Между плахой и секирой - Чадович Николай Трофимович - Страница 51

• Предыдущая
• 51/114
• Следующая

– Это новое поколение… Наши наследники… Они родились здесь…

Теперь пришла очередь удивляться Верке.

– Как же они могли здесь родиться? Сам же говорил, что ваши женщины способны зачать только искусственным путем.

– Мы с вами постоянно путаем термины… Ни одна женщина по своей воле никогда бы не решилась зачать другим путем, кроме искусственного… Но ведь варвары, захватившие нашу страну, их мнением не интересовались. Еще хорошо, если насилие не сопровождалось вспарыванием животов и отрезанием грудей… Дети, родившиеся после катастрофы, были зачаты не в любви, а в бесчестье. Своих матерей они потеряли в раннем детстве, а отцов никогда не знали.

– Но в общем-то эти детки не похожи на беззащитных сироток, – заметила Лилечка.

– Они полукровки с совершенно непредсказуемой наследственностью. Влияние сил Кирквуда они ощутили еще в чреве матери. Детство их прошло в подземельях, которые вы имели счастье совсем недавно посетить. Ни один человек на свете не решился бы притронуться к тому, что заменяло этим детям игрушки. Уже один тот факт, что они сумели выжить здесь, говорит о многом… Несомненно, они что-то утратили, но приобрели гораздо больше. Кроме того, обратите внимание на их внешний облик. По виду это сущие дети, хотя им давно пора вступить в пору возмужания. Чем выше уровень развития живых существ, тем дольше длится у них детский возраст.

– Аггелы им по крайней мере не страшны? – уточнил Цыпф.

– Пока их пути практически не пересекались… А что будет потом, покажет время. Захотят ли они стать хозяевами того, что осталось? Или создадут свою собственную цивилизацию? Трудно сказать… Но эта страна еще испытает не одно потрясение.

– Дай Бог, чтобы эти потрясения не коснулись других стран, – вздохнул Цыпф.

– А теперь поговорим о вещах, непосредственно касающихся нас, – после краткого молчания продолжил Эрикс. – Хочу сразу предупредить, что разговор будет серьезный. А поскольку у меня нет ни сил, ни желания спорить со всеми вами сразу, попрошу выбрать одного-единственного представителя, способного выражать общее мнение.

– Думаешь, это так просто, миленький? – Верка на правах платонической подруги не стеснялась постоянно перечить ему. – У одного кругозор узкий, у другого чересчур широкий. Третий молчун. Четвертый болтун… Вот и получается, что все мы друг друга дополняем.

– Нет ничего плохого в том, что все вы составляете как бы коллективный разум. Но лучше, если у него будет только один язык. А как будет формироваться высказываемое им мнение, меня не волнует.

– Верка, попробуй сама… – предложил Зяблик. – Только не зарывайся. А если что, мы тебя поправим…

– Ладно, – сразу согласилась Верка. – Поправлять вы меня поправляйте, но только, чур, не языком, а мимикой… Подмигивайте, головой кивайте… Ну и так далее… Говори, миленький, что ты хотел…

– Было бы ошибкой полагать, что аггелы оставили нас в покое, – медленно заговорил Эрикс. – Охота будет продолжаться, и боюсь, что рано или поздно нам грозит новое столкновение с ними…

– Может, ты и прав, – кивнула Верка.

– Пробираться к границе подземельями вы вряд ли согласитесь…

– Боже упаси!

– С другой стороны, было бы весьма неплохо, если бы вы нанесли аггелам серьезное поражение.

– Оно-то, конечно, неплохо, но силенок у нас маловато, сам знаешь.

– Не забывайте и про то, что вы хотели запастись здесь бдолахом. А его без боя не возьмешь.

– Миленький, ты прямо скажи, куда клонишь. Хочешь, чтобы мы напали на аггелов?

– Да… Даже если вы не сможете очистить от них мою родину, то хорошенько припугнете… Не хочу, чтобы они оскверняли этот мир… Конечно, я понимаю, что исходя из ваших нынешних возможностей эта акция выглядит самоубийственной. Но расстановка сил сразу изменится, если вы будете располагать оружием, по мощи превосходящим все то, что имели люди в ваше время.

Зяблик едва не ляпнул что-то, но Верка вовремя показала ему кулак.

– Миленький, ты про оружие подробнее расскажи, – попросила она.

– Оно проецирует на цель кирквудовское пространство, в котором, как вам это уже известно, нарушен принцип причинности.

– И обыкновенный аггел превратится в Змея Горыныча?

– Маловероятно… В девяноста девяти случаях из ста действие будет иметь негативный характер.

Зяблик скорчил жуткую рожу и широко раскинул руки, словно пытаясь обнять что-то необъятное. Покосившись на него, Верка спросила:

– А как насчет мощности?

– Это будет зависеть исключительно от вашей воли. При желании, например, вы смогли бы разрушить вон те кварталы одним выстрелом, – он указал в сторону нагромождения высотных зданий.

– Что же вы таким замечательным оружием от дикарей не отбились?

– Я ведь уже много раз говорил, что сами мы не в состоянии убивать. Нас должны были защищать специальные боевые машины, но все они вышли из строя уже в первые часы после катастрофы.

– Не повезло вам, бедолагам… – Верка снова покосилась на Зяблика, изображавшего, как он с натугой толкает что-то перед собой. – Размер-то у этой штуки какой? Тяжелая она?

– Один человек вполне управится.

– Понятно… – Верка обвела своих спутников вопросительным взглядом.

Зяблик показал ей большой палец. Смыков и Цыпф кивнули. Толгай, почти ничего не понявший, последовал примеру Зяблика. Лилечка пожала плечами, давая понять, что о таких вещах она судить не может.

– Разрешите мне выразить общее мнение присутствующих, – торжественно заявила Верка. – Давай нам эту убойную штуковину, не знаю, как она там у вас называется, а уж мы постараемся натянуть аггелам глаз на задницу.

При всем желании Эрикс вряд ли смог бы удовлетворить любопытство своих спутников по части того, что касалось исторического промежутка, разделявшего их эпохи. Конечно, в общих чертах он был осведомлен об основных событиях последних веков, но в детали не вдавался. Вторая мировая война, к примеру, была для него такой же архаикой, как крестовые походы или гибель Римской империи. Учили его долго и интенсивно, но не каким-либо конкретным наукам (слишком много их развелось и слишком сложны они стали), а умению при помощи всепланетной информационной сети добывать нужные для себя сведения.

Пожелай вдруг Эрикс узнать что-либо о все той же Второй мировой войне, он просто вызвал бы на любой из своих мониторов пакет информации, в краткой и доступной форме рассказывающей о ее причинах, ходе и последствиях. Если бы какой-то батальный эпизод заинтересовал его больше других, не составило бы никакого труда почти мгновенно получить все сведения о нем, изложенные в подлинных документах противоборствующих сторон, трудах историков, военных мемуарах, художественных произведениях, анекдотах и так далее.

Ясно, что при такой постановке дела необходимость зубрить все подряд отпадала. Были, конечно, профессионалы (да и любители тоже), наизусть знавшие всю хронологию, но Эрикс к их числу не принадлежал. Сфера его интересов располагалась совсем в другой области. Рано выбрав специализацию, он совершенствовался главным образом в ней. Наука, которой Эрикс собирался посвятить свою жизнь, называлась эгидистикой. Главная ее задача заключалась в разработке электронных систем, защищающих экономические интересы, личную безопасность, конституционные права и тайну интимной жизни граждан от поползновения государственных структур, средств массовой информации, преступников всех мастей и просто любопытствующих соседей.

Как и все великие достижения цивилизации, глобальная компьютеризация имела и свою обратную сторону. Между человеком и обслуживающей его электроникой не могло существовать никаких тайн. Начиная с момента зачатия, вся информация о его физическом здоровье фиксировалась на специальных медицинских файлах. Немного погодя под столь же пристальный контроль попадала и его психика. Компьютер знал о своем хозяине все: что он ел за завтраком у себя дома и что заказывал за обедом в ресторане, с какой скоростью и какими маршрутами передвигался, с кем встречался и о чем беседовал, чем интересовался и чем манкировал, сколько и на какие нужды истратил средств, нарушал ли законы, изменял ли супруге и так далее до бесконечности.

• Предыдущая
• 51/114
• Следующая