Рекреация - Борисенко Игорь Викторович - Страница 62

• Предыдущая
• 62/80
• Следующая

– Ну, во-первых, потому, что у меня самой в голове такая же штучка, – легко и просто призналась Хелен. Акула вопросительно обернулся к Оскару, отказываясь верить признанию на слово. Энквист, сжав губы, сурово кивнул. Видимость в рентгеновском спектре была отвратительной, но он мог различить среди мельтешащих помех темное пятно на светлом полукруге черепного свода. Оставалось лишь кивнуть. Четыре руки, одновременно шурша мокрой одеждой и бряцая, вытащили орудия убийства.

– Остановитесь! – резко сказал Оскар. – Ваши угрожающие телодвижения не нужны.

– Но ведь она сейчас наведет на нас своих приятелей, разве не понятно? – истерично воскликнул затеявший разговор о солпернах парень.

– Я думаю, нам всем следует успокоиться и сосредоточиться на убегании из Вены. Разве не ясно, что она – не обычный зомби. Кроме того, это первая женщина, которую я вижу в таком качестве.

– Почему ты не сказал нам об этом раньше?

– Потому что сам увидел только что.

– Тогда как ты можешь утверждать, будто она для нас не опасна?

– Мне ветер нежно прошептал, и дождик приподнял завесу Тайны, – гнусаво пропел Оскар. Уворачиваясь от гневных восклицаний остальных пассажиров машины, он быстро завел двигатель и резко тронулся.

Вдоволь поругавшись и потряся перед носом друг у друга кулаками, они, наконец, решили ехать по широченному автобану Вена – Инсбрук, который не заходил ни в один город.

– Ты бы попробовала поспать, – мягко сказал Оскар Анне, когда выезжал на окраину. – За всю ночь ведь глаз не сомкнула.

– Я с тобой не разговариваю! – огрызнулась она, продолжая упорно пялиться в окно. Оскар прямо физически ощущал, как хочется ей задать кучу вопросов, но обида на него, вдруг посадившего в машину чужую женщину, пересиливала любопытство. Сзади мадам Бронштейн была усажена между Рихардом и Акулой, будто арестованная. Впрочем, называть «мадам Бронштейн» это тело, управляемое неизвестно кем, теперь никто не собирался. Барону и Бешеному (так, оказывается, звали второго «акуленка») разрешили пока подремать. Оскар уверенно вел машину в сторону Медлинга, раздумывая, как им миновать посты, перекрывающие выезды из столицы. Со стороны Швехата, впрочем, таких не было. Может, повезет?

Не повезло. Ровно в три часа ночи машина ткнулась бампером в массивный шлагбаум, который свисал с длинной платформы бортового грузовика. Это был передвижной пост, причем недавно выставленный. Дорога в этом месте была еще узкой, по одной полосе в каждом направлении, а на обочине сразу начинались высокие бетонные заборы. К дверце, расплываясь на фоне пытающегося разогнать ночной дождь света прожектора, приблизилась тень.

– Ребята, у нас нет шансов проскользнуть! – быстро шепнул Оскар, перекладывая пистолет перед тем, как выйти наружу. Придется перебить эту заставу.

Под дождем мок человек с бычьей шеей, густыми бровями, утюгообразным носом и тяжелым подбородком. Эти черты зловеще освещались призрачно мерцающими краями его капюшона. Глаза скрывали очки с миниатюрными видеокамерами, которые, к счастью, не работали.

– Кто такой, куда прешься? – сиплым негромким голосом спросил солдат. На крыше смутно различимого около грузовика бронетранспортера, рядом с прожектором, шевельнулся длинный ствол крупнокалиберного пулемета. Ого! От такого даже броня старушки «Татры» не спасет.

– Я еду в Винер-Нойштадт. У меня там дела на заводе радиоаппаратуры, – легко и беззаботно соврал Оскар.

– Давай документы. – Солдат молча вырвал из рук Энквиста удостоверение и всунул его в щель своего тестера. Тот молча проглотил ксиву и выплюнул ее назад. – Пойдем, проверим твои пальчики. В машине есть кто-нибудь еще?

– Мои менеджеры.

Солдат грубо отпихнул Оскара в сторону и влез головой в полуоткрытую дверь. Оскар тем временем вынул пистолет и снял его с предохранителя. Солдат вдруг качнулся, стукнувшись головой о стойку, но все же распрямился и повернулся к Оскару. Тот ожидал увидеть изуродованное ударом ножа или кастета лицо и опешил, когда увидел его нетронутым, только словно чуточку сонным.

– Все в порядке, – без выражения крикнул солдат, глядя куда-то в ночь, за плечо Оскара, и добавил ему: – Можете ехать.

Стараясь не забивать голову выяснением причин такого странного поведения солдата, Энквист быстренько юркнул мимо него в кабину, захлопнул дверь и нажал на газ. Шлагбаум перед ними поднялся, и пост в мгновение растаял позади.

– Это было лихо!!! – воскликнул Оскар, опасливо поглядывая в зеркало заднего вида. – Что вы с ним сделали?

– Э-э, наша пленница нажала нечто под блузкой, на поясе, этот парень всхлипнул, как обиженный ребенок, и убрал отсюда свою морду.

– Это мощный глушитель, – объяснила бывшая мадам Бронштейн. – Солдат – солперн. Я прервала управляющую передачу и на пару минут взяла управление в свои руки. Он увидел толстого старика и морщинистую старуху и уверился, что машину нужно пропустить.

– Все же убить было бы вернее. Сейчас, когда он очнется, остальные спохватятся и начнут погоню, – проворчал Рихард.

– Не уверен, что мы смогли бы их всех свалить без потерь с нашей стороны, – возразил Оскар. – А погоне придется очень постараться, чтобы нас настичь. Впереди большая развязка, с которой можно ехать на север, запад и юг, и в каждом направлении пара дорог. Шансы неплохие.

Поплутав немного по последним кварталам Медлинга, они окончательно покинули Большую Вену, миновали ту самую развязку и по широкой восьмирядной трассе устремились прочь. За руль сел немец, потому что Оскар вдруг понял, что через пару километров он заснет и они улетят в кювет. Пересев назад, он, однако, не улегся спать. Пересадив на самое последнее сидение Барона, он взял Айну за плечо и повернул сопротивляющуюся девушку лицом к себе.

– Ты не можешь ехать с нами дальше. Это слишком опасно. Из глаз Анны обильно хлынули слезы:

– Зачем ты тогда приезжал?! Чтобы сделать мне больнее?

– Мы под прицелом… полиции, и твоя жизнь в страшной опасности до тех пор, пока ты едешь в этой машине.

– А ты хорошо подумал? – подал голос Акула. – У тебя есть хотя бы деньги, чтобы устроить ее где-либо? Нам самим сейчас понадобится очень и очень много. И потом, ее найдут и убьют в любом случае только за то, что она нас видела. Всегда так бывает.

Анна, видимо, вслушавшись, наконец, в разговор, вдруг перестала плакать.

– Они не узнают о ней никогда! – зло огрызнулся Оскар.

– Узнают, – безжизненно возразила Хелен. С того момента, когда она призналась в своей нечеловеческой сущности, ей не надо было больше притворяться загадочной и соблазнительной женщиной – она стала тем, кем была – куклой. – У них есть приборы для считывания памяти, причем они могут прочесть память и у мертвого так же хорошо, как у живого. Если тебя прикончат, а потом воткнут в череп пару электродов, то через несколько секунд они узнают, кому и что ты успел рассказать.

На этом инцидент с попыткой высадить Анну был исчерпан. Девушка перестала плакать и обиженно смотреть в окно.

Кажется, она перестала слушаться одних лишь чувств, обратившись и к разуму.

«Татра» неслась в полной тьме, без луны и звезд, невдалеке от окраин Зиммеринга, во владениях ветра и брошенных домов. Казалось, что они и их автомобиль остались на Земле единственными обитателями. Повернувшись к «Хелен», Оскар высказал то, что давно вертелось на языке у каждого:

– Теперь, когда опасность на время миновала и у нас есть немного спокойного времени, вы можете осчастливить нас своей историей, леди с фаршированной головой.

«Хелен» сидела, деревянно выпрямив тело вдоль бархатной спинки сиденья, с бесстрастным лицом и устремленным в никуда взглядом. Так, не глядя никому в лицо и ни к кому конкретно не обращаясь, она начала свой рассказ.

…Землю случайно обнаружил исследовательский корабль, принадлежавший одной из организаций планеты под названием Стажейл, второй в системе невидимой с Земли невооруженным взглядом звезды (она расположена в направлении гаммы Цефея, – добавила рассказчица, помедлив). Путаясь и сбиваясь, «Хелен» попыталась объяснить, что это была за организация, но не очень в этом преуспела. Больше всего описанное походило на огромный мафиозный клан, только с менее выраженными преступными наклонностями. Недолго думая, руководители клана решили, что попавшаяся им планетка будет неплохо выглядеть в их собственности. Их особенно радовало то, что ее жители могли самостоятельно добывать некоторые жизненно важные ресурсы. Оставалось только взять под контроль население и грести богатство в свой карман. В начале двадцатого века по земному летоисчислению голубую планету посетила первая экспедиция – исследовательская. Она взяла из среды обитания несколько сотен «образцов Homo Sapiens» для изучения. Плодом этих исследований явился Пе, нейрокомпыотер, вживляемый под череп. Его выходы соединялись напрямую с аксонами нервных клеток головного мозга. Он позволял человеку, вернее, его телу, сохранять все врожденные рефлексы и большую часть накопленных за предыдущий период жизни знаний. Исключалось только самое главное – человеческое Я. Отныне получивший в голову Пе становился послушной марионеткой, которой управлял гигантский компьютер, установленный на Плутоне. С конца пятидесятых началось постепенное внедрение солпернов в ряды землян – главным образом, это были агенты влияния. Пе им вживляли еще в юности, чтобы исключить малейшие подозрения. Проходили годы, и марионетка занимала в человеческом обществе лидирующее положение, ведя за собой остальных туда, куда приказывали его хозяева на Плутоне. Первые солперны были «произведены» на корабле, плававшем по Тихому океану. На нем находился экипаж, полностью составленный из высадившихся на Землю инопланетян. По стечению обстоятельств, строение тел обоих рас во многом совпадало, хотя комплекцией стажейлы, в основном, уступали землянам. Это позволяло им носить маски и специальные биокостюмы, в которых отличить переодетого нелюдя от обычного человека было очень сложно.

• Предыдущая
• 62/80
• Следующая