Врата ночи - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 21

• Предыдущая
• 21/80
• Следующая

– И что же он там делает столько времени, в чужом гараже? – хмыкнул Колосов.

– Там с ним женщина, Никита Михайлович, – осторожненько доложила рация. – Через десять минут, как он туда подъехал, к гаражу со стороны пятого дома пришла женщина. Блондинка лет тридцати. Одета по-дорожному – в брюках, ветровке, с сумкой…

Тут в рации что-то затрещало.

– Они вышли, – насторожился наблюдатель.

– И что делают?

– Обнимаются. Целуются. Идут к машине. Видимо, он ее куда-то повезет сейчас.

– Следуйте за ними. И будьте на связи, я хочу знать весь маршрут.

Колосов слушал переговоры машин сопровождения. Из Михнева «Газель» выехала на проспект Победы, миновала центральную площадь…

– Он вроде к парковой аллее едет, Никита Михалыч. К станции.

Колосов выскочил из отдела, на ходу натягивая куртку. Ночь, опускавшаяся на Знаменское, была хоть и теплой, но сырой по причине прошедшего дождя. Завести мотор в родной «девятке» было делом одной минуты.

«Газель» Богданова пересекла Южную улицу. Водитель не заметил, что за ним теперь вплотную едет черная «девятка» начальника отдела убийств.

А дальше все было… Как? Отчего-то Никита потом частенько вспоминал этот эпизод. «Газель» миновала парковую аллею, остановилась у станции, причем не напротив пригородных касс, а в неприметном закутке за пивными ларьками.

Колосов видел в боковое зеркало при тусклом свете фонаря: быстрое вороватое объятие – и пухлая блондинка в брюках и алой ветровке, как мячик, соскочила с пассажирского сиденья. Шмыгнула к дальнему концу платформы. Однако по лесенке на перрон не поднималась. Ждала внизу, к чему-то прислушиваясь в ночи. Гудок приближавшейся электрички…

«Газель» тихо-тихо дала задний ход. Водитель Богданов уматывал восвояси.

– Вы продолжаете вести его, а я пройду за гражданкой, – распорядился по рации Колосов.

К перрону подходила московская электричка. Толпа вывалилась из ее дверей. Несмотря на поздний час, из Москвы с работы в Знаменское возвращалось немало народа. Никита увидел, как в толпе мелькнула знакомая ветровка. Женщина уверенно лавировала среди пассажиров, тащила хозяйственную сумку, спешила, толкалась локотками. Вид у нее был такой, словно она только что вернулась на этой вот электричке домой, к родным пенатам…

– Лариса!

– Ой, Коленька! А я так и знала, что ты меня встречать придешь!

Блондинка метнулась в радостном оживлении к низенькому толстячку с усами. Он стоял у выхода с платформы на площадь.

– Мамаша сказала, ты к сестре в Москву поехала шить. Вернешься на электричке в десять пятьдесят. – Мужичок по-хозяйски облапил блондинку, сочно чмокнув ее в щеку. – Ну, здравствуй. Давай сумку-то, устала?

– Да уж, с Иркой-то мы весь день кроили… А потом на машинке шили… Она тебе привет передает, знает от меня, что ты сегодня должен приехать. Ну, как там наши? Как Славик? Он там в деревне без нас теперь не скучает?

– Какой там! Целый день с пацанами по улицам гоняет. Ну и тетка Маша тоже вроде ничего, рада. Ну, ведь я ей и денег от нас привез, и по хозяйству цельную неделю помогал, – мужичок говорил, точнее, ворковал ладным пивным баском. – Не то чтобы мы ей на шею Славку на все лето сбагрили за здорово живешь…

– Огород-то как там? – заботливо спросила блондинка.

– Бушует уж все. На следующей неделе на выходные машину заберу, съездим с тобой туда. И Славку проведаешь, заодно и удобрений свезем, и подкормку для цыплят.

Они шли к автобусной остановке – автобус маршрута «Б» до новостроек на проспекте Победы. Муж и жена. Колосов шел за ними следом. И без наведения справок в ЖЭКе он знал фамилию супругов – чета Чесноковых. Напарник Богданова вернулся из деревни, куда отвозил на каникулы сынка, и как верный муж притащился встречать жену, «возвращавшуюся от сестры с Москвы» на поздней электричке. И-эх, бабы-бабы… На машинке они шили до вечера…

Никита видел: супруги сели в полупустой «Икарус», о чем-то оживленно беседуя: об огороде, деревне…

Когда он вернулся в машину, наблюдатели доложили, что Богданов со станции прямиком поехал домой маршрутом парковая аллея – центр. Припарковал «Газель» у своего дома. И вошел в подъезд. Наверное, подумал Колосов, с чувством до конца выполненного святого мужского долга.

Мещерский снял трубку.

– Алло, я слушаю.

Пауза. Тишина.

– Слушаю, кто это?

– Я. Здравствуй, Сергей.

Голос был мужской, абсолютно незнакомый. Неузнаваемый.

– Здравствуйте, а кто это говорит?

– С тобой говорю я. Ты видел запись?

Мещерский почувствовал, как в горле у него мгновенно пересохло.

– Не молчи. Отвечай мне, – произнес голос. – Ты видел запись на кассете?

– Да. Кто это говорит?!

– Я могу назвать любое имя – Иван, Сергей, Варфоломей. Это все равно ничего не изменит. Я знаю, ты видел то, что я хотел тебе показать. Ну и как оно?

– Что? – хрипло и тихо спросил Мещерский.

– Впечатление?

– Это вы снимали?! Кого?! Где? Что там произошло с этим парнем?

– А ты не догадался, что с ним произошло?

– Это вы снимали? – Мещерский чувствовал тяжелый ком в горле. Голос его дрожал.

– Ну, я снимал, Сергей, я…

– Что вы сделали с этим человеком? Он мертв?

Трубка молчала. Мещерский тоже молчал. Он еще не вполне поверил, что этот звонок – реальность.

– Я наблюдал за тобой и до, и после того, как ты увидел запись. Ты испугался?

Мещерский молчал.

– Ты испугался, – голос был тих и безучастен. – Я тоже испугался, когда это случилось впервые.

– Кто вы такой? – спросил Мещерский. – Кто ты такой, черт побери? Ты был тогда в институте? Кто ты?!

Молчание.

– Зачем ты мне звонишь? Что тебе нужно от меня? Почему ты наблюдал за мной?

– Ты остро чувствуешь боль, – трубка донесла чей-то сухой печальный смешок. – Пока чужую. Пока что… Интересно, как это будет, когда она вдруг станет твоей?

– Я обратился в милицию, учти. Они знают про запись. Про то, что там было. Что там на пленке – убийство! Я напишу заявление в прокуратуру.

– Делай что хочешь, – устало разрешил голос, – Все карты в руки – тебе. Три туза. У меня на руках всего один… туз. Между прочим, там на вечере тебе никто не поверил… И знаешь, как это трогательно выглядело со стороны?

Гудки. Короткие. Оглушительные. Они пульсировали, как толчки крови в висках. Гудки, гудки… Мещерский швырнул трубку.

Это было уже слишком! Катя просто дара речи лишилась: ах так, значит, они сговариваются за ее спиной о чем-то. О чем?! И вообще, как такое возможно: им что-то известно, а она ничего не знает!

Однако все по порядку. В обеденный перерыв она спустилась в буфет и в вестибюле главка наткнулась на того, кого так тщетно разыскивала всю неделю. Никита Колосов стоял на проходной, возле патрульного, проверяющего пропуска и удостоверения. Стоял хмурый и скучный и явно кого-то поджидал.

Катя, еще секунду назад собиравшаяся подкрасться к нему, как опытный следопыт к давно и тщетно подстерегаемой дичи, и застать его врасплох самым своим невинным, умильным и радостным восклицанием, типа уже стандартно сложившегося в их общении: «Ой, Никита! Как хорошо, что я тебя встретила! Куда ты пропал? А мне срочно надо с тобой посоветоваться насчет…»

Так вот, она уже была готова во весь голос заявить о своем присутствии, как вдруг что-то ее остановило. То ли хмурое выражение колосовской физиономии, то ли пресловутое шестое чувство, которое иногда заземляло ее рвущиеся наружу эмоции, не давая наделать совсем уж непоправимых промахов. Катя решила пошпионить за начальником отдела убийств. Кого это он так нетерпеливо, обреченно и вместе с тем покорно ждет с таким опрокинутым разнесчастным лицом? Может, тут кроется фатальная любовная история? Вот сейчас порог КПП перешагнет какая-нибудь самоуверенная фея, и мы наконец-то доподлинно узнаем, кем занято и разбито сердце гениального сыщика?

• Предыдущая
• 21/80
• Следующая