Южная страсть (Черная маска) - Блейк Дженнифер - Страница 26
- Предыдущая
- 26/83
- Следующая
— Не знаю. Может быть.
— А вы уверены, что это был Шип?
— Он оставил свою визитную карточку, хотя солдаты клялись, что он был семи футов ростом, здоров как бык и говорил с немецким акцентом. Конечно, они настаивали на этом, пытаясь объяснить, как одному человеку удалось справиться с шестерыми и не только отбить у них арестованного, но и заставить их без сапог идти пешком до Накитоша тринадцать миль.
— Невероятно!
— Это, черт побери, совершенно выводит из себя! Я не могу понять, как он все это придумывает. Все его «подвиги» так непохожи, что теряется всякий смысл. Как будто он идет на все, чтобы запутать нас, или же у него не в порядке с головой. Клянусь, вы думаете, что он в одиночку воюет за то, чтобы исправить все несправедливости на этом свете.
— Ангел и дьявол, — пробормотала Летти.
— Именно так.
Она долго смотрела вдаль, погруженная в воспоминания о темном кукурузном сарае и невозможном волшебстве его ласки. Она закрыла глаза, чтобы отогнать возникшие видения, и коротко сказала:
— Полагаю, вы послали людей на дороги, ведущие в Техас?
Он легко кивнул.
— Не то чтобы я надеялся, что они вернутся с Шипом или хотя бы со стариком Хэтнеллом. Даже если это и не была уловка, чтобы направить погоню не в ту сторону, пока мои люди дошли до города, кто угодно успел бы добраться до границы Техаса. До нее не больше сорока-пятидесяти миль, какой бы дорогой вы ни поехали.
Поскольку Летти заинтересовалась, когда они проезжали через город, полковник показал дороги, ведущие на юг и на запад, к Техасу. Две из них шли на юго-восток, вдоль реки, через хлопковые поля, тянущиеся зелеными рядами до горизонта, мимо лачуг, где играли негритята, и больших, превращающихся в руины домов. Только иногда попадалось хорошо сохранившееся жилище, похожее на обитель процветающих хозяев. Там, где дорога поворачивала в сторону от реки, они поехали по узкой тропинке, изгибавшейся к воде. В конце ее, на берегу, нависавшем над руслом, они остановились, чтобы дать лошадям отдых.
— Как жаль, что не хватает времени, — сказал Томас Уорд. — Здесь столько мест, которые я хотел бы вам показать. Всего в нескольких милях вниз по течению находится селение Иль-Бревилль, где живет несколько семей, в основном родственники. Они известны здесь, в штате, как gens de couleur libres, свободные цветные люди. Они представляют собой невероятную смесь французской и африканской крови. Среди их предков был один из самых первых воинов-купцов, которые поселились в Накитоше, когда эти земли принадлежали Франции, — месье Метуайе.
— Да, Генри писал мне о них.
— Они считают себя третьей кастой — не белыми, но и определенно не неграми. Когда-то они были богаты, владели сотнями рабов, были высокообразованны — многих из них посылали в Париж для приобретения европейского блеска. Теперь та их жизнь уже позади.
— Кажется, в начале этой недели кого-то из них хоронили?
— Верно. Этот человек потерял все, что у него в жизни было ценного, утратил сам образ жизни, в соответствии с которым он только и мог существовать.
Состояния, нажитые этими свободными цветными людьми, были связаны с рабовладельческим хозяйством и поэтому конфискованы. Освобождение негров также уничтожило социальный барьер между свободными цветными и бывшими рабами, от этого они постепенно утратили то прежнее свое особое положение, которым когда-то пользовались.
— Это действительно ужасно. Их нельзя не пожалеть. Полковник кивнул.
— Они очень замкнулись в своем клане, избегая посторонних, не понимающих, кто они и что. Труднее всего молодым, тем, которые достаточно повзрослели для женитьбы. Раньше, насколько мне известно, за дочерьми обычно давали большое приданое, чтобы привлечь белых женихов. Сейчас денег нет, а они считают себя выше свободных людей с чисто африканской кровью в жилах. Поэтому сейчас они женятся только между собой.
— Как все сложно, — сказала Летти задумчиво, — совсем не так, как я предполагала.
— Я понимаю, что вы имеете в виду. Генри рассказывал вам о плантации Мак-Альпина?
— Не помню.
— Это предполагаемое место действия книги госпожи Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома». Мак-Альпин был холостяком из Новой Англии. Его называют другом семьи Стоу. Во всяком случае, здесь он пользовался репутацией жестокого рабовладельца и, очевидно, явился прототипом подлого Саймона Легри.
— Я никогда не читала этой книги. — Это было, как она почувствовала, убийственным признанием.
— Я как-то пытался, но чтение шло плохо. Из того, что я помню, трудно вообразить, что миссис Стоу вообще когда-либо бывала в Луизиане, по крайней мере в этой части штата. Забавно, когда думаешь о влиянии, оказанном этой книгой.
— Вы знаете, полковник, — заметила Летти несколько резко, — вы начинаете говорить так, будто вы больше южанин, чем сами южане.
Громко прозвучал его смех, кожа вокруг зеленоватых глаз собралась в морщинки, кончики усов поднялись.
— Иногда это бывает с нами, «синебрюхими», правда. Но если вы хотите сделать мне выговор, мисс Мейсон, вам, право, лучше звать меня Томас.
— Согласна, если вы будете звать меня Летти. Знакомство их было довольно кратким для такого отказа от формальностей, но обстоятельства были необычными, и, казалось, в этом нет ничего плохого. Полковник привлекательный мужчина и интересный собеседник. Он нравился Летти. Не только потому, что оба они были, так сказать, соотечественниками, но и потому, что он изъяснялся просто и без претензий. Ей весьма приятно было сознавать, что он командует в Накитоше, хотя он и не одобрял того, что она пыталась сделать.
В самых общих чертах он напоминал ей Шипа. Несомненно, из-за усов и одинакового роста. Мужчины с бородами и усами встречались ей везде, куда она ни попадала в эти дни. Украшать лицо растительностью модно. Хотя бороды были не очень в почете, усы считались мужской гордостью — от тончайшей карандашной линии над верхней губой до роскошного, ниспадающего шедевра, который сливался со спускающимися по щекам бакенбардами. Эта мода на усы мешала определить, как же Шип выглядел. Она видела его либо в тени, либо в сумерках. Он действительно представлялся не поддающимся описанию. Высокий, но не более высокий, чем многие из встречавшихся ей в последнее время мужчин. Такой же, как полковник или Мартин Идеи, которого представили ей у тетушки Эм, или даже Рэнни, если уж на то пошло. Конечно, было вполне возможным, что тот образ, который запечатлелся у нее в памяти, выдуман — ведь вполне очевидно, он умело пользуется гримом.
Полковнику и ей уже пора было возвращаться в Сплендору. Ее спутник развернул коляску, и они двинулись обратно, тем же путем. Долгое время Летти молчала. Наконец она заговорила.
— Что-то не нравится мне в этой истории в отношении Генри и денег, которые он вез. Мой брат был осторожным человеком, и он подозревал, что у Шипа есть какой-то тайный источник информации, сообщающий ему о перемещениях золота. Не похоже на Генри — отправиться в путь в одиночку с грузом в седельных сумках. Не могу поверить, чтобы он не подождал сопровождения.
Зеленоватые глаза Томаса Уорда были темными, когда он повернулся к ней.
— На что вы намекаете?
— Почему он это сделал? Может быть, он действовал по приказу?
— Насколько мне известно, Генри действовал по собственной инициативе.
Человек, который, скорее всего, приказал ее брату рисковать, сидел рядом с ней. Однако у него не было причин отрицать, что он отдавал такой приказ. Или были? Полковник Уорд, кроме всего, один из немногих людей, которым был известен точный маршрут денег: когда деньги прибудут в Накитош, где они будут храниться, когда, как и кем они будут перевезены в Монро.
Она вела себя глупо. Томас Уорд был кадровым офицером армии Соединенных Штатов. Он никогда бы не опустился до такого предательства.
И в то же время ему, наверно, было непросто наблюдать, как другие люди обогащаются на ограблении поверженного Юга. Он намекал и раньше, что чувствует, как его используют эти сборщики податей. Кроме того, было очевидно отсутствие у него патриотического пыла в отношении линии Севера на Реконструкцию, чего можно было бы ожидать от человека в форме федеральной армии. Он был не первым из тех, кто готов служить и ваши и нашим в этой войне.
- Предыдущая
- 26/83
- Следующая
