Путь мертвеца - Борисенко Игорь Викторович - Страница 62
- Предыдущая
- 62/91
- Следующая
Но странное ощущение пропало. Девлик с удивлением услышал голос Лимбула, как видно, давно о чем-то рассказывающего.
– Как говорится в Истории Мира, Герерн, отец Наодима, повелел быть прекрасной земле, с лесами и реками, морями и горами. Повелел быть людям со скотом и домами. Увидали все это злые демоны, жившие в предвечной бездне, и подумали – сладко, вкусно выглядит! Отведаем от его лакомого кусочка. Тогда Герерн отгородил Мир прочной завесой и поставил ходить вдоль нее двух стражей с фонарями – Луну и Солнце. А демоны так и сидят за преградой, скулят и глядят на нас своими алчущими глазами каждую ночь, потому что у Луны в фонаре масло кончается. Скоро он погаснет совсем, тогда демоны осмелеют, бросятся все разом, преграду проломят и нас всех сожрут. Надеюсь, я к тому времени успею помереть.
– Откуда ты взял эту страшную сказку!? – спросил Девлик, приподнимаясь со своего плаща на локте. Лимбул лежал с другой стороны костра, предусмотрительно закрывшись от пугающего неба одеялом. – У моря Наодима все верят, что Солнце – сбежавший муж, а Луна – преследующая его жена! И про то, что у Наодима был отец, я ни разу не слышал.
– Это от бернингов. Есть такой народ, что живет в каменных холмах южнее Зэманэхэ. Я там был раз, вот и наслушался…. Мрачный они народ. Про море и слышать не хотят – говорят, враки мол, что столько много воды может за раз быть. Наодим по их преданиям вырыл пещеры в глубине холмов, чтобы когда демоны наконец на землю обрушатся, род людской не прервался. Они, бернинги значит, пересидят, дождутся, когда демоны проголодаются и уйдут искать себе пищу в других мирах. Тут они из-под земли выйдут и возродят жизнь в этом мире.
– Никогда о бернингах не слыхал.
– Понятное дело. Они ведь тайком живут – боятся, как бы демоны про них не прознали. Тощие все, бледные, глаза – как у кошек. Если к ним попал, то наружу вырваться сложнее сложного. Живьем не выпускают.
– Как же ты сбежал?
– По реке выплыл. Я тогда молодой совсем был, ростом маленький, плечи – с ваш локоть, не больше. Поперек реки решетка стояла, так я между прутьями протиснулся. Сколько плыл – не помню, пока меня на поверхность не вынесло.
– Богатая на события жизнь у тебя была, Лимбул… Или ты все это сочиняешь?
– Где мне, – было слышно, что слуга широко улыбнулся. – Человеку такого ни в жизнь не придумать, что на самом деле случается.
– Ладно, спи давай, не то завтра с седла свалишься.
– Слушаю, мой господин!
Еще целую неделю дни походили один на другой, как две капли воды. Потом зарядил нудный, прямо таки осенний дождичек – мелкий, тихий, льющийся из низких серых туч без грома и молний. Разом похолодало, так что на ночь приходилось ставить палатку. У Лимбула понемногу кончались запасы сухарей и крупы, кони давно ели только траву. Впрочем, в степи частенько встречались гнезда перепелов и жаворонков, норы сусликов и сурков, иногда попадались мелкие стада лейденских степных антилоп – тонконогих, хрупких животных, с которых мяса набиралось чуть-чуть. Охота у Лимбула редко получалась удачной, потому как раненная рука до сих пор давала о себе знать, и натянуть тетиву лука было для него сущим мучением. Приходилось вступать в дело Девлику: он нашел в сумке гладкий маленький камень с руной Невидимой Длани и пускал его, как из пращи. Что суслику, что оленю разбивало голову на ста с лишним саженях.
Время от времени прежняя унылая равнина вдруг складывалась в череду холмов, круглых, крутобоких, похожих на торчащие из земли гигантские головы. То они появлялись, то исчезали, причем случалось это чаще с каждым днем. Больше стало ручьев, опять обнаруживались маленькие впадины-озерца, наполненные водой после недавнего дождя. Склоны холмов украшали поросли кустарников и даже плотные группы ореховых деревьев, покрытые цветами. Тут и там приходилось объезжать глубокие овраги, предательски поросшие ивняком. Под пологом переплетенных ветвей и плотным покровом листвы бормотали потоки воды, текущие от родников. С вершин холмов можно было видеть, что совсем недалеко по горизонту тянется узенькая полоска – лес. Похоже, Лейда кончалась.
Действительно, уже на следующий день они достигли леса. Сначала деревья стояли разрозненными группами или даже поодиночке. Молодые тополя, кривые карагачи, орешник, в низинах – заросли тоненьких осин. На лугах между рощами теснились странные кочки, норовящие подлезть под копыта коней. Один раз старик Дикарь споткнулся так сильно, что Девлик едва не вылетел из седла. Вернее, он вылетел, но у самой земли успел обрести контроль над своим полетом и немедленно взмыл наверх, зависнув на высоте двух человеческих ростов. Опасности не было, и колдун вернулся в седло. Дикарь виновато фыркал и пытался повернуть голову, но седок заставил его продолжать путь.
С тех пор, как они оказались среди деревьев, экономить воду и дрова не было необходимости. Почти сразу им попался жирный заяц, а следом – куропатка. Погода тоже незаметно поменялась: после полудня небо затягивали почти сплошным покровом белые кучевые облака, оставляющие для солнца редкие прорехи. Однако, снова стало довольно жарко. Появилось множество комаров и слепней. Девлика они, конечно, игнорировали, но коням и Лимбулу приходилось хуже. Ночами ветер шумел в листьях, гудел и посвистывал, отчего иногда казалось, будто наступила зима и на дворе метель.
Потом рощи, которые чередовались с лугами, уплотнились и сдвинулись. Просторные пустые пространства пропали, остались только крошечные лужайки, да и те попадались по две за день. Девлик и его спутник въезжали в главный массив леса, о котором не знали ровным счетом ничего – как он называется, на сколько льюмилов тянется, какие звери тут живут, чего следует опасаться. Терманкьял, похоже, перехитрил обоих: не прислал ни войска, ни проводника. В последние несколько дней Лимбул порывался повернуть на поиски царского становища, чтобы спросить с него за оставшиеся без ответа подарки, но Девлик не собирался сворачивать с пути.
– Отсутствие проводников не помешает мне пересечь этот лес, – ответил он на прямой вопрос слуги. – Искать Терманкьяла – значит потерять не меньше недели. Я не могу себе этого позволить.
– Сколько мы потеряем, блуждая по лесу? – пробормотал Лимбул, стараясь не выглядеть слишком недовольным.
– Нисколько. Будем двигаться прямо на восток. Нет таких препятствий, которые могли бы нас остановить.
– Угу. Быстро же мы будем скакать через чащу и буреломы! – посетовал Лимбул, но больше не возмущался.
Как оказалось позже, опасения тревожили его совсем не зря. То, по чему они ехали в то время, было ничем иным, как пространной опушкой. Редкий лес, проплешины, иногда – узенькие ручейки. Потом они выехали на длинный, узкий луг, одним концом упиравшийся в топкое болото, другим уходящий за поворот. Впереди черной, зловещей стеной стоял такой плотный хвойный лес, что даже Девлик смотрел на него, озадаченно нахмурившись. Строй елей, пихт, тощих сосен напоминал изготовившееся к бою войско, которое было полно решимости не пустить путешественников вперед. У корней деревьев густо росли папоротники и колючие кусты ползучей ежевики, торчали корявые ветви упавших и превратившихся в гнилые колоды стволов.
Так как день шел к концу, Девлик решил устроить привал. Лимбул по привычке натолкал в костер свежих ветвей; зеленая хвоя сгорала с ревом и густым зеленовато-желтым дымом, который выгибался высоко над лесом неровным коромыслом. Оказалось, привычка в нем сработала не зря – уже в темноте со стороны опушки вышел человек, ведущий за собой низкорослого коня. По кожаным, истертым одеждам и шапке из овечьей шерсти можно было безошибочно узнать кочевника.
– Э-аа! – протяжно воскликнул он, приветственно взмахивая рукой. – Скажите мне, добрые путники, не носит ли один из вас славного имени Сорген?
– Это я, – едва шевельнулся Девлик, успевший устроиться в стороне от чадящего костра, головой на седле. Быстро шепнув заклинание Ночного Глаза, он всмотрелся в "гостя". – Что тебе нужно?
- Предыдущая
- 62/91
- Следующая
