Родео для прекрасных дам - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 62

• Предыдущая
• 62/70
• Следующая

– А когда вы перезвонили? Во сколько это было?

– Ой, я не помню – вчера. Во второй половине дня. Ну да, мы на концерт собирались, – голос Светланы Петровны обрел уверенность. – Ну я и подумала – он позвонит, снова меня не застанет. А у него время на вес золота, он деловой человек. И я ему позвонила – часов так… без чего-то там шесть.

– И что он вам сказал?

– Ну, так, общие слова. Оказалось, ничего срочного. Он находился в офисе и был чем-то занят. Ему было не до меня. Он сказал, что вопрос с фирмой решится на днях. И он с юристами приедет ко мне все обсудить.

Катя слушала Светлану Петровну. Этот ее ответ. На этот вопрос о звонке Марьяна возлагала такие надежды! И вот ответ оказался такой, что все эти надежды (смутные, правда) не оправдались. Она смотрела на театральные билеты, лежавшие на столе: партер, двенадцатый ряд.

– Благодарю вас, это все, – вежливо сказала Марьяна, ничем не выдав своего разочарования. – Вот мы и прояснили неясности. Думаю, если и будут вас еще куда-то вызывать – то только в прокуратуру. Ничего уж тут не поделаешь, следствие продолжается, – она поднялась. – Пойдемте, я провожу вас, чтобы в дежурной части не возникло недоразумений.

Катя поняла – Марьяна, как и она, хочет увидеть Усольскую. Она тоже пошла проводить их. Маленькая процессия молча пересекла двор, заставленный милицейскими машинами.

На углу ждало желтое такси. Зинаида Александровна и Светлана Петровна, попрощавшись, направились к нему. На заднем сиденье Катя увидела Усольскую. Она была в темных очках. Зинаида Александровна села вперед, к водителю. Светлана Петровна сзади.

Катя видела – она что-то сказала Усольской, потом обняла ее за плечи. В этом жесте было что-то и театральное, и материнское.

Такси уехало.

– Три вдовы, – тихо сказала Марьяна. – Три вдовицы под окном… Вот, Катя, ничего, кажется, у нас и не вышло.

– Не могло ничего выйти, – Катя тоже смотрела вслед такси. – А они, знаешь, очень интересные особы. Эти билеты еще… Ты их правда к делу приобщишь?

– Что, не любишь алиби? В то время, когда на дороге, ведущей в «Парус», застрелили Усольского, его жена, Нателла, Светлана Петровна и их подруга Зинаида сидели на концерте, слушали романсы, – Марьяна устало потерла глаза. – Да… А вот любопытно – как вдовы теперь поделят фирму? Там ведь, наверное, и Алине Авдюковой какая-то доля полагается? Ты о чем задумалась?

– Так. Кто сказал – «женщина – это неприступная крепость»? А три женщины? Три вдовы? Это целый бастион неприступный…

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я пытаюсь найти для нас еще одну, дополнительную точку опоры. Помимо этих гильз девятого калибра.

– Ну и?

– Не знаю, ничего пока еще не знаю. Но надо подумать, – Катя помолчала. – Странно все же. Теперь они уже все трое – вдовы, потерявшие любимых мужей, которые по разным причинам и в разное время хотели с ними расстаться.

– Авдюков не имел намерения бросить свою жену, – заметила Марьяна. – По крайней мере, так нам сказала его любовница Юлия Олейникова. Правда, и с ней, и с женой он вел себя по-скотски.

– Знаешь что, Марьяна, я два-три дня сюда к тебе не приеду, – сказала Катя задумчиво. – Кажется, кое-что нам надо проверить и в архиве. Вот только не знаю – найду ли я там это.

Чтобы что-то найти, надо знать, где это искать. Катя понадеялась на архив ГУВД Москвы, и, как оказалось, не зря. К счастью, срок архивного хранения того сорта документов, которые так интересовали Катю, – полвека. Уголовное дело, возбужденное по факту гибели в ДТП мужа Зинаиды Александровны Михаила Анатольевича Вирты, все еще лежало где-то в столичных уголовных хранилищах.

Но, для того чтобы добраться до этих самых архивов московской милиции, Кате пришлось потратить немало нервов и сил. Обычно обращение в архив оформлялось рапортом и запросом, который должен был пройти, как и всякая бумага, тернистым бюрократическим путем через служебную почту и секретариат, очутиться в конце долгого путешествия на столе руководства и после соответствующей визы вернуться к месту исходному, то есть к тому, кто этот самый архив запрашивал. Ждать сто лет и три месяца Катя не желала. Еще чего – ждать! Какие могут быть проволочки, когда в Щеголеве такие события. Да и к тому же и дело у Марьяны вот-вот заберут.

Катя решила идти своим собственным неторным путем – оседлала телефон. Вот когда она мысленно похвалила саму себя за то, что не поленилась приобрести полезные знакомства и в ГУВД Москвы, и в министерстве. «Полезные знакомства» все сплошь были руководителями служб, с которыми в прошлом Катя делала интервью, чьи комментарии к широко известным уголовным делам настойчиво пробивала в средства массовой информации. Кое-кто из «полезных знакомств» обещал помочь – что ж, дело нетрудное, подумаешь, на Петровку, 38, выдать звонок сверху, распорядиться, чтобы оказали содействие талантливому и настойчивому сотруднику пресс-центра в поисках всеми забытого и притом давно прекращенного дела, которое возбудило ГИБДД и благополучно похоронил следователь, ведущий «дорожные» дела.

Однако на все звонки, лесть, просьбы и ожидание у Кати ушел целый день. В архив она приехала на следующее утро, прямо к открытию. Сотрудники архива, предупрежденные звонком, забрали у нее исходные данные и…

– А в производстве УВД какого административного округа Москвы находилось дело? – это был их первый чисто профессиональный и вполне законный вопрос.

– Не знаю, – ответила Катя.

– А в каком году это было?

– Предположительно в девяносто шестом году, – Катя с трудом, но все же вспомнила, какой год гибели мужа называла в разговоре с ней Зинаида Александровна.

– А этот потерпевший, он какого года рождения?

– Ему сейчас должно было быть за пятьдесят.

– А на какой улице произошло ДТП?

– Понятия не имею, – Катя под осуждающими взглядами сотрудников архива чувствовала себя этаким нехорошим вредным незнайкой. Ничего-то она толком не знает, ничего-то не ведает в серьезных делах. Только имеет наглость отрывать занятых людей от их ужасно важной архивной работы.

– Боюсь, что при таких скудных данных мы не найдем вам это дело.

– Попробуйте все же поискать по вашей базе данных хотя бы по имени и фамилии потерпевшего, – не сдавалась Катя. – Поверьте, это очень важно.

При всей важности и срочности, Кате пришлось изрядно подождать. Сначала, пока освободится сотрудник, потом, пока он будет занят поисками в хранилище.

Потом наступил обеденный перерыв. И архив по мановению волшебной палочки вымер – все ушли питаться.

Наконец в третьем часу Катя получила из рук в руки тонюсенькую картонную папочку с традиционным заголовком «Уголовное дело ь 658901». Точно хищный коршун, она потащила долгожданную добычу к самому светлому месту в архивном зале – под настольную лампу.

Оказалось, что муж Зинаиды Александровны Михаил Анатольевич Вирта нашел свою смерть на Ленинском проспекте 30 декабря 1996 года. Из протокола, составленного дорожной инспекцией, Катя узнала, что ДТП случилось в 22.45. Из погодных условий в протоколе были отмечены «снег, гололед». Транспортное средство, которым управлял потерпевший, проходило по материалам дела как «автомашина «Ауди» 93-го года выпуска». Машина была на момент ДТП почти новой, водительский стаж потерпевшего, судя по приобщенному к делу водительскому удостоверению, составлял «свыше двадцати лет». И тем не менее авария была налицо.

Читая рапорт некоего старшего инспектора 3-го батальона ДПС капитана милиции Добродеева, Катя узнала, что, по сути, вся авария произошла фактически на его собственных глазах, в пятидесяти метрах от поста ДПС на пересечении Ленинского проспекта и улицы Удальцова. Автомашина «Ауди», шедшая по второй полосе в направлении области со скоростью не менее восьмидесяти километров в час, неожиданно сделала резкий рывок вправо и врезалась в припаркованный возле дома под номером 86 туристический автобус марки «Икарус». К моменту столкновения, как значилось в рапорте старшего инспектора ДПС, «пассажиры в салоне автобуса отсутствовали, и пострадавшим оказался только водитель автомашины «Ауди» – гражданин М.А. Вирта, 1948 года рождения, уроженец г. Одессы».

• Предыдущая
• 62/70
• Следующая