Ее властелин и повелитель - Хокинс Карен - Страница 38

• Предыдущая
• 38/63
• Следующая

Ривс вздохнул:

– Как пожелаете, милорд.

– А тем временем, если я потребуюсь вам или моему брату, оставьте для меня весточку здесь.

– Хорошо. Когда-нибудь мы должны подробнее поговорить о вашем отце, но пока это время, очевидно, еще не настало. – Ривс встал и поклонился. – Я рад, что наконец нашел вас. Я обещал покойному герцогу сделать это.

– Вы очень лояльны к человеку, который не заслуживает такой преданности.

Ривс улыбнулся.

– Конечно, его поведение по отношению к вам не заслуживает каких-либо добрых чувств. Но я многим ему обязан. А я принадлежу к тем людям, которые всегда платят свои долги. – Ривс надел шарф и перчатки. – Я оставляю вас, милорд. Но надеюсь, ненадолго.

– Я это не надену.

Ривс бросил взгляд на жилет.

– Могу ли я узнать почему? Тристан скорчил гримасу.

– Я не люблю жилеты, а этот тем более.

– Милорд, нам будет легче убедить попечителей в том, что вы достойны получить деньги, если вы будете не только вести себя, но и одеваться должным образом. Кажется, миссис Тистлуэйт считает, будто вы достигли значительных успехов за последнюю неделю, так что на данном этапе абсолютно необходимо дополнить успехи какой-нибудь новой деталью в одежде.

– Я не возражаю против того, чтобы выглядеть джентльменом, но категорически не желаю, черт побери, надевать этот алый жилет.

– Он не алый, он красновато-коричневый. Тристан поднес жилет к окну, отодвинул штору и пригляделся к ткани:

– Нет. Он алый.

– Красновато-коричневый, – сказал Ривс, демонстрируя ангельское терпение, – однако я думаю, что вам едва ли приходилось часто видеть этот цвет. Кажется, паруса такого цвета не делают.

– Да уж, будьте, черт возьми, уверены, не делают!

Ривс кашлянул.

Тристан вздохнул.

– Прошу прощения, я хотел сказать: «Уж будьте уверены, не делают». Слова «черт возьми» случайно сорвались с языка.

– Вы уже достигли больших результатов, милорд. Но я понимаю, что для этого требуется время.

Хотя в течение последней недели Тристан проводил большую часть каждого дня с очаровательной Пруденс и узнал о правилах поведения в высшем обществе гораздо больше, чем ему хотелось бы знать, ему казалось, что время тянется слишком медленно. Его финансовое положение катастрофически ухудшалось. Сегодня утром ему пришлось пригласить доктора, чтобы он осмотрел больную ногу Джона Марли. Доктор не сказал ничего утешительного: процесс выздоровления займет несколько недель, а может быть, месяцев, к тому же потребуется довольно много лекарств.

Тристан вздохнул. Ему нужны были деньги. И как можно скорее. Поэтому когда приехала Пруденс, он старался быть прилежным учеником. Но даже это было сопряжено с трудностями. Когда она находилась в комнате, он, казалось, не мог удержаться, чтобы не перейти границы дозволенного. Он многому научился у нее и знал, что можно и чего нельзя делать. Однако с ней эти правила казались ему такими... никому не нужными.

Их уроки превратились в своего рода сладкую пытку. Когда они находились рядом, атмосфера становилась с каждым днем все более напряженной. Но важнее всего было то, что он все время думал о ней и начал подозревать, что ему будет не хватать ее, когда их уроки закончатся.

Может быть, ему стоит попросить ее и далее быть его наставницей, оговорив при этом одно условие: чтобы на этот раз она надевала на себя поменьше одежды? Он представил себе выражение ее лица, когда она услышала бы о таком условии, и фыркнул.

Размечтавшегося Тристана прервал голос Ривса:

– Милорд, чему это вы улыбаетесь?

– Так, ничему. Я вспомнил кое-что сказанное Пруденс.

– Вы хотите сказать «миссис Тистлуэйт»?

– Я хотел сказать «Пруденс».

– Было бы правильнее...

– Возможно, я надену на себя ваш мерзкий жилет, но будь я проклят, если стану называть Пруденс не по имени!

Ривс поклонился:

– Как пожелаете, милорд.

– Если бы я надел что-нибудь подобное, когда мы находились в море, то от насмешек мне пришлось бы прыгнуть за борт собственного корабля, – сказал Тристан, чувствуя себя последним мерзавцем из-за того, что наорал на дворецкого. Откровенно говоря, жизнь стала значительно лучше, когда появился Ривс.

– Смеялись бы, несомненно, моряки, которые тоже являются великими знатоками моды? – Ривс приподнял бровь. – Поскольку вам не нравится красновато-коричневый...

– Алый.

– ...красновато-коричневый цвет, я могу найти что-нибудь более подходящее. – Ривс аккуратно перекинул жилет через руку и вернулся к сундуку, стоявшему в изножье кровати. Он сложил жилет, снова завернул его в бумагу и осторожно уложил в сундук. Он начал просматривать еще не распакованную одежду, потом остановился и, бросив на Тристана довольно язвительный взгляд, спросил: – Скажите заранее, какой еще цвет, кроме алого, вы не желаете носить? Голубой? Фиолетовый?

– Желтый.

– Почему вам не нравится желтый цвет?

Тристан усмехнулся:

– Рядом с ним моя кожа выглядит болезненно-бледной.

На мгновение на губах Ривса появилось что-то похожее на улыбку, но ему удалось ее подавить.

– Постараюсь запомнить это, милорд. – Ривс наклонился над сундуком и мгновение спустя извлек оттуда еще один жилет.

Тристан отступил на шаг.

– Боже милосердный! Он блестит!

– Ну да. Это же жилет из ткани с серебряной нитью, отделанный синим шнуром и окантованный черным. Великолепная вещь. Его привезли из Франции и...

– Черт побери, в нем я буду выглядеть словно серебряная монета на ножках. Или как дамское колье.

– Он предназначен только для вечернего костюма, милорд. Для дневного он не годится. Я не предлагаю вам надеть его прямо сейчас. Я хотел лишь узнать, нравится ли он вам.

– В нем я буду выглядеть как рыба, которая вдруг отправилась гулять по суше. – Тристан покачал головой. – Вот что получается, когда мы позволяем французам задавать тон в моде.

Тщательно сложив жилет, Ривс возвратил его в сундук. Потом достал еще один, попроще. Этот был красного цвета с черной окантовкой.

Тристан с отвращением взглянул на жилет:

– Почему не носят больше простых черных жилетов?

– Они вышли из моды в 1763 году, милорд, и теперь их носят только мелкие отсталые помещики да дерзкие разбойники и прочие печально известные личности.

– Не знаю, как насчет мелких помещиков, но относительно разбойников вы правы. Они действительно носят много, черного.

Голубые глаза Ривса вдруг остановились на Тристане.

– Позвольте спросить, откуда вам это известно, милорд?

Тристан повернулся к зеркалу и начал надевать на себя жилет.

– Меньше года назад меня остановили на дороге, ведущей в Бат. Человек был с головы до ног одет в черное, а это сильно мешало стрелять в него.

Ривс чуть помедлил.

– Вы в него стреляли?

– Пытался, но ему удалось убежать. Следов крови я не обнаружил, так что, к стыду своему, должен предположить, что я промахнулся.

На лице Ривса появилась напряженная улыбка.

– Позвольте, милорд, помочь вам надеть камзол.

Тристан сунул руки в рукава. Странно было ощущать на теле плотно прилегающую одежду. Он взял свою трость.

– Я чувствую себя как приготовленный к жаренью гусь. С вашего позволения я отправлюсь на утреннюю прогулку.

– У вас остается полчаса до того, как прибудет миссис Тистлуэйт. И будьте осторожнее, обходите лужи, – напомнил Ривс, кивком указав на блестящие сапоги Тристана.

– Какой прок в сапогах, если их нельзя испачкать?

Ривс открыл было рот, чтобы ответить, но тут распахнулась дверь, и в комнату заглянул Стивенс, глаза которого округлились от удивления при виде Тристана.

– Ухты! Капитан, то есть ваша светлость! Теперь вы выглядите как самый настоящий джентльмен!

– Мистер Стивенс, – спокойно сказал Ривс, – прежде чем войти в комнату, принято стучать.

– Неужели? Ну, в таком случае – пожалуйста! – Стивенс повернулся и, постучав в дверь у себя за спиной, улыбнулся Ривсу: – Теперь правильно?

• Предыдущая
• 38/63
• Следующая