Поход Армии Проклятых - Борисенко Игорь Викторович - Страница 57
- Предыдущая
- 57/89
- Следующая
Унесенный ветром
В первую ночь Сорген облетел все корабли своей эскадры, чтобы намазать на веки рулевых и впередсмотрящих волшебной мази, позволявшей видеть в темноте. Как только тусклые огни Пейлгельна растворились во мраке, эскадра, безмолвная, словно отряд призраков, сопровождаемая только легким плеском волн и негромким скрипом снастей, повернула на восемь румбов и отправилась к северо-востоку.
Пару дней они мерно взрезали спокойные воды Белого моря, оставляя за кормой льюмилы один за другим. Море больше напоминало тихий садовый прудик, и только иногда поднималось слабое волнение. Маленькие круглоголовые волны ярко-голубого цвета стучали в борта, будто любопытствовали, кто там за ними прячется? Качка была умеренной, так что даже совсем сухопутные люди из числа солдат не особенно страдали. Соргену и Рогезу, выходившим в море едва ли десяток раз, никакие морские болезни не грозили благодаря колдовству. Сорген пользовался затишьем для того, чтобы выспаться. Приказав вынести кресло на переднюю палубу своего флагмана под названием "Благочестивые намерения", он, закрытый от солнца вздувшимся парусом на фок-мачте, дремал с утра до вечера, делая короткие перерывы только тогда, когда желудок требовал пищи – или когда приходила Хейла. Солдаты тем временем играли в кости и «палочки», просаживая вырученные в Пейлгельне золотые, пили вино, объедались мясом и фруктами.
На второй день, на обед, Соргену подали свежевыловленного тунца, но аппетита не было. Едва отщипнув мяса от жирных боков, Сорген выкинул рыбу за борт. Выпив вино, он приготовился вновь погрузиться в сладкую дремоту под колыбельную полощущегося паруса, но тут, громко топая и скрипя высохшими досками, подошел Гримал.
– Хозяин… – пробурчал он. – Чего будем делать с этим?
Сорген скривился, как от зубной боли. Приподнявшись на локте, он повернулся и кисло поглядел на Гримала. Капитан, непробиваемо укутанный в кожаные одежды с металлическими бляшками, немытый, нечесаный, сжимал ручищей предплечье Жудды.
– Ты когда-нибудь бывал в Лейде? – лениво спросил пленника Сорген. Тот затряс серыми щеками. Грязь, усталость, страх и незажившая рана давали о себе знать. Вместо смуглого гейнджайндца перед магом стоял дрожащий обитатель подвалов и пещер, никогда не знавший солнца.
– Нет… – озвучил его безмолвный ответ Сорген. – Значит, ты нам больше не нужен.
Гримал хищно улыбнулся и встряхнул пленника, как ворох пыльных одежд.
– Что нас ждет там, на северном берегу этого моря?? – патетически воскликнул Сорген, взмахнув рукой. – Я не знаю. Но вряд ли вновь получится прогулка наподобие гейнджайндской. Мы не сможем следить за тобой как подобает, Жудда! Ты ведь опасный тип. Я помню, как яростно сверкал ты глазами на перевале в горах. Свирепый боец и коварный враг. Придется нам расстаться, как ни ужасно это звучит… Ты хочешь получить свободу? Ну конечно, какая глупость с моей стороны – задавать такие вопросы! Но мне нужно быть уверенным, что ты не возьмешь меча, чтобы снова воевать с нами! Это было бы обидным для нас, правда? Что? Ты обещаешь, что не будешь? Да, хорошо… Вопрос только в том, насколько я могу рассчитывать на твою искренность? Знаешь, я никогда не любил рисковать. Один отпущенный солдат вливается в ряды армии противника – и, о чудо! – это приносит ему победу! Думаешь, такое невозможно? А кто его знает. Я много чего умею – увы, кроме предсказания будущего. Не хочу испытывать судьбу… Так что, один последний вопрос. Ты умеешь плавать, Жудда?
Гримал все хорошо понял без дополнительных команд. Откуда-то из-за спины он выудил камень размером с человеческую голову, заботливо обвязанный пеньковой веревкой. Ловко набросив на шею скулящему Жудде петлю, он затянул ее и без усилий перебросил вялое тело предателя через борт. Обреченно взмахнув руками и ногами, Жудда тяжело плюхнулся в воду. Гримал нагнулся, чтобы проследить за тем, насколько хорошо пойдет ко дну его жертва. Удовлетворенно крякнув, он повернулся к Соргену и кивнул.
Колдун задумчиво покачал головой в ответ и снова лег в кресло. Он мимолетно задумался о несчастной судьбе Жудды и даже испытал нечто вроде сочувствия. Кто знает, сколько лет он, а до того его отец и дед спокойно жили на перевале, охраняя страну от мифических врагов? А потом, в одночасье, спокойный мир рушится: демоны вырываются на свободу и крушат привычный уклад жизни. Друзья убиты, он сам принужден стать предателем – жуткая, незавидная, омерзительная доля! И теперь бесславная смерть в неизвестности и позоре! Какой же кошмарной тенью навис над этим крохотным существом он, Сорген? Зловещая черная глыба, надгробие для целого мира! Содрогнувшись от собственного ужасающего величия и от порыва ветра, Сорген лениво усмехнулся. Пожалев Жудду жалостью ребенка, мгновение горевавшего над смертью воробушка в лапах кошки, он тут же должен забыть о нем. Настоящей жалости нет, как нет торжества или напыщенной гордости от осознания собственного могущества и силы. На самом деле, он просто равнодушен.
На следующее утро в каюту Соргена, проснувшегося в объятиях Хейлы, постучал Лимбул.
– Как водится в нашем мире, все хорошее рано или поздно кончается купанием в выгребной яме! – свистящим шепотом сообщил тот, когда маг вышел в коридор, начавший ощутимо покачиваться. – Извольте видеть: благосклонность погоды покидает нас!
– Месть Жудды, – пробормотал Сорген. Когда они вдвоем очутились на палубе, он невольно поежился. С востока дул сильный холодный ветер. Шхуны шли на одних кливерах, да и те, вероятно, скоро следовало убрать. У горизонта клубились черные тучи, а ураган там, видно, был силен неимоверно: даже с большого расстояния зоркий человек мог разглядеть, как сизые клубы мчатся и перемешиваются друг с другом. Море пестрело белыми барашками, метавшимися на фоне черной воды. Куда делись те ласковые, любопытные синие волны? Клочья пены взлетали в воздух и норовили угодить в лицо.
Нахмурившись, Сорген некоторое время стоял неподвижно и всматривался в горизонт. Он пытался сообразить, чем все это им грозит, но никаких мыслей пока не возникало. Паруса на носу громко затрепетали, захлопали, так как ветер внезапно сделался еще сильнее. В борт ударили волны и шхуна резко накренилась. Соргена прижало спиной к стенке надстройки и окатило брызгами; рулевой, сдавленно ругаясь, принялся ворочать к востоку, чтобы уменьшить поперечную качку.
– Вот как, – пробормотал Лимбул. – То ли еще будет! Когда я ходил по нашему морю Наодима, каждый моряк в начале плавания растворял каплю своей крови в стакане морской воды, а потом выливал ее за борт. Считалось, что это нужно морскому повелителю, который строит из крови кораллы… Ну, и за жертву давал безопасно проплыть.
– Я думаю, сегодня твои легенды ни к чему! – ответил Сорген, зло ощерившись. – Море тут ни при чем; похоже, нас собираются атаковать торопящиеся в могилу жители Зурахата! Эта буря – волшебная, мальчик.
Полчаса потребовалось, чтобы подготовиться к встрече основного натиска бури. Пропали завтрак и утренний туалет… Хейла, почти раздетая – на радость тем солдатам, которые не потеряли способности радоваться – спрыгнула за борт и полетела на свой корабль. Порывы ветра окончательно сорвали с нее одежды, и к цели она добралась совершенно голой, будто какая-то морская ведьма. Ее судно возглавляло вторую колонну; Рогез находился на последнем корабле первой колонны, а Гуннир – на последнем второй колонны.
Сорген не был намерен обороняться и выжидать, что предпримет наглый враг. Он собирался контратаковать, но сначала следовало разобраться с бурей, которая уже тянула косматые ручищи-тучи к самым кораблям. Клочья сизых бород, казалось, мели волны и грозили зацепить за мачты; крутые и угрожающе-черные валы вздымали суда вверх и бросали их обратно. Ветер визжал в рангоуте; паруса, все до единого, свернули и спрятали в трюмы. Поверхность моря походила на атакующую армию, состоящую из бойцов в островерхих шлемах с белыми плюмажами пены. Бух, бух, бух! Они штурмовали борта кораблей, торопясь добраться до скрывшихся за ними людей. Иногда ударял особенно высокий и неистовый вал, и тогда казалось, что доски с треском подаются его напору. Корабли стонали и скрежетали, хлебали воду и содрогались, падая вниз с вала. Водяная пыль, сдутая с поверхности моря яростным ветром, висела в воздухе, словно дождь, который передумал падать. Где-то рядом блистали молнии, но за ревом ветра и волн ударов грома услышать было невозможно.
- Предыдущая
- 57/89
- Следующая
