Башня Королевской Дочери - Бренчли Чез - Страница 72

• Предыдущая
• 72/115
• Следующая

Должно быть, на Редмонда надевали «испанские сапоги». Маррон подумал: что может магия Раделя сделать с изломанными костями и искалеченной плотью? Ответ был прост: почти ничего. Он ведь даже не сумел полностью залечить рану на руке, чуть тронутую заражением. А уж если в этих ногах и начался процесс заражения, он явно был не худшим из зол.

Радель взял ступни Редмонда в руки, подержал, как бы успокаивая боль, и что-то напевно забормотал. Неистовый свет лампы померк, сменившись обычным жёлтым огоньком. Маррон понял, что все усилия Раделя, всё его внимание направлены на работу, что он не тратит ни капли сил на свет, да свет ему и не нужен, всё необходимое он уже разглядел.

Маррон стал рассматривать стены, вначале пытаясь догадаться, для чего предназначен каждый инструмент и как он работает. Он угадывал почти сразу, понимал почти все: «В этом деревянном ящичке с клиньями, должно быть, покалечили Редмонду ноги. Ящичек разобрали, а потом вновь собрали по очереди у каждой из ног Редмонда, чтобы показать, как он работает. Потом подогнали по ноге и стали загонять клинья молотком, вон он, молоток…»

Занятие надоело Маррону очень скоро. Он скользнул за занавеску и встал у полуприкрытой двери, выглядывая в коридор.

Честно говоря, он смотрел только в конец коридора, где голубой свет все ещё бился в ритме дыхания Раделя, откуда всё ещё была слышна музыка, едва заметная, но всё же вполне отчётливая и зовущая. Что ж, значит, камень работал, несмотря на то что Радель не концентрировался на нём. Вероятно, сила присуща самому камню, а не наколдована Раделем…

Маррон не знал, сколько времени простоял так у двери. Впрочем, как можно было говорить о времени, находясь так далеко от солнечного света? Маррон перестал даже чувствовать своё тело, забыл все, кроме биения света и высоких нот песни. Он стоял до тех пор, пока чья-то рука не тронула его за плечо и не встряхнула, приводя в себя.

— Маррон, — негромко произнёс Радель, — не поможешь?

— Я… — «Я опять попался в ловушку камня, я не так силён, как вы говорили». — Я следил за коридором, на случай, если кто-нибудь появится…

В конце концов, Маррон тоже умел врать.

— Я знаю.

«Знаю, что ты делал, — говорила улыбка Раделя, — знаю, что делалось с тобой».

Маррон вернулся в камеру вслед за Раделем и обнаружил, что Редмонд сидит на своей койке. Узник всё ещё был бледен и измождён, но выглядел гораздо лучше, чем прежде — когда? Как давно Маррон отошёл к двери — час или всего десять минут назад?

— Нужно сделать двойника, — сказал Радель, — такого, чтобы провести инквизиторов, чтобы они день или два думали, что Редмонд все ещё у них в плену. Я это могу, но вначале мне нужно отомкнуть оковы, не ломая их. На это понадобится время. А ты пока что собери всё, что найдёшь в камере подходящего, все, чему можно придать форму человека или какой-то его части. Металл, дерево, тряпьё — не важно. Я придам ему нужный вид, мне нужна только материя. Представь, что ты делаешь для своей сестры куклу. Ей совсем не обязательно быть похожей на настоящую. Лишь бы размером она была с человека. Сам знаешь, как детишки играют.

— Знаю, мессир…

У него не было сестры, зато она была у Олдо. В детстве мальчишки из прутьев и соломы вязали ей куколок, которым девочка бывала невероятно рада.

Впрочем, эта задача была совсем не похожа на прежние. Маррон огляделся, на этот раз стараясь видеть не предметы, а только их очертания. Он всё ещё чувствовал себя идиотом, ожидал смеха за спиной, но всё же потянулся за огромными щипцами, висевшими на стене.

Под щипцами лежала жаровня. Раскалив щипцы, ими можно было прожечь кожу до кости, и Редмонд был прекрасно знаком с такой пыткой — об этом свидетельствовали свежие пузырящиеся шрамы у него на груди. А, ладно, к чёрту все эти знания. Щипцы оказались с руку или чуть длиннее; их концы соединялись между собой. Инструмент мог послужить ногами кукле.

Для рук Маррон отыскал пару деревянных палок, а для головы — огромный железный шар, такой тяжёлый, что юноша с трудом мог его поднять. А вот с туловищем пришлось повозиться; Маррон огляделся, подумал и, наконец, нагрёб две охапки лохмотьев, служивших Редмонду одеждой и одеялом. Расстелив самый большой из лоскутов, Маррон выложил на него остальные и сам сел сверху, чтобы утрамбовать их.

Взгляд, брошенный в сторону Раделя и Редмонда, показал, что никто не следит за работой Маррона. Менестрель положил руки на кольцо кандалов, охватывавших запястье Раделя, и, как показалось юноше, смотрел на железо сквозь собственные пальцы. Вот только глаза его при этом были накрепко закрыты и видеть он ничего не мог. Смотрел только Редмонд — смотрел на голову своего друга. Неужели эти люди могли читать в головах друг друга самые сокровенные мысли?

Маррон вернулся к работе — уж это было ему по силам, и он надеялся выполнить задание как можно лучше. «Только бы не рассмеялись…»

Связав тряпьё в узел, Маррон прицепил к нему щипцы, а потом обе палки-«руки». С железным шаром было труднее, юноша никак не мог придумать, как прикрепить его к телу, чтобы кукла обрела хотя бы подобие человека. «Обезглавили игрушку», — подумал Маррон и подавил смешок.

Он потряс головой, стараясь вытрясти из неё дурь, и вновь огляделся по сторонам. В углу лежала верёвка, свёрнутая в кольцо. Маррон поднял её и стал делать некое подобие сети, подняв голову только тогда, когда его внимание привлёк металлический щелчок.

Он увидел, как наручники открылись, хотя так и не понял как. Закрытые на ключ или забитые заклёпкой, они ни за что не поддались бы человеческим рукам — а ведь Радель даже не пытался нажать на них.

«Магия», — равнодушно, без удивления подумал Маррон и вернулся к своим узлам.

Он обернул сеть вокруг шара — «Волосы и борода», — подумалось ему, отчего он едва не рассмеялся, — и привязал её концы к тряпичному телу уродливой куклы. Играть с ней было бы невозможно, он не сумел даже посадить её, потому что железный шар был слишком тяжёл; однако, когда она просто лежала на полу, она казалась — нет, не человеком, а чем-то весьма странным и даже уродливым, однако Маррон сделал всё, что от него требовалось. По крайней мере сейчас…

Из угла, где находилась койка, раздались какие-то звуки: щёлканье, бряцанье и негромкие голоса. Поглядев туда, юноша увидел, что Редмонд наконец освободился от оков и даже с помощью Раделя пытался встать на ноги.

Этого не могло быть, несмотря на все чудеса этого самого невероятного из всех дней. Ступни Редмонда были все так же искалечены, и Маррону стало больно от одного взгляда на них. Он не мог даже представить себе боль от таких ран и от того, что этими ногами приходилось идти.

Однако Редмонд стоял, не выказывая никаких признаков боли. Он опирался на руку Раделя, но, как показалось Маррону, только ради равновесия, чтобы противостоять головокружительной слабости.

— Хорошо, — сказал Радель. — Как ты себя чувствуешь?

— Никак не чувствую, — негромко, почти со смешком ответил узник.

— Позже тебе будет хуже, но пока что ты сможешь выйти на собственных ногах. Ага, Маррон. Всё сделал. Молодец. — Его глаза пробежались по творению Маррона, лежавшему на полу. — Прекрасно. Сможешь поднять это на матрас?

— Да, мессир.

Однако Маррон не столько поднял, сколько затащил куклу, с превеликой осторожностью берясь за ненадёжные узлы. Одна из палок выскользнула из крепления; Маррон вспыхнул и, ругаясь про себя, подобрал её и вернул на место, привязав покрепче.

— Маррон, я, кажется, велел тебе беречь твою руку?

— Мессир, вы сказали, что вам нужна кукла размером с человека.

«Помните?» — хотелось спросить ему, но на такую дерзость Маррон не осмеливался. Пока что не осмеливался.

— Что ж, ладно, но всё-таки будь поосторожнее. Если рана начнёт кровоточить, в неё снова может проникнуть яд. Так, иди сюда и помоги Редмонду держаться на ногах.

Это было нетрудно: узник оказался легче безголовой куклы — птичьи кости без плоти.

• Предыдущая
• 72/115
• Следующая