Все оттенки черного - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 65

• Предыдущая
• 65/138
• Следующая

– Что еще за дикость? – Катя хотела было вернуться к кустам, но он цепко поймал ее за руку:

– Раз уж Юлию пригласили, не мешай ей теперь. Раньше надо было думать, поняла? А теперь… Да вон она уже и очнулась, подружка-то твоя…

На его висках блестели бисеринки пота, ноздри раздувались. Внезапно он резко повернулся и направился в глубину сада.

Катя осталась одна на дорожке. Волна раздражения все нарастала. Катя чувствовала злость и тревогу. Внезапно поняла: хочется лишь одного – забрать у них Нину и немедленно уйти отсюда.

У калитки стоял Сорокин. Молча наблюдал за «косильщиком лужаек»: Колоброд трудился за домом в поте лица. Шум и суета в саду, видимо, никак его не заинтересовали – на солнцепеке его так развезло, что он с трудом держался на ногах и при каждом неловком взмахе косы бубнил себе что-то под нос, словно спорил с невидимым собеседником.

– Если вы, Константин, еще хоть раз посмеете повысить на мою подругу голос, будете иметь дело со мной. – Катя срывала на нем свою злость. В ответ она ожидала яростную вспышку типа «а тебе какое дело?». Но Сорокин только тяжело вздохнул:

– Да, конечно… Мало я еще, дурак, заслужил. Накричал на нее. А ведь понимаю, что она… – он тревожно взглянул на Катю. – Я так испугался, когда Нинка… Я и не думал вовсе…

– Она ребенка ждет, а вы орете на нее как надсмотрщик!

– Я понимаю… я не хотел. Я у нее извинения попрошу. Нервы ни к черту совсем, простите меня.

Такой скорой капитуляции от этого скандалиста Катя не ожидала.

– Я понимаю, в каком вы состоянии, – сказала она, смягчившись. – Такое горе, но все же…

– Завтра похороны.

– Где? На каком кладбище? – Катя тоже чувствовала, что капитулирует.

– На Кунцевском. Там могила мамы.

– Костя, и все же… надо в руках себя держать. Нельзя же на людей бросаться, тем более на тех, которые к вам со всей душой, – забормотала Катя. – Вы к Нине несправедливы. А она переживает за вас. Очень переживает!

– Я попрошу у нее прощения, я идиот. Нервы, я же сказал, ни к черту.

– Нина все знает. И я тоже знаю. – Катя сказала это тихо, чтобы слышал только он. – Сотрудник розыска, что приезжал к нам, сказал, как умерла ваша сестра. Вы тоже, как я понимаю, в курсе?

Сорокин нехотя кивнул.

– Мне кажется, вам стоит серьезно задуматься над тем, что же произошло с вашей сестрой, Костя. – Катя понизила голос до таинственного шепота – по дорожке шла Александра Модестовна. – И поверьте – Нина вам не враг. Кто-кто, а уж она всегда придет вам на помощь, что бы ни случилось. В память о вашем детстве, о Лере, которую она искренне жалела.

– Секретничаете? О чем речь? – Александра Модестовна приветливо улыбалась, но Кате она в этот миг напомнила расхожий тип стареющей женщины-вамп – черные как ночь волосы, увядающая смуглая кожа, густо накрашенный яркой помадой рот – губы так и змеились в улыбке… А глаза… Взгляд скользил от Сорокина к Кате, словно ощупывая их лица. – Напугался? То-то! Будешь знать, как сцены девицам устраивать. – Она небрежно, по-хозяйски потрепала Сорокина по затылку. – Катенька, вас Юлия просила: через полчасика примерно приходите за Ниночкой. Юля ее пока к себе забрала, ей надо немножко окрепнуть, в себя прийти. Или даже не трудитесь – мы ее потом сами домой проводим.

– Нет, что вы, я заберу Нину. Мы и так столько хлопот вам причинили. – Катя тоже была сама любезность.

– Никаких хлопот, что вы? У Ниночки обыкновенный обморок. Витаминов не хватает, наверное. Это бывает. Юля говорит – ничего страшного.

– А что, Юлия Павловна медицинское образование имеет?

– Разве сейчас больных только врачи лечат? С нашей-то паршивой медициной… – Александра Модестовна положила Сорокину руку на плечо: он хотел вмешаться в разговор, но она не позволила.

– Мне всегда казалось, что лучше лечиться у врача. А в знахарей доморощенных, экстрасенсов там разных я не верю, – выпалила Катя.

– Ну, это со временем ко всем нам приходит, Катенька. Вера-то наша. – Александра Модестовна все продолжала улыбаться. – Неверие, вера – это все такие понятия расплывчатые, относительные, переменчивые. Сначала мы не верим, и не верим фанатически, а потом верим, и опять-таки фанатически жадно… Это смотря как припечет в жизни. А самое-то главное: с вашей подругой все в порядке. Ведь для вас только это сейчас важно, правда? Ты составишь мне компанию? – Вдова обратилась к Сорокину. – Я хочу к реке прогуляться.

Он послушно (Как «шестерка», – с раздражением подумала Катя) кивнул. Взял ее под руку, и они направились к калитке. Они выглядели странной парой: он годился ей в сыновья, однако… по их оживленным лицам Катя видела, что эта разница в возрасте для них совершенно не важна, по крайней мере для…

Катя поплелась следом. Ее вежливо выпроваживали, что ж. А Нина… Она оглянулась на дом – ничего, там с ней Кузнецов. На него в этой ситуации можно положиться.

У забора Катя снова увидела Колоброда: пошатываясь, подпираясь рукояткой косы, он созерцал дело рук своих. Лужайка почти вся уже была скошена, маленькие аккуратные кучки травы лежали тут и там.

– Извините, можно вас на минуточку? – Катя вспомнила: Нина ведь хотела поспрашивать среди местных – не возьмется ли кто облагообразить и их запущенный, заросший участок.

Колоброд глянул на нее мутными, благодушными глазками, словно с трудом различая, кто с ним говорит.

– Вы бы и у нас не хотели покосить, а? – спросила Катя громко. – Мы заплатим, сколько скажете. А то трава задушила.

– Отчего ж, можно… Ет-то можно покосить… какой дом-то у вас?

– А вон за забором, рядом тут. Когда придете?

– Ну, завтра с утреца… Сегодня-то того, жарковато, изморился я. – На Катю дохнуло ядреным перегаром. – Завтра пойдеть? Лады, стукну вам в калитку. Тока у меня так – гроши вперед.

– Хорошо, хорошо. – Катя была довольна: хоть что-то удалось сделать полезного в этот сумасшедший день. Нина, когда вернется, обрадуется.

У калитки она снова оглянулась на дом: силуэт в окне второго этажа. Снова Смирнов? Да что ему нужно? Отчего он не спускается? Штору опустили.

Полчаса тянулись будто полдня. Катя мерила шагами террасу. Начала было убирать со стола – и бросила. Арбузные корки, лужицы алого сока на клеенке привлекали ос из сада. С грозным гудением они кружили по террасе, гулко с лета стукаясь в стекло.

• Предыдущая
• 65/138
• Следующая