Мир вечного ливня - Янковский Дмитрий Валентинович - Страница 90

• Предыдущая
• 90/120
• Следующая

– Пружины в кровати!

В ответ на мои слова крученой пикой из-под покрывала вырвалась лопнувшая пружина и замерла сколотым острием вверх.

– Лихо, – шепнула Катя. – А в полу ничего нет?

– Если только бомба, оставшаяся с войны и попавшая под фундамент.

– Это реально. Куда ее тогда?

– Никуда. Бомба может оказаться в любом месте Равно как и шальной метеорит, залетевший в околоземное пространство из глубин космоса. Надежда на то, что, уснув, Ирина все же перенесется в сферу взаимодействия. Тогда тут на нее перестанет все набрасываться. Можно как-то узнать, спит она или нет?

– Не знаю. Вообще она должна быть в наркотическом сне.

– Ладно. Все, что могли, мы сделали. Остальное зависит от того, насколько верна твоя теория.

Мы просидели над Ириной дотемна, постепенно успокаиваясь. Вероятностные флюктуации перестали досаждать нам и угрожать Ирине. Время от времени включался холодильник, заставляя весь дом ходить ходуном.

– Пожрать бы чего-нить… – вздохнула Катя.

– В холодильнике смотрела?

– Там только огурцы в банках.

– Тоже еда, – пожал я плечами.

– Пожалуй.

Она притащила из кухни вскрытую трехлитровую бутыль с солеными огурцами, и мы принялись ими хрумкать. Ничего себе были огурчики. К ним бы водки еще.

– Больше вообще ничего?

– Ничего. В буфете есть еще рафинад.

А что? Рафинад тоже есть можно. Я набрал полную горсть и закидывал в рот, чередуя с огурцами.

Часы на мобильнике показали восемь вечера. Ирина ровно дышала, оголенная кожа покрылась мурашками.

– Вы с ней трахались? – неожиданно спросила Катя.

– Было дело, – неохотно ответил я. – Так, по-дружески. Типа, чтобы не дать умереть друг другу от сексуального голода.

– По-дружески лучше дрочить, – Катя пожала плечами. – Вместе, если одному надоело. Это куда честнее, чем использовать для дрочки другого человека под видом секса.

– А в чем разница?

– Секс – это когда обоими руководит безудержная страсть. А если по-дружески, то какая же может быть страсть? Фигня и самое настоящее извращение – дрочка друг об друга.

– То есть ты против петтинга? – улыбнулся я.

– Да при чем тут петтинг? Если безудержная страсть, то и петтинг становится настоящим сексом. А если страсти нет, то хоть Камасутру по полной программе устрой, все равно будет дрочка.

– Н-да…

– Что, парит тема?

– Да нет. Просто я никогда не считал дрочку чем-то плохим.

– Я тоже. Но дрочить друг об друга плохо. Для этого руки есть. А у людей предназначение намного выше, чем быть устройством для удовлетворения.

– А, вот ты о чем? Тогда согласен.

– Как же согласен, если с Ириной трахался по-дружески?

– Тьфу на тебя! – рассердился я. – Ну что ты прицепилась? То тебе не так, это не эдак!

– Хочу сделать тебя лучше.

– И ты со всеми так?

– Ну да… Стараюсь.

– Хочешь, угадаю с одного раза? Мужчины рядом с тобой не задерживаются.

– Да и не очень-то хотелось. А как ты узнал?

– Я экстрасенс.

Помолчали. Снова включился холодильник, отчего рассол в бутыли пошел рябью. У Ирины дрогнули веки и губы.

– Просыпается? – насторожился я.

– Не знаю. А сам ты не можешь заснуть?

– В смысле?

– Ну ты ведь тоже нюхал грибную дурь! Если уснешь, может, окажешься в сфере взаимодействия вместе с Ириной.

– Так моего тела там нет.

– И что? Иринино тело тоже осталось в непригодном состоянии. Может, от этого не зависит? Попробовал бы! Вдруг ей там помощь нужна?

Чуть ли не силком она меня уложила на пол и приказала:

– Спи!

Как будто по приказу можно уснуть!

– Я так не могу.

– До чего же капризные мужики!

Ирина едва слышно застонала и дернулась.

– Тихо! – я привстал. – Она точно просыпается!

Дыхание Искорки сделалось неровным, грудь вздымалась, по лицу пробегали быстрые, едва различимые гримасы. Внезапно она широко распахнула глаза и очень отчетливо произнесла:

– Саша.

– Да. Как ты?

– Я там была. Вся в иголках. Мертвая. Ой, Саша, как страшно возвращаться в мертвое тело!

– Успокойся, все хорошо. А потом, потом-то что?

– Я в тело вошла, как душа. Жутко было, но тело ожило. И все зарастало, а иглы выдавливались.

Похоже, конечно, на наркотический бред, но разве все, происходившее в сфере взаимодействия, не напоминало галлюцинации?

– Я встала и пошла. И еще видела танки, чуть левее от того места, где нас накрыло. Много танков. Все с польскими опознавательными знаками.

– С польскими? – меня кольнуло яркое воспоминание.

– Да. Они выстроились в линию вдоль каньона и долбили залпами в сторону обломка моста. Уже снова шел дождь. Грязищу развезло такую, что пешком идти – сущее наказание. Я и не стала продвигаться, просто плюхнулась в грязь и лежала. Замерзла как собака. А потом проснулась.

– Кажется, получилось, – улыбнулся я, повернувшись к Кате.

– А кто сомневался?

– Это ты придумала? – спросила Ирина.

– Мы вместе. Саша рассказал про грибную дурь, а я придумала, чем тебя усыпить.

– А на иглу я теперь не сяду?

– Ну я же не села! – скривила губы Катя.

– Черт, – Ирина встала и натянула сорванную мной одежду. – Неужели все так и есть? Саня! Вы же нашли способ не погибнуть в сфере взаимодействия! Это же прорыв!

– Толку нет. Все равно мы отвоевались. А способ, если честно, тоже не очень безопасный. Если хочешь, могу рассказать, как у нас сегодняшний день прошел. Только сначала я бы чего-нибудь перекусил.

– Здесь нет ничего. Поехали ко мне, а? С мужем вас познакомлю.

– Да мы познакомились… – я почесал переносицу. – Он сейчас пьяный лежит, если уже проснулся. Пришлось там дверь немножко выбить, а то он не хотел говорить, куда ты уехала. Но с ним все в порядке. И вот еще…

Я достал конверт с ее деньгами.

– Десять тысяч? – у нее загорелись глаза.

– Да.

– У тебя-то они откуда?

– От Кирилла. Да это, в общем-то, самое неинтересное из всего, что с нами сегодня произошло,

Ирина выхватила конверт, заглянула внутрь. И я вдруг понял, что она стала обычной. Просто женщиной, которая хочет завести ребенка. Она перестала быть Искоркой и бойцом, перестала быть снайпером и… Короче, она перестала быть интересным для меня человеком. Вот так, сразу. Нет, конечно, ее стоило спасти, она этого заслужила в полной мере. Но общаться с ней, а тем более с ее мужем… Почему она его выбрала? Хотя какое мне до этого дело?

Ирина дважды пересчитала деньги, сияя от счастья.

– Подкинешь нас до трассы? – спросил я.

– Что? А, да, Саш, конечно. А лучше поедем ко мне, я картошки нажарю. Отметим…

– У нас еще не все дела на сегодня закончены, – соврал я. – Еще одного человека надо спасать, а мы и так задержались. Давай на днях, а?

– Хорошо. Только звони обязательно.

– Обещаю, – пообещал я, скрестив за спиной пальцы. – Подкинь до трассы, а то тут машину не поймать.

Она довезла нас на мотоцикле до Ярославского шоссе. Мы попрощались, как обычно, похлопав друг друга по плечам.

– Ты только ребенка, слышишь, не сегодня заводи, – подмигнул я. – А то муженек твой вряд ли после выпитого выдаст качественный генетический материал.

– А кто сказал, что я от него собралась заводить ребенка? – рассмеялась Ирина. – Как раз сегодня самое время, пока он спит.

– Герыч тоже плохо влияет, – подала голос Катя. – Доза была не маленькая. Потерпи денька три, лучше будет.

– Ладно, ребята, спасибо вам. – Ирина оседлала мотоцикл и запустила мотор. – Звоните, буду рада.

Я помахал ей, когда она отъезжала.

– Я в тебя сегодня окончательно влюбилась, – огорошила меня Катя.

– Почему?

– По кочану. Ладно. Хорошо, что мы к ней не поехали. Одобряю.

– Она тебе что, не понравилась? – нахмурился я.

– Какая разница? Забей. Я знаю, что она была другой. Но у женщин, у некоторых, бывает такое… Взросление. Семья, дети и все такое.

– А у тебя?

• Предыдущая
• 90/120
• Следующая