Все оттенки черного - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 90
- Предыдущая
- 90/138
- Следующая
– Ладно, Владимир, ненавижу я тебя или люблю, речь сейчас не о том, – Колосов облокотился на стол. – Мои чувства остаются при мне. И самый наилучший выход для тебя, когда и твои при тебе тоже. Я просто хочу услышать максимально правдивый ответ: какой такой помощи ты ждал для себя от этой женщины? В чем?
– У меня проблемы, – Ищенков снова уткнулся взглядом в пол. – Черт, какой прок скрывать, если вы, оказывается, знаете и про Лильку, и про Ирку Свиридову? У меня большие проблемы. Да, да! Что глядишь на меня – губы кривишь? Да, я с бабами предельно строг. И я ничего не могу с собой поделать! Это сильней меня, сильней всех запретов. Я их безумно люблю, сдохнуть готов ради… Но это существует во мне помимо моей воли и желания: чем сильнее мне кто-то нравится, чем больше я думаю об этой женщине, тем сильнее… Нет, да что ты понимаешь в этом? – Ящер вдруг стукнул кулаком по колену. – Ты… жлоб в погонах?! Что ты в этой моей муке понимаешь? Когда в одно и то же время ты служишь ей как раб, хочешь ноги ей мыть и взять ее вот так, как самую грязную шлюху, за волосы, тащить ее за собой по грязи, чтоб она потом в своем собственном дерьме захлебнулась. Что понимаешь в этом кошмаре, что?!
Колосов молчал. Потом произнес:
– Мы в Жуковском беседовали с Ириной Свиридовой. И об этом тоже речь у нас шла. Она сказала: вы ведь пожениться хотели. А потом… А ведь она любила тебя. Крепко. Что ж ты, и невесту свою хотел бы вот так за собой за волосы тащить? Молчишь? Поэтому ты все последние годы с одними только проститутками дело имеешь?
– Пошел ты… Я уже слыхал и твои нравоучения, и мораль, и угрозы. Плевать я хотел на них, только… Ты думаешь, напугал меня тогда, в угол загнал, унизил, уничтожил? – Ящер осклабился в злой улыбке – зубы блеснули как жемчуг. – Нет, ошибаешься, приятель. Напугать сейчас, при таком вот раскладе, только я сам себя могу. И так, что тебе в твоих тупых ментовских снах и не приснится никогда!
Колосов ждал, что же услышит дальше.
– А потом однажды я вдруг понял, что это все у меня уже слишком далеко зашло. – Ищенков снова уставился в пол. – Прозрел, что называется, в одночасье. Ну, да ты и это не поймешь.
– Почему же? Объясни – я попробую.
– Когда я получил повестку в прокуратуру, то никак не мог врубиться сначала, о чем меня спрашивает следователь. А потом ты мне открыл глаза, на все открыл. – Ищенков покачал головой. – Когда ты мне там, в кабинете, без обиняков объявил, в чем именно подозревают меня, я… Ты думаешь, это ты напугал меня? Ты? Это я, я сам себя напугал! Потому что враз понял: тем, что живет во мне помимо моей воли, тем, что разрушает мне жизнь, что мучает меня, уродует мой мозг, отвращает от меня тех, кого я любил… люблю… всем этим я дал повод вам, совершенно чужим людям, идиотам проклятым, подозревать меня в жутких, диких, уму непостижимых вещах, которые я никогда – слышишь ты – никогда не совершал!!
«Тайный садист-мученик, извращенец, но не убийца – ловко», – подумал Колосов. Исповедь (если то действительно была исповедь) Ящера не вызвала в нем ни малейшего сочувствия, только отвращение.
– Я все-таки так и не понял, Владимир, чем же тебе в твоей героической борьбе с самим собой и своими тайными пороками могла помочь милейшая Юлия Павловна?
– Мне сказали верные люди: она может помочь, если захочет. Кое-кому она уже помогла.
– Это Смирнов тебе сказал?
– Да, и он тоже. Она и ему пытается помочь.
– А в чем именно?
Ищенков не ответил.
– Ты следователю заявил, что являешься ее клиентом, что курс ей валютой оплатил по какому-то там тренингу.
– Холистическому аутотренингу.
– Скажи по-русски, что это.
– Работа над собой. Коррекция личного опыта для изучения и осознания своей личности, своего подсознания, своих внутренних резервов. Умение управлять своими эмоциями, желаниями, контролировать свою душу. Чтобы тем самым приблизиться к попытке избавления от мешающих жить зависимостей. Но Хованская работает с клиентами не только в этом направлении. Там еще много всего. Политики, астрологии там бредовой с предсказаниями по гороскопам, ясновидения она не касается. Ее профиль – брак, семья, внутренний мир клиента.
Колосов слушал его с усмешкой.
– И охота тебе, парень, было «зелень» тратить на такие сеансики? Ну, вольному воля. Выходит, деньги лишние есть. Значит, платят тебе в твоем центре неплохо. Что ж, дамочка-то экстрасенша – вещунья у нас, получается? Приворожу с гарантией, так, что ли? Ну и как, помогли тебе ее чары? Управляешь ты уже своими эмоциями? Что молчишь? Я тебя спрашиваю: помогла тебе вся эта ересь болотная?
Ищенков поднял голову. И снова в глазах его было что-то такое, отчего у Колосова опять-таки появилось ощущение: они никак не подойдут в этой беседе к самому главному. «К убийствам?» – спросил он себя. Но нет, чувство было такое, что убийства в этой их беседе с Ищенковым как раз дело десятое.
– Она помогла тебе? – уже тише, спокойнее спросил он.
– Нет. То, что она предлагает, я не хочу. Не могу себя заставить. Так будет только хуже. Я боюсь.
– Чего ты боишься? Что она предлагает?
– Тебе это объяснять бесполезно. – Ищенков скрестил руки на груди. – Я и не собираюсь этого делать, все равно что бисер перед свиньями метать. А если тебя интерес мучает, спрашивай у нее сам.
По его виду было ясно, что он поставил крест на этой теме. Но Колосов не хотел так быстро сдаваться. Он далеко еще не обо всем переговорил с Ищенковым.
– Ты вчера у соседей был? – спросил он.
– Был. Днем.
– Во сколько ушел?
– После обеда, около четырех.
– Вчера у вас был сеанс с Хованской?
– Нет. Она устала, просила перенести. Там соседской девчонке было плохо, она с ней колготилась.
– А вечером ты заходил к ним?
– Нет.
– Дома сидел, значит, безвылазно?
– В Старо-Павловск на машине за продуктами ездил. Вернулся около восьми вечера. В половине десятого спать лег.
– А в четыре поднялся? Режим строго соблюдаешь?
– Я всегда очень рано встаю. У меня в центре в половине восьмого уже первая группа. Да обо всем этом я уже следователю говорил!
– Когда ты днем уходил с дачи Чебукиани, кто там оставался?
- Предыдущая
- 90/138
- Следующая
