Возвращение танцмейстера - Манкелль Хеннинг - Страница 11

• Предыдущая
• 11/92
• Следующая

Подъехав к Дравагену, он решил, что наверняка проскочил нужный съезд. Развернулся и поехал назад. На этот раз ему встретился грузовик и две машины. Потом опять было пусто. Он ехал очень медленно, опустив стекло. То и дело возвращалась мысль о болезни. Как бы все было, если бы он поехал на Майорку? Там бы ему не пришлось искать какую-то дурацкую дорогу… И что бы он делал вместо этого? Сидел бы в темном баре и пил рюмку за рюмкой?

И тут он заметил съезд. За поворотом. Он почему-то сразу понял, что это то, что он ищет. Он свернул и медленно поехал по узкой дорожке. Дорога вела в гору, три крутых поворота один за другим. Гравийное покрытие было вполне приличным. Через два километра он увидел среди деревьев дом. Он заехал во двор и остановился. Ленты полицейского ограждения все еще не сняты. Но людей не видно. Все пусто. Он вышел из машины.

В лесу не было ни ветерка. Он стоял неподвижно, оглядывая место. Значит, с Бремхультсвеген в Буросе Молин переехал сюда. В лес. И сюда же кто-то явился, чтобы его убить. Он рассматривал дом. Выбитые выстрелами окна. Он подергал дверь – заперто. Обошел вокруг дома. Стекла все до одного разбиты. С задней стороны дома за деревьями поблескивала вода. Он потрогал дверь сарая – не заперто. В темноте пахло картошкой. Здесь стояла тачка и кое-что из садового инвентаря. Он снова вышел. Одиночество, подумал он. Герберт Молин жил здесь один. Видимо, именно к этому он и стремился. Он хотел одиночества, даже когда жил в Буросе. Только стремление к одиночеству, и ничего больше, привело его сюда.

Интересно, как он купил этот дом. У кого? И почему именно здесь, в глуши херьедаленских лесов?

Он подошел к торцевому окну. У стены стояли финские санки. Он подтащил их к окну, встал на них и с трудом дотянулся до шпингалета изнутри. Осторожно стряхнул осколки и залез в дом. В домах, где побывала полиция, стоит совершенно особый запах, подумал он. Каждая профессия имеет свой запах. Наша тоже.

Он стоял в маленькой спальне. Постель была застелена, на ней – пятна высохшей крови. Хотя техники-криминалисты уже закончили работу, он не хотел ничего трогать. Он хотел увидеть то, что видели они. Он начнет там, где они кончили.

Но с чего начинать? Что он, собственно говоря, рассчитывал обнаружить? Он уговаривал себя, что находится в доме Герберта Молина как частное лицо. Не полицейский, не частный детектив, а просто человек, больной раком, которому надо чем-то заняться, чтобы не думать все время о своей болезни.

Он прошел в гостиную. Вся мебель перевернута. На стенах и полу – следы крови. Только сейчас он осознал, какой страшной смертью умер Герберт Молин. Его не закололи, не застрелили, он не упал там, где его настиг нож или пуля, его подвергли страшным истязаниям, и по всему видно было, что он пытался сопротивляться.

Он осторожно обошел комнату. Карман для компакт-дисков в музыкальном центре был открыт, там было пусто. Рядом лежал футляр от диска. Аргентинское танго. Он продолжил осмотр. Молин, подумал Стефан, не любил лишних украшений. Ни картин, ни ваз. Ни даже семейных фотографий.

Вдруг пришла в голову мысль. Он вернулся в спальню и открыл шкаф. Полицейской формы там не было. То есть Молин ее выкинул. Обычно полицейские, уйдя на пенсию, сохраняли форму как память.

Он миновал гостиную и зашел в кухню. Все время он пытался представить Герберта Молина рядом. Одинокий семидесятишестилетний старик. Как он встает с постели, одевается, готовит еду, как проводит время…

Человек всегда что-нибудь делает, подумал он. Это относится и к Герберту Молину. Никто не сидит неподвижно на стуле. Даже самые пассивные люди что-нибудь делают. А что делал Герберт Молин? Как он проводил дни? Он вернулся в гостиную и наклонился к полу. Там, рядом с кровавым следом лежал кусочек мозаичной головоломки. По всему полу валялись эти кусочки. Он резко разогнулся и почувствовал боль в спине. Это моя болезнь, подумал он. Или это оттого, что я неудобно спал в машине? Он выждал, пока боль пройдет.

Он подошел к книжным полкам, где стоял музыкальный центр. Нагнулся и открыл шкафчик. Там лежало множество коробок. Он подумал сначала, что это какие-то игры. Открыв верхнюю, он увидел, что это головоломка. Он рассмотрел коробку. Картина художника по имени Матисс. Вроде бы он слышал это имя, но сказать с уверенностью не мог. На картине был изображен большой запущенный сад, две женщины в белых платьях в отдалении. Он начал перебирать головоломки. Почти все они представляли собой картины. Сложные головоломки с огромным количеством элементов – Шкаф рядом тоже был набит головоломками. Все нераспечатанные. Он поднялся, на этот раз осторожно, боясь сделать неловкое движение. Итак, Герберт Молин на досуге складывал головоломки. Довольно странно, конечно, но не страннее, чем его собственная коллекция газетных вырезок о футбольной команде «Эльфборг».

Он снова огляделся. Было так тихо, что он слышал толчки крови в ушах. Теперь надо связаться с этим полицейским из Эстерсунда, с необычным именем. Может быть, в понедельник поехать туда и поговорить с ним? Но он не имеет никакого отношения к расследованию. Это надо сразу подчеркнуть. Он приехал в Херьедален вовсе не для того, чтобы начинать собственные розыски убийцы Герберта Молина. Наиболее вероятно, что существует несложное объяснение. Так бывает почти всегда. Мотивов у подобных преступлений всего два – деньги и месть. Еще, как правило, не последнюю роль играет алкоголь. И преступник чаще всего отыскивается в кругу самых близких друзей или родственников.

Может быть, Джузеппе с его коллегами уже нашли мотив и готовятся сдать материалы на убийцу прокурору? Вполне может быть.

Он огляделся еще раз. Спросил себя: что говорит эта комната о случившемся? Но ответа не нашел. Начал рассматривать кровавые следы на полу – они образовали какой-то странный узор. Его удивило, какие они четкие, словно отпечатанные нарочно, – такие не могли быть оставлены ни в ходе борьбы, ни умирающим. Он спросил себя, на какие выводы это навело Джузеппе и криминалистов.

Потом подошел к разбитому окну в гостиной, вздрогнул и присел.

Во дворе стоял человек с винтовкой в руке. Он стоял совершенно неподвижно, уставясь на окно.

Стефан даже не успел испугаться. Увидев в саду человека с винтовкой, он отшатнулся и присел рядом с подоконником. Почти сразу послышался звук ключа в замке. Если у него и появилась на секунду мысль, что это убийца, теперь она исчезла. Вряд ли у преступника, убившего Герберта Молина, был ключ от дома.

Дверь открылась. Пришедший остановился в дверях в гостиную. Он держал оружие в опущенной руке. Сейчас Стефан разглядел, что это дробовик.

– Здесь никого не должно быть, – сказал гость, – а все же кто-то есть.

Он говорил медленно и внятно, но по-другому, чем девушка в гостинице. Это был какой-то другой диалект, а вот какой именно, Стефан определить не мог.

– Я знал убитого.

Пришелец кивнул.

– Я вам верю, – сказал он. – Вопрос только, кто вы такой.

– Я работал вместе с Гербертом Молином несколько лет. Он был полицейским. И я тоже полицейский – пока.

– Это, пожалуй, единственное, что я знаю о Герберте, – сказал неизвестный. – Что он работал в полиции.

– А вы кто?

Человек жестом пригласил Стефана выйти во двор и кивнул на пустой собачий загон:

– Я даже думаю, что я лучше знал Шаку. Лучше, чем Герберта. Герберта никто не знал.

Стефан послушно посмотрел на конуру. После этого он пригляделся к собеседнику. Лысый, лет шестидесяти, худощав. Рабочие брюки со множеством карманов и куртка. Резиновые сапоги. Незнакомец оторвался от созерцания пустого загона и поглядел на Стефана:

– Вам ведь интересно, кто я такой? И почему у меня ключ. И ружье.

Стефан кивнул.

– Расстояния у нас тут большие. Не думаю, чтобы вы встретили много машин по дороге. А людей, наверное, вообще не видели. Хоть я и живу километров десять отсюда, могу сказать, что был Герберту ближайшим соседом.

• Предыдущая
• 11/92
• Следующая