Улыбка химеры - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 39
- Предыдущая
- 39/72
- Следующая
– Что еще за версия?
– Не скажу я тебе. Может, сам мне скажешь попозже. Догадаешься. А может, и догадываться не придется – явку с повинной прокуратура уважает. Да и суд тоже.
– Да не убивал я Таураге! Ну, было у меня с ним… Был конфликт, даже больше. Из-за жены. Он меня ненавидел. Но я-то… разве мог я Эгле такой удар нанести? Брата убить родного ее? Да я… я бы руку лучше дал себе правую отрубить! Она же мне жена, а ему сестра. Как же я мог, как бы я ей в глаза смотрел потом? Я же люблю ее, понимаешь ты?
Речь по эмоциональной силе, видимо, приближалась к камерным монологам и речитативам. Никита терпеливо слушал.
– Давай лучше вернемся к Тетерину, – предложил он. – Вспомни тот вечер хорошенько. Ничего странного не заметил?
Газаров после крика тяжело дышал. Пожал плечами – нет.
– Да, никто ничего странного в тот вечер в казино не заметил, а Тетерина прикончили, – сказал Колосов. – У нас показания на сына Салютова Филиппа есть. Знаешь его?
– Знаю. Малахольный он.
– Почему?
– Да так. Жизни в нем нет. Замороженный какой-то. Я таких людей не люблю, – Газаров покачал головой. – А это вы насчет того, что Песков-швейцар про него болтал?
– А ты и про него знаешь?
– А то нет. Мы потом в баре с Липой и приятелем его как-то вспоминали про это. Липа сказал еще, что, возможно, он последним видел Тетерина в тот вечер живым.
– Липа… Ишь ты, прозвище-то какое, – усмехнулся Колосов. – А этот его приятель… Этот Легионер, что ли? Тоже кликуха… Вообще, как его по-человечески зовут? Как фамилия?
– Черт его знает, – Газаров пожал плечами, – Легионер – все его так зовут. Он в Чечне воевал в первую войну. Это точно, не лжет, меня в этом вопросе не проведешь. У наемных подлинные-то имена там не в чести были. Ну так и пошло с тех пор – Легионер. Темная он лошадка. Контуженый какой-то. Я с ним мало общался.
– Так, если ты насчет показаний Пескова в курсе, может, знаешь и то, что он не про одного Филиппа нам говорил, но и про Жанну Басманюк. Он якобы видел, что она из мужского туалета в тот вечер выходила. – Колосов следил за фигурантом. Тот слушал с явно возрастающим интересом. – Или про Басманюк для тебя – новость?
Газаров молчал, словно что-то обдумывал.
– Слушай, а давай так, – сказал он, – версия, говоришь, у тебя есть. Хочешь, я тебе еще одну версию подкину? Я тебе идею – ты мне волю из этой душегубки вашей, а? Я ведь только задержан, сам сказал. И неохота мне, невиновному, здесь у вас торчать ни за что. Ну, хочешь так сыграем: мое слово против твоего?
– Так у меня сейчас очков больше. Пять свидетельских показаний против тебя. Тебе по-крупному прикупать придется, Алигарх.
– Ничего, рискну.
– Что еще за версия у тебя?
– Сначала скажи – принимаешь мои условия?
Колосов секунду подумал.
– Ну, хорошо. Принимаю. И следователя попытаюсь переубедить. Все равно ты от нас никуда не денешься.
– Значит, версия моя такая. Только учти, я никого ни в чем не обвиняю. Просто высказываю свои подозрения вслух. Не знаю, как насчет брата моей жены, а вот старичка Тетерина Жанна вполне могла убрать.
Никита весь обратился в слух, предчувствуя, что дело сейчас обернется такой стороной, о которой он раньше и не предполагал.
– Ты меня о Легионере спрашивал, – продолжал Газаров, – имени я его правда не знаю. Но зато знаю другое: с Жанной они живут уже полгода. Она в него как кошка влюблена. Стелится у его ног. Ревнует страшно ко всем бабам. А он ее бросить собирается и, кажется, бросил перед самым Новым годом. Она с ума прямо сошла, бегать за ним начала по пятам, ловить. Он скрываться стал. Так она, веришь ли, меня даже просила его отыскать. Ну, я нашел, конечно. Женщина в горе. Как не помочь? Но это уже потом было, понимаешь? После пятого числа. В баре я их с Липой Салютовым отыскал, ночью. Ну, ей позвонил по мобильному. Так не поверишь – в третьем часу утра она туда на машине примчалась. А до этого она все металась: Легионер с ее хаты съехал, а куда делся? Дома его нет, телефон молчит. Ну, она в казино его и караулила, понимаешь? Но там ведь… Там везде глаза, уши. А ей, если Китаев, Салютов узнают, что она с Легионером любовь крутит, во будет, – Газаров чиркнул себя ребром ладони по горлу. – Зарез полный, из «Мака» в два счета вылетит, и прежние заслуги не помогут. Ну и, думаю, в тот вечер она его увидела в казино. А поговорить без свидетелей, объясниться им негде было, кроме как в туалете, понимаешь? Вот она зачем туда ходила, может, искала его там. Может, и застала. А Тетерин Сан Саныч – он себе на уме был. Зловредный старикан, тихий как вошь, хитрый. Порядочных людей, учти, Салютов в «Маке» не держит. Может, Тетерину кое-что подслушать удалось? Он сразу выгоду свою смекнул и брякнул Жанне, пригрозил Салютову донести, за молчанку денег потребовал. А Жанна Марковна – женщина темпераментная, решительная. Вполне могла его убрать, чтобы не возникал.
Колосов хмыкнул: ну и версия.
– А почему это Басманюк грозило увольнение из казино, узнай там кто-нибудь об их отношениях с этим парнем? – спросил он. – Что, инструкция запрещает менеджеру игорного зала общаться с посетителями?
– Да Салютов бы это за личное предательство принял! Понял? Жанна – человек его команды. Его поля ягода-баба. А Легионера он на дух не переносит. Винит его в дурном влиянии на Филиппа. Тот ведь денежки отцовские растратил на тачку. А подбил его на это Легионер, как у нас говорят. Они с этой тачкой своей уже в какое-то ралли международное вроде влипли. Легионер-то у нас гонщик, мать его… Ну, Салютов из-за всего этого и зол на него как черт, сына, наверное, ревнует. А поделать ничего не может – Филька с Легионером вроде побратимы, что ли, говорят, кровью своей друг другу поклялись. В общем, если бы до Салютова дошло, что и Жанна с Легионером в койке кувыркается, то… Поверь мне, только пух и перья от бабы полетели бы. – Газаров приложил руку к сердцу. – Уж поверь, я этот гадючник знаю. А если Тетерин кое-что действительно подслушал о них в своем гальюне и начал бы угрожать, шантажировать, у Жанны не было бы выбора. Либо платить – либо стрелять. Насколько я знаю, кровь ее не пугает.
– А у Легионера разве не было бы такого выбора? – спросил Колосов.
– Ну, насчет него не знаю. Стал бы он мараться? Чего ради? Это были проблемы Жанны, не его. Ради нее? Ну, у них все уже к концу шло. Идет, как мне кажется. – Газаров снова хмыкнул. – Лишнего я говорить не буду. А то скажешь потом – вот тварь, себя выгораживает, а всех с макушкой топит.
– А разве Жанна Марковна Басманюк умеет стрелять из пистолета?
– А что, трудно научиться курок нажимать? Медведей учат. Да и пушку нетрудно приобрести. Были бы деньги. А они у нее есть. В общем, я сказал, что думаю. А тебе выводы делать. Как насчет нашего уговора?
– Я все помню, – Никита кивнул. – Но вот срок задержания у тебя только завтра вечером истекает. Постараюсь к этому времени прокуратуру уломать. Убедить их, что на свободе некий Георгий Газаров нам гораздо полезнее будет.
Газаров насторожился, нахмурился, чувствуя явный подвох.
– Понимаешь, о чем я? – тихо спросил Колосов. – Обухова ты тогда кинул. Но я – не он. От тебя отказа не приму. При таких-то козырях на руках это моя игра. Так что, Георгий Делиевич, есть, есть у тебя еще время хорошенько все обдумать и сделать единственно правильный выбор. Чтобы не было потом больно за бесцельно прожитые годы, дорогой.
- Предыдущая
- 39/72
- Следующая
