Между плахой и секирой - Чадович Николай Трофимович - Страница 52
- Предыдущая
- 52/114
- Следующая
Существовала масса суровых законов, запрещавших посторонним доступ к этим сведениям, но природа человека, за исключением нескольких искусственно привнесенных деталей, осталась прежней, миром, как и раньше, правили любовь и алчность, а потому всегда находилось немало желающих узнать, каков у вас кредит в банке, все ли в порядке со стулом, как обстоят дела на службе и сколько денежек вы выложили за час общения с очаровательной блондинкой, вашей женой вовсе не являющейся.
Борьба щита и меча (вернее, замка и отмычки), начавшаяся еще на заре компьютерной эры, ожесточалась год от года, создав не только могучий клан преступников-хакеров, но и противостоящую им правоохранительную организацию со своей собственной научной базой и специфической индустрией. Каждый индивидуальный пользователь, которому было что скрывать от ближних и дальних, каждая самая мелкая фирма или общественная организация, не говоря уже о банках, государственных ведомствах и правительственных структурах, хотели иметь самую современную и эффективную систему защиты своих компьютерных архивов. Короче говоря, профессия Эрикса была весьма престижной и перспективной, а кроме того, он всегда мог переметнуться в стан хакеров, где на одной удачной операции сколачивались целые состояния.
Эпоха, в которую он жил, имела еще несколько особенностей, коренным образом отличавших ее от предыдущих эпох. (Примерно так темные века отличаются от Ренессанса, а век пара – от века электричества.)
Еще задолго до рождения Эрикса человечество получило практически бесплатный, неисчерпаемый и экологически чистый источник энергии. Установки Кирквуда повсеместно заменили атомные, тепловые и солнечные электростанции. На первых этапах они были достаточно громоздки и требовали наличия огромной периферийной структуры (того самого небесного невода, так поразившего воображение спутников Эрикса), однако впоследствии появились достаточно миниатюрные образцы, которые можно было устанавливать на крупнотоннажных судах, стратолайнерах и космических аппаратах. Избыток дешевой энергии позволял получать из океанов любое количество содержащихся в растворе химических элементов. Гидродобывающая промышленность полностью сменила горнодобывающую. Пустыни превратились в плодородные нивы. Города теперь строились даже там, где раньше жили одни пингвины.
Существовало, впрочем, мнение, что установки Кирквуда оказывают на окружающую среду и негативное влияние. Во-первых, они отнимали у Вселенной энергию, предназначенную совсем для других целей, что могло замедлить или, наоборот, ускорить ход времени, а также отрицательно сказаться на звездной энергетике. Во-вторых, существовала теоретическая возможность, что некоторые отклонения в режиме работы установки Кирквуда способны привести к нарушению принципа причинности, являющегося, как известно, одним из краеугольных камней мироздания. И если первое предположение не оправдалось (смешно думать, что паруса отнимают энергию у ветра, мешая тем самым перемешиваться земной атмосфере), то второе вскоре получило прямое подтверждение. В истории науки этот эпизод получил название «эффекта Успенского училища».
Небольшой, но древний город Успенск-Мишкин, расположенный где-то между Припятьским морем и Смоленским тропическим заповедником, был известен не только Успенским собором тринадцатого века и могилой татарского баскака Мишке (Мишки), сначала этот храм спалившего, а потом на его развалинах крестившегося, но и училищем, готовившим специалистов средней квалификации для обслуживания установок Кирквуда.
Само собой, что в лабораториях и мастерских училища имелось немалое количество образчиков этой чудо-техники, начиная с монстра, занимавшего пятую часть объема учебного корпуса, и кончая карликами, чьи размеры не превышали железнодорожного вагона. Их гоняли во всех режимах, включая критические, едва ли не ежедневно разбирали и вновь собирали (при этом каждый раз какие-то детали оставались лишними, а каких-то не хватало), а также подвергали другим издевательствам, на которые во все времена были так охочи студенты. Никаких чрезвычайных мер безопасности не принималось, поскольку в те времена установки Кирквуда считались такими же безопасными, как стоящие на мертвом якоре суда.
Жили студенты весело, любили устраивать друг другу и своим преподавателям всякие безобидные каверзы, на счет которых до поры до времени и списывались разные необъяснимые явления как в самом училище, так и в его окрестностях.
Нередко бывало так, что опытнейшие преподаватели начисто забывали свой предмет и начинали нести всякую околесицу о секретах создания философского камня, о деферентах и эпициклах орбит, описываемых Солнцем и планетами, якобы вращающимися вокруг Земли, о количестве бесов, способных разместиться на кончике иглы, и о мичуринском учении в биологии. В свою очередь некоторых распоследних студентов, имевших до того академическую задолженность едва ли не по всем предметам, посещали вдруг блестящие идеи, смысл и значение которых было суждено оценить только потомкам.
Лишь впоследствии, когда отрицательное влияние установок Кирквуда на принципы причинности было окончательно доказано, подобные эффекты стали называться индетерминизмом, а проще говоря – антивероятностью.
Именно благодаря эффекту антивероятности в стенах училища случались необъяснимые исчезновения и столь же необъяснимые появления людей (но уже других), что повергало в ужас отдел кадров и местком. На гранитном фасаде внезапно возникали бронзовые мемориальные доски с датами рождения и смерти ничем себя пока не проявивших и еще вполне цветущих аспирантов. Всеобщий любимец кот Васька завтра мог превратиться в дикого и злобного манула, а послезавтра – в пугливого и хрупкого лемура.
Эффект антивероятности настолько искажал учебный процесс, что вышестоящая инстанция издала приказ, согласно которому к каждой отрицательной оценке, выставляемой студентам Успенского училища, автоматически добавлялись два балла, а от каждой положительной отнимался один. Таким образом практически все они учились на четверки.
Особенно не везло директору училища, человеку с немалыми заслугами, твердыми убеждениями и слегка гипертрофированным чувством собственного достоинства. Началось все с того, что, посетив однажды туалет (не по нужде телесной, а с целью выявления курящих студентов), он вместо привычных унитазов, писсуаров и умывальников обнаружил там притон в стиле Дикого Запада, которым заправляла разбитная красотка, всем видам одежды предпочитавшая корсет из китового уса и ажурные чулки с шелковыми подвязками. (Заметьте – это в мужском-то туалете!) Картина расстроила директора до такой степени, что он впервые в жизни выпил стакан какого-то отвратительного пойла, именовавшегося здесь «настоящим шотландским виски», и сыграл с красоткой в «блэк джек».
Впрочем, последствия, вызванные эффектом антивероятности, не всегда были столь безобидны. Очередное происшествие из той же серии едва не закончилось для директора инфарктом. Находясь в президиуме одного торжественного собрания, он вместо почетных и заслуженных государственных наград вдруг обнаружил на своей груди какие-то тусклые бронзовые и серебряные бляхи. Как выяснилось впоследствии, это были: нагрудный знак «Ветеран торговли Карфагенской республики», рыцарский орден Святого Духа третьей степени и целый набор медалей, среди которых выделялись «За усмирение польского мятежа 1863–1864 гг.», «ХХ лет РККА», а также Железный Крест с Дубовыми Листьями. Соответствующие документы, надлежащим образом оформленные, лежали во внутреннем кармане директорского пиджака.
В конце концов училище посетила представительная комиссия, в состав которой входили лучшие специалисты по теории и практике установок Кирквуда. После долгой и скрупулезной работы было решено, что причиной всех этих загадочных происшествий является чрезмерное рассеивание нового вида энергии, вызванное отсутствием некоторых электронных блоков, предназначенных для контроля параметров работы самой мощной установки. Вскоре была обнаружена и пропажа – блоки понадобились студентам для создания сверхмодного игрового автомата, не только владевшего всеми известными шулерскими приемами, но и способного изобретать новые.
- Предыдущая
- 52/114
- Следующая
