниз по течению – Мамоново-Дальнее.

– Где столько лет хранился прах Армана Дюкло, спрятанный Аркадием Неверовским и Викентием Мамоновым? – тихо спросил Мещерский. – Здесь, на старом кладбище? А где был убит Алексей Неверовский? Тоже здесь? А принесены в жертву парни в сауне вот здесь неподалеку, в Скарятино? Куда можно за несколько часов добраться на быстроходном катере прямиком из Радужной бухты – сюда?

– Ты думаешь, они собираются вернуться? – спросила Катя.

– Если это действительно ритуал, то это должен быть настоящий шабаш, – выпалила Анфиса. – А где проводились в средние века шабаши – разве не на заброшенных кладбищах?

– Сережа, скажи мне, скажи ты сам, – взмолилась Катя.

Он закрыл атлас, спрятал его в бардачок, включил зажигание, дал задний ход.

– Если мы ошиблись, – сказал он, – то будем жалеть об этой ошибке всю оставшуюся жизнь. Но если не ошиблись – мы должны оказаться там как можно скорее. Это все, что мы можем сейчас сделать. Но это лучше, чем торчать здесь сложа руки.

• Предыдущая
• 72/77
• Следующая