Святой Лейбовиц и Дикая Лошадь - Биссон Терри Бэллантин - Страница 46

• Предыдущая
• 46/127
• Следующая

– Встань, Элия. На следующей неделе ты будешь посвящен в духовный сан и рукоположен к своему служению. Если мы сделаем это достаточно тихо, ты сможешь отправиться на равнины еще до того, как Бенефез обо всем услышит.

Позже, исполняя повеление кардинала, Чернозуб еще до того как Халтор Брам покинул город, растолковал ему ситуацию.

– Он будет представителем папы во всех ордах и управлять всеми церквами и миссиями к югу и к северу от Нэди-Энн. Тем не менее, пока об этом не будет объявлено, вам не стоит говорить с ним на эту тему.

Военачальник покачал головой.

– Кузнечики его не примут, – проворчал он, комментируя назначение, – пока твой хозяин не помирится с Фуджис Вурн, как он обещал. И с духом Медведя надо посоветоваться.

– Похоже, – сказал Коричневый Пони, когда Чернозуб передал ему этот разговор, – что с тех пор, как я сделал ошибку, опровергнув речь Йордина, меня то и дело подстерегают неприятные сюрпризы, и далеко не все из них от моих врагов. Разве ты не удивлен, Нимми?

– Не совсем, ибо один из неприятных сюрпризов преподнес вам я, – с этих слов он хотел начать свои извинения, но кардинал просто с интересом посмотрел на него.

Отношение монаха к Коричневому Пони было несколько омрачено подозрениями – но не настолько, чтобы он сомневался, будто поступок его друга папы Амена Спеклберда явился для кардинала неожиданностью. Может, так были способны поступить кардинал Сорели Науйотт или Хилан Блез, которые в отсутствие Коричневого Пони постарались бы убедить Амена, что всю территорию Кочевников необходимо превратить в апостольский викариат, который будет управляться подобно епархии, и его епископ будет нести ответственность непосредственно перед папой, что окончательно положит конец архиепископу Тексаркскому, который фактически управлял завоеванной провинцией. Церковь управляла этой провинцией посредством викариев, назначаемых лично кардиналом Урионом Бенефезом, но ни в коей мере не входила в состав Тексаркского епископата. Большая часть ее управителей были военными капелланами. Но создать викариат, подчиняющийся папе, означало вывести из-под власти Бенефеза огромную территорию трех орд и лишить его доходов, половину которых получали его племянники. Неужто старый святой отшельник мог сам родить такую идею, если бы рядом с ним не соседствовала зловещая сила? Чернозуб прикинул, что в ее лице вполне мог выступать и Святой Дух. Как говаривал святой Лейбовиц, старик был «независим, как свинья на льду». Идея была настолько бредовой, что в равной степени могла исходить и от Господа Бога, и от самого Спеклберда. Или, как сказал бы Урион Бенефез, от дьявола или от Коричневого Пони. И тот несомненный факт, что Красный Дьякон за сутки стал архиепископом, подтверждал эту мысль в глазах тех, кто давал себе труд задуматься, что его возвышение стало результатом заговора, хитро продуманного сумасшедшим старым обладателем папского престола, который воссел на него, еще не будучи законным образом избранным.

Рукоположение Элии Коричневого Пони в священники и помазание его в епископы Палермо произошло в ходе тайной церемонии, на которой никто не присутствовал, кроме ее непосредственных участников. Но в глазах Чернозуба его хозяин не изменил манеру одеваться или носить епископское кольцо – пока не пришла пора оставить город ради равнин, что произошло несколько ранее отъезда самого папы в Новый Рим. Не подлежало сомнению, что для Филлипео Харга и Уриона Бенефеза будут оставаться неизвестными и новый титул Коричневого Пони, и круг его обязанностей, пока Кочевники всех трех орд не признают его духовным лидером всех христиан равнин и он окончательно не утвердится в провинции.

– Вне всяких сомнений они об этом услышат, Нимми, – сказал Чернозубу кардинал. – Но официально сообщить им может только папа, когда сочтет себя готовым к этому. А теперь у меня есть для тебя новое задание. Ты разыщешь своего предшественника, который какое-то время занимал этот кабинет. Я собираюсь навестить сначала Чиира Хонгана, а потом Халтора Брама. Ты же доставишь мое письменное послание Диону, мэру Нового Иерусалима; в нем кроме всего прочего я представляю тебя. Расскажешь им, что со временем в Секретариате будет работать кардинал Сорели Науйотт. Что Улад совершенно вышел из-под контроля и его необходимо заменить. Если они будут настаивать, требуя объяснений, почему я отказался иметь дела с Эдрией, думаю, тебе придется сказать им, что она вступила в слишком интимные отношения со служителем церкви.

– Я стыжусь, милорд…

– Никак хочешь покаяться? Не обращай внимания. Приложи все усилия, чтобы смягчить их. Выучи все, что тебе необходимо, о Новом Иерусалиме. Пусть Вушин по пути введет тебя в курс дела. В настоящее время все это довольно секретно, но покров тайны спадает с каждым днем. Ты можешь согласиться или отказаться работать в Секретариате у кардинала Науйотта. При желании можешь докладывать лично ему. Если ты ему не пригодишься, он скажет, где можно найти меня, или же ты сможешь вернуться к своей подружке в Пустой Аркаде, или же обосноваться в колонии. Можешь попросить, чтобы тебя взяли обратно в аббатство, или же стать отшельником. И я не хочу видеть тебя раньше, чем ты справишься с этим заданием.

Западная дорога, что тянулась из Валаны в Новый Иерусалим, была еле заметна, и колесным экипажам передвигаться по ней было куда труднее, чем по папской дороге на восток, по которой Чернозуб с Вушином сопровождали кардинала ранней весной. У них было четыре фургона, которые тащила вереница мулов, но колеса то и дело застревали в глубоких колеях, размытых поздними летними дождями, и приходилось помогать животным. Дожди выпадали не так уж часто, но когда приходило их время, низины в пустыне заполнялись ревущими потоками воды. На восток можно было бы ехать и легче, и быстрее, если у путешественников не было причины избегать встреч с другими путниками. Причина именовалась «безопасность». Когда они пересекали очередной поток, один из прикрытых ящиков вывалился из фургона и раскрылся. Чернозуб видел, как Вушин и стражники Ри кинулись вытаскивать ружья из мелкой воды, то и дело украдкой оглядываясь, словно в можжевельнике прятались шпионы. Позже он волей-неволей выяснил, что груз содержит револьверы и боеприпасы. Когда он спросил о них, Элкин объяснил, что запас их сравнительно невелик. Выяснилось, что для секретаря и охранника Секретариата эта экспедиция была главным делом, и он намекнул Нимми, что явился из закрытого крыла здания. Группа состояла из нескольких возниц, Вушина, Аберлотта, Улада и шести воинов покойного кардинала Ри, которые отлично умели сражаться и без оружия. При свете костра они проводили схватки между собой и с Вушином, которому приходилось прилагать немалые старания, чтобы сохранять первенство среди них, хотя соперники и были моложе его лет на тридцать. Между собой они говорили на своем языке, и Вушин лишь посмеивался над ними. «Топор, напомни им, пожалуйста, – взывал Чернозуб, – что им лучше осваивать горный или церковный».

Топор ворчал на них, и они, запинаясь, пытались продолжать разговор на церковном. Нимми внезапно понял, что они говорят о нем, поскольку он был исключением из принятых тут правил, как они их понимали, – монах не хочет или не может участвовать в схватках. Хотя они были христианами и несли на себе обеты, по крайней мере у одного из них дома осталась жена. Когда Вушин все это растолковал Чернозубу, тот удивился.

На первых порах воины Ри оставались для него загадкой. Вушин старательно занимался с ними, и, похоже, они достаточно хорошо понимали друг друга, тем более если разговор сопровождался выразительной жестикуляцией. На третий день Чернозуб осмелился снова напомнить Вушину, что его задача – научить церковному желтую гвардию, как их стали называть в Баланс. Вушин уставился на него и тут же не без смущения объяснил, что люди кардинала Ри пытаются обратить его в христианство.

• Предыдущая
• 46/127
• Следующая